Записки отставного афериста III
Шрифт:
Росточку метр шестьдесят, вид как у магазинного ханыги. Запах тоже.
Те ржать.
Боря, не говоря худого слова, топор из-под полы достал и полбашки главбыку снёс одним ударом. Тот так и помер, с полуулыбкой на устах. Быки от такой картины сильно впечатлились и побежали врассыпную.
– А Боря?
– А Боря даже папиросу не выплюнул. Докурил, топор о клифт новопреставившегося вытер, да и домой пошлепал.
– Странно, что при таких талантах и живой.
– Ничего странного. За Борей, считай, вся блатная общественность края. Его завали —тебе не жить. А имущества у него ноль. Всё
То есть ссориться с Борей мало того, что чревато, но и невыгодно абсолютно.
Плюс, ему человека зажмурить что муху прихлопнуть. Он за неделю мог троих-четверых прибить. Рекорд – 16 трупов в месяц наштабелевал.
– Топором?
– Когда чем. Топором, обрезом, табуреткой…
– Табуреткой?
– Ну да. Причём троих. Сидели они у Бори в гостях, выпивали-закусывали и не сошлись с хозяином во взглядах на прерафаэлитов. С трагичным исходом. Пострадали люди за искусство. Забил их Боря табуреткой насмерть. За всё прекрасное.
– А менты?
– А менты с Борей по поводу раннего Брейгеля никаких разногласий не имели.
– А серьёзно?
– А что менты? В те годы менты в Челябинске масть не держали. К тому же Боря лютовал только среди братвы. А босяков тогда развелось немеряно. Вот он санитаром леса там и служил. Граждан же не трогал принципиально. Он с ними разговаривал. Очень у него доходчиво получалось. Помню, ему поддатый пролетарий нагрубил, так Боря его за пуговицу взял и, проникновенно так:
– Ты, грит, сейчас в церковь сходи. И Николе-Угоднику свечку поставь. Что жена твоя вдовий плат не надела, а дети не сироты! А коли беда у тебя случится, ты приходи. Я помогу. Боря меня звать, меня все тут знают. Дошло?
Протрезвевший пролетарий как-то дотумкал, что только что через свою могилу перешагнул. И мелко-мелко кивал, мечтая о ретираде.
– А я ещё думал, у нас в Люберцах жесть…
– Наивный. В Челябинске не дрочат. Там ебут кулак. И вот с такой крышей я горя не знал. Афёры крутил какие хотел и с кем угодно. Боря на меня не нарадовался, ему чем больше кипиша, тем интереснее. Любил он свою работу, можно сказать, с душой к ней подходил. Трудился не покладая, не за страх, а за совесть.
Так что я всех интересующихся к Боре отправлял. А у того разговор короткий. Стрелка за дамбой, и поминай как звали.
Для особо смышленых я визитку сделал.
– Борину? Кооператив "Всех убью, один останусь"? Должность – забойщик крупного рогатого скота?
– Тебе смешно… Не. Я босоту решил легализовать.
– Смелая идея!
– Идиотская. Но тогда мне всё казалось логичным. Чего, спрашивается, грев на зону чёрти-какими путями передавать? Почему не сделать это официально? Я Борю еле-еле убедил, что времена поменялись.
– И?
– И создал ЧАБО. Челябинскую ассоциацию бывших осужденных. Ну там подмазал кого надо, пурги намел, мол, хуё-мое, осужденнные раньше работали, теперь предприятия на зонах встали, и арестанты на 8 часов в день больше всякой хуйнёй занимаются, и тд, и тп.. Мол, они тоже люди, им общество должно протянуть руку помощи… Ну и всю эту гуманитарную хуергу наплёл кому надо. Пара полезных идиотов в газетах статьи тиснули, продавил через Заксобрание,
и там ГУИНу письмо настрочили. Что б оказали содействие.Так что грузовики с бациллой на зоны теперь официально поехали, а не за взятки мусорам. Те только зубами щёлкали.
Плюс обелил общак.
Визиточку сам придумал. Логотип, чтоб всё как у людей. Там решётка на окошке, и из неё белый голубь на волю вылетает…
– Бгг. Это ты частушку визуализировал? "В Ярославскую тюрьму залетели гуленьки. Залететь-то залетели, а обратено хуеньки?"
– Именно. и вот эту визиточку я всем интересующимся – уплочено ли мною на общак – и презентовал.
– Помогало?
– Не очень. Мурлокотаны брезгливо вертели бумажку в клешнях, выражая сомнения свои в посильной им форме.
– И?
– И мы шли звонить, если клиент был вменяем. Ну, а там по телефону ему внятно и доходчиво объясняли его место в пищевой цепочке Челябинского преступного сообщества.
– Там, что, секретарши были?
– А как же! Каждую ночь новый состав завозили и поутру выкидывали.
– И как? Разговоры помогали?
– Кому как. Некоторые особо любознательные ехали лично проинспектировать Борины полномочия. Их потом, по весне находили. И то не всех и не полностью.
– А чем дело закончилось?
– Предсказуемо плохо. Я замутил тему с авизо и…
– Это что такое?
– М-да… А ты, оказывается, тундра дремучая…
– Каюсь. Обскажи схему.
Петя в общих чертах рисует тему. Я трясу башкой.
– Не понял. То есть выходит, чтобы вывезти грузовик нала надо одну бумажку сраную иметь и дать на лапу клерку?
– Операционистки достаточно.
– Офигеть. Так просто?!
– Проще пареной репы. Я когда первую авизо обналичил, сам не поверил. Ну, а потом пожалел, что мало снял. Ну, а потом развернулся…
– И?
– И по дороге из банка на общак немного потерялось. Ну там усушка-утруска.
– Сколько много?
– Достаточно, чтобы мне пришлось из Челяба бежать сломя голову, а в ходе выяснений Боря со-товарищи 28 человек замочили. И канонада там продолжается по сей день.
– Зачем ты мне всё это рассказал?
– Мне команда нужна. А ты идеально подходишь. По воспитанию приличный человек должен был получится, а выросло…
– Что выросло, то выросло.
– Не в упрек сказано. Я сам такой. Но для афёр это и нужно. Плюс – тебя нет.
– Как это? Вот он я.
– Не в том смысле. Ты так часто меняешь лица, что и сам не знаешь, какое из них настоящее. Я у тебя наблюдал личин 5, причём все убедительны абсолютно. От рефлексирующего гуманитария до люберецкой гопоты ты мимикрируешь мгновенно. У тебя даже моторика движений меняется, а это лицедейство врожденное.
– Не замечал.
– В том-то и дело! Плюс у тебя способность вызывать подсознательную симпатию и доверие. Ты же кого хочешь можешь рассмешить. Итак, идёшь в дело?
– Я подумаю. Но в авизовую аферу не зови. Неохота 29-м становиться.
– Спаси Б-г.
"Таким образом, возникло преступное сообщество, именуемое в простонародье ''шайкой'', которое начало с большим успехом бомбить фраеров ушастых в различных культурных учреждениях".
Конец ознакомительного фрагмента.