Записки нечаянного богача 3

Мы шли неспешным прогулочным шагом вдоль великой Реки, воспитавшей столько поколений разных, очень разных людей. Вокруг было по-белорусски чисто и аккуратно. Слева покачивались на зябком осеннем ветру деревца, справа по берегу Днепра, изогнувшегося в этом месте зигзагом, тянулись тропинки и, вроде бы, пляж. Именно он, пустынный и совершенно лишний в этой холодной картине, навевал, почему-то, самые тоскливые мысли. «На небе только и разговоров, что о море» — подтвердил фаталист. «В такую собачью погоду — только и помирать» — согласился скептик. Мы с реалистом молчали. Нам прежде смерти помирать Небеса не велели.

— Как тебе город? — внезапно осведомился Станислав Мордухай, в ряде виденных мной документов обозначенный как Стас Вупыр*.

— Красивый. Мне нравится Белоруссия, у меня предки отсюда, — ответил я, продолжая неторопливо шагать между ним и Днепром.

— Надолго к нам? — голос был сух и безжизненен, как лысина говорившего. Какая-то короста на ней, замазанная то ли гримом, то ли чем-то ещё, наводила на мысли о болезни и беде. Возможно, он и не брил голову.

— Думал, на пару дней. Но, видимо, придётся задержаться, — интересно, сколько нужно пройти, чтоб он перешёл к делу? Неторопливый какой. Наверняка, какая-нибудь жмудь с чухонью в роду была.

— А стоит ли? — так же спокойно спросил он. Прозвучала фраза вполне обычно, но заставила насторожиться. Внутри начинало разгораться пламя. Пока только начинало.

— Да. Стоит. Давай я тебе историю расскажу, а ты мне посоветуешь потом, как быть?

Лысый кивнул, не глядя на меня.

— Иду я с товарищем повдоль озера старинного. Было у меня дело там, одно из тех двух, что и привело в ваши края. Тут из лесу восемь хлопцев, не детей уже, взрослых, с паспортами, выгоняют пинками и криками девушку. И раскладывают её на сырой холодной лужайке.

По Станиславу нельзя было сказать, что он хотя бы слышал то, что я рассказывал. Ни единого мускула на лице не шевельнулось. Лишь мизинец на правой руке начал вдруг мелко дрожать возле нижней башни рукояти трости. Но недолго.

— Мы с товарищем девушку спасли. Не дело обижать убогих, а она умом скорбная оказалась. Таких трогать — Бога гневить, — мой голос стал глуше. Воспоминания вчерашнего дня спокойствию и умиротворению не способствовали никак.

— Живы мальчики? — спросил Мордухай абсолютно, казалось бы, не заинтересованным тоном. Только мизинец снова затанцевал вокруг башни.

— А мальчиков там не было, Стас. Там были насильники и в самом скором будущем — убийцы, потому что даже в их головы пришло бы, что оставлять Милу в живых опасно. И озеро рядом удобное, памятное.

— Это друзья моего сына, я каждого из них знаю с детства. Для меня они всё равно мальчики, — спокойно пояснил он. А мне не ко времени вспомнился старый анекдот про «говно мальчик, надо нового делать».

— Я не Макаренко, Стас. Молодежная культура и прочая педагогика — это не ко мне. И переучивать их тоже, хвала Богам, не мне, — качнул я головой. На упоминании Богов его трость чуть скользнула в сторону, под ноги. Камешек, наверное, попался.

— Чего ты хочешь? — наконец-то. Я начал уж думать, что мы так по бережку до самой Орши будем идти, пока он созреет. Или какой там город следующий выше по течению.

— Мира во всём мире я хочу. Но это к делу не относится. Верни Дагмаре бизнес. И забирай сына.

— А как же эти пошлости, вроде: «не вернёшь старухе бизнес — получишь сына по частям»? — язвительно спросил он. Вот и первые эмоции стали проявляться.

— Ты хочешь получить частями? — в моём же голосе оттенки исчезли. Мне разговор с самого начала не нравился, а тут и вовсе перестал. И шутить не было ни малейшего настроения. Он сбился с шага.

— Ты можешь убить человека, Дима? — ну что за бестактные вопросы? Или это от того, что на микрофоны и передатчики обыскали-прозвонили из нас двоих только меня одного?

— Мне не нравятся игры в вопросы, Стас. Мы говорим не обо мне, а о том, как выйти из неприятной ситуации с наименьшими потерями.

— Ты хочешь создать мне проблемы и угрожаешь потерями в моём городе? — он остановился, и ветер, как нанятый, распахнул и поднял полы его пальто. Под ним был безукоризненный костюм-тройка и белая рубашка с чёрным узким галстуком. Убийца-гробовщик с развевающимися чёрными крыльями смотрел на меня, не отрывая красных глаз.

«Дракула херова» — презрительно бросил внутренний скептик голосом Нины Усатовой из сериала «Next». Да, я смотрел и его. И ничуть не жалею. И едва сдержался, чтобы не фыркнуть в лицо могилёвскому носферату — очень уж удалась скептику его реплика.

— Я, Стас, не угрожаю, а предупреждаю, — спокойно начал я, проходя мимо не меняя темпа. Страшный и ужасный Мордухай проводил меня недоумевающим взглядом. — И проблем тебе создавать я не хочу. Но могу.

Чтобы не вынуждать его ускоряться и семенить за мной, догоняя, я остановился и прикурил. Он подошёл не спеша, и мы продолжили шагать вдоль Днепра дальше. Пару раз краем глаза замечал его внимательный взгляд искоса, словно он оценивал меня или пытался понять, не вру ли я.

— Какой ты видишь самый плохой расклад? — ну что за люди такие эти злодеи? Может, ему ещё сценарий с раскадровкой выдать?

— Смотря для кого. Для меня — ты станешь пробовать навредить моим близким. Хотя, это, пожалуй, для тебя хуже будет. Пробовал вон один не так давно. Мне потом его хозяин его же голову подарил и культурно извинился. Куда деть теперь — ума не приложу. Пока в подвал поставил, чтоб дети не пугались.

— Я слышал эту историю про Мурадова. Думал — байка, — лысый смотрел испытующе.

— Ага. Абдусалам тоже думал. Теперь не думает, — кивнул я.

— А второй вариант? — не унимался Мордухай.

— Второй вариант, где тебе ещё хуже? Или нормальный? — уточнил я.

— Давай оба, — предложил он. Тянул время? Но зачем?

Мы свернули вместе с Днепром, скрывшись от верхней части Могилёва за деревьями. За рекой виднелось какое-то длинное одноэтажное белое здание с неожиданным торцом двускатной голубой крыши «домиком» посередине.

— Держи оба, — кивнул и я. — Где ещё хуже — вы, Мордухаи, теряете всё, что копили годами и веками. Предприятия, деньги, власть. Некоторые — жизнь. Многие — свободу. И все — надежду на продолжение именно этой ветви рода.

Он чуть замедлил шаг, глядя на меня не мигая, а я продолжил, затянувшись и выдохнув дым, тут же подхваченный зябким ветерком с реки:

— Нормальный — вы возвращаете Коровиным то, что взяли в две тысячи пятом. Миша приезжает домой. Как-то так, — пожал я плечами.

— А если я сейчас прикажу тебя начать медленно резать? Прямо тут, на ветру? Ногти вырвут пассатижами, пальцы раздробят. И дочку ты больше по головке не погладишь никогда? — в этот раз обошлось без ветра и чёрных крыльев. Хватило и его голоса, в котором начало проскальзывать шелестящее безумие.