Записки отставного афериста I

Я молчу. Слов нет, одни эмоции. Покушал, называется. Лет на 7 по минимуму. Ур-роды.

– Останови машину, я сойду.

– Да все путём, Макс! Ща в отстойник загоним, и в кабак! Ну заказ срочный был, сам понимаешь!

– Аппетит пропал. Сань, тормозни.

– Да мы быстро!

– Ага. Лет 10 мне эта жрачка может стоить. Саш, я что, в доле?

– Не, ну..

– Ну, а какого хера я с вами под медным тазом тут прогуливаюсь? Тормози, говорю.

– Ну бывай.

– И вам не кашлять.

Как-то после этого я начал сторониться прежних знакомств. Ну их в жопу. Пусть с порядочными людьми пить и скучнее, зато без таких волнующих перспектив.

Месяца через два после сих событий звонит Кабан и трагично сообщает, что Ошпаренного замели.

– Хы. Тоже мне новость. Что на этот раз? Опять пьяный дебош?

– Само собой.

– Где?

– В ветлечебнице.

– Где?! Он там что, с кем-то суку не поделил? Или ему уши купировали без наркоза?

– Ты у меня спрашиваешь? Не углядели мы. Где-то выжрал пузырь и сбежал. Ночью залез в коновальную и разнёс полэтажа. Хорошо ещё там никого не было. А потом как обычно.

Сигнализация. Менты. Драка, ещё менты, опять драка, отделение, а утром – Иде я?

– Блять. Жалко его там не кастрировали в ветлечебнице. Может, поспокойней бы стал.

– Не злобствуй. Человек в беде.

–Андрей, это для нас он в беде. А для него это нормальная рабочая обстановка. Короче, мне это надоело.

Через некоторое время должен был состояться суд. Братва приехала при полном параде, на каждом белая рубашка и по флакону Фаренгейта вылито на тушку.

Вонь страшная. Собирались почему-то у нас на сервисе. Походу звонили в кабак – праздновать освобождение. Как выяснилось, судья был уже "проникшись", и Саню ждала свобода.

Махнули по одной и по коням.

Все встали – я сижу.

– А ты чо?

– Я не поеду.

– Не по-пацански!

– Знаешь, Андрюша, я себе зарок дал – не приближаться к Ошпаренному ближе чем на 200 метров. Или сколько там разлет осколков от Ф1? С ним сколько народу гуляло? И где они? А Сане хоть бы хны. У меня такого ангела-хранителя дураков нету. Мне не по чину.

– Ну, вольному воля.

– Поосторожней там.

– Чего мне сторожиться. Посидим, бубнилу послушаем, объебон зачитают, и в кабак.

– Ну-ну.

Кабан появился только через неделю. Разя перегаром на полверсты. Полчаса витиевато матерился, не повторившись ни разу. Я оценил. Это не каждый может.

– Ну?

– Блять, ты как в воду глядел!

– Не удивил.

– Про гранату ты знал? Сказать не мог?

– Какую гранату?!

– Ф1.

– ?…

– Он нас всех там чуть к ебеням не подорвал!

– Ка-ак?

– А вот так. Этот простуженный зарок себе дал, мол, не сяду…

– Так договорено ж..

– А ему не сказали. Сурпрыз готовили. Ну и в воспитательных целях…

– И?

– И он нам ответно сюрприз приготовил. Короче, у него граната была. Он решил, мол, если посадят, он её выхватит, – и, мол, отпирай клетку, а не то…

– Откуда?!…

– А вот хуй его знает! Кто-то передал, пока обнимались.

– Кто?

– Ты глухой? Отвечаю, – хуй его знает. Никто не признался.

– Да-а… Явно Сашин собрат по разуму. Там же помещение-то небольшое, полегли б все.

– И не говори.

– Ну и?

– Ну и когда приговор читали, этот мудак чеку выдернул. И потерял…

Я начинаю рыдать. Остальной рассказ слышал сквозь собственную истерику.

Вкратце. Сане дают условно. Мент отпирает клетку и седеет. И ну тикать. Саня на улицу.

Объятья, поцелуи, а ты чё такой нерадостный? А вот чё! Центр Москвы. Куда её деть?

Спасает всех Кабан – надо в реку. В машину набились – ни дыхнуть, ни пёрнуть. Из солидарности. Еле довезли. Вылезли на мосту и булькнули в реку. Там и рванула. Рыбы не было. Ёбаная экология.

Потом неделю снимали стресс…

Сижу, вспоминаю… Как он выжил-то, – ума не приложу…

А может пойти погулять? А то скучно живу как-то…

Обезьяна с гранатой

Как-то ехали мы с дружочком моим Кабаном по каким-то своим неблаговидным делишкам, собираясь завершить их порицаемыми в обществе развлечениями. Но в этот стройный план негодяйств и излишеств ворвался телефонным звонком Ошпаренный. Собственно, я писал про этого деятеля, повторяться лень, интересующихся отсылаю за справками в ЗИЦ ГУ МВД.

Саша звал на торжественный выезд новой БМВ из салона. Бэху купил Дима, один из старших юго-западного сообщества негодяев. Дима позвал разделить радость Сашу, Саша Андрюшу, а я с этой кодлой оказался впридачу к Андрюше. Я пригорюнился. После последней поездочки с Ошпаренным, закончившейся цирковой эквилибристикой на асфальте (12 сальто-мортале на БМВ Х5), я старался держаться от него подальше. Как показала жизнь, это было весьма здравое решение. В результате очередного пьяного вояжа Санчоса четверо его попутчиков отправились в страну вечной охоты, при этом сам традиционно остался жив и почти здоров. Но делать было нечего, отказываться было неудобно, успокаивало лишь то, что Дима Сашу знал давно и руль бы ему не передал и за 5 минут до расстрела.

Понятное дело, что Димина БМВ была нафарширована до упора, то есть, по-моему, даже за пивом могла бы гонять поутру в автономном режиме. Митя был человек здравомыслящий, спокойный, то есть, заслуженно занимал свое место среди рыцарей круглого стола юго-западного королевства. Он знал, что такое обкатка, у него ниоткуда не торчало шило, и мы, к моему облегчению, неторопливо вояжировали по майорату, законопослушно останавливаясь на красный и даже пропуская обнаглевших пешеходов. Народ в салоне нажимал на кнопочки, колупал ногтями кожу, гладил панели, восхищённо причмокивал, шевеля губами, пытался прочесть надписи на анастранном, расспрашивал или делился сведениями о баварском автомобилестроении, – в общем, все было чинно-благородно. Но почему-то хотелось свалить из этого благолепия побыстрее. Я подумал, что тому виной мораторий на сигареты, который некурящий Дима установил в салоне, но скорее всего, мне вещала моя чуткая третья ноздря. Наконец, все формальности были соблюдены, поздравления приняты, час расставанья близился, уже оставалось до развязки не больше полукилометра…

На последнем светофоре мы неторопливо притормозили и через секунду всех сидящих швырнуло затылками в подголовники…

Машину рвануло вперед, весь салон надуло подушками, я ожидал продолжения в виде автоматных очередей…

…Но было тихо.

Кряхтя и сдержанно матерясь, народ полез поглядеть на счастливца, прилетевшего в нас сзади. В голове вертелось из классика: "Я человек завистливый, но тут завидовать нечему"

(Abyssus abyssum invocat)". Подобное тянется к подобному – в Диминой семёре торчала новая трёха БМВ. Где начиналась треха и где заканчивалась семёра понять было сложно.