Записки путешественника по параллельным мирам

Гнев окрасил моё лицо в алый цвет. Нет, Коркин, такого я простить не могу.

– Эй, Коркин!
– крикнул я.
– Обратный отсчёт твоей жизни начался!

Три...

Коркин, в ужасе узнав меня, рванул прочь.

– Два...

Я в два прыжка нагнал его.

– Один...

– Нет, пожалуйста!
– провизжал он.
– Прости... ПРОСТИ!!!

– Поздно, Коркин, - произнёс я.
– Поздно!

И меч пронзил его жирное тело.

***

Я стоял на краю утёса и смотрел вдаль. Я был одет в богатые одежды века этак восемнадцатого. Рядом со мной, плотно обнимая меня, стояла прекрасная девушка. В книге Мадам мы были Софией и Джеральдом. В жизни девушку звали Аней. Я знал её. Несколько раз нам доводилось видеться в общих книгах, но настолько близко - впервые.

– Завтра я уплываю, - задумчиво сказал я.
– Я бы остался с тобой навечно, но родина зовёт.

– Прошу тебя, милый, не оставляй меня!
– попросила меня Аня/София.
– Я не смогу жить без тебя!

– Прости, родная, но я должен, - с грустью ответил я.

Аня пристально посмотрела на меня. В её глазах сочетается кошачья нежность и щенячья преданность. Я не смог остановить себя и поцеловал её...

...София сладко потянулась в постели. Я окинул взглядом её прелести и улыбнулся.

– Это была прекрасная ночь!
– произнёс я.
– Самая лучшая ночь в моей жизни!

– О да, милый!
– ответила Аня.
– Всё было просто великолепно!

– Мне пора!
– сказал я.

– Поцелуй меня на прощанье!
– попросила меня она.

– Конечно же, дорогая!
– откликнулся я и примкнул к её губам.

Автор отвлёкся.

– Я её НЕНАВИЖУ!!!
– в ярости заорал я.

Аня даже поёжилась от неожиданности.

– Серёж, ты чего?
– спросила меня она.

– Ненавижу! Ненавижу! НЕНАВИЖУ!!!
– продолжал я.

– Да что с тобой?
– не поняла Аня. Она, похоже, всерьёз озаботилась моим психическим состоянием.

– Смотри по тексту, - пояснил я.
– Джеральд не смог остановить себя и поцеловал её... А дальше сразу: София сладко потянулась в постели. А ГДЕ ЭТО? Ну, то самое? Где она, "самая лучшая ночь в моей жизни"? Раздразнила и бросила на самом финале! Я убью эту авторшу, ей-богу, убью!

– Ну Серёж, - промурлыкала Аня.
– Ну ты же взрослый человек! Ты же сам всё прекрасно понимаешь. В конце концов, - в её глазах мелькнул озорной огонёк.
– Мы ведь можем это и исправить!

Я потянулся к ней и поцеловал. Только теперь уже по своей воле.

...если я скажу, что это была самая лучшая ночь в моей жизни, то я, безусловно, совру. Но это было реально классно!

***

Я стоял и звонил в дверь, ожидая, пока её откроют. Юля без посторонней помощи долго не протянет. Покоцанный муз на фиг никому не нужен. Алетинова ещё, конечно, срубит бабла за участие в Шрамовском творении. Но на дальнейшую жизнь ей этого явно не хватит.

Юля открыла спустя несколько минут. Если бы я не знал природу музов, я бы подумал, что она спала. Но музы не спят. Автор может засесть за своё произведение когда угодно. Даже ночью. Поэтому мы должны быть готовы к участию в действии в книге в любую минуту.

– А, это ты, Сергей, - проговорила она.
– Я уж думала, что это какой-то почтальон случайно забрёл в мою квартиру.

Я заметил, что она прячет от меня покалеченную руку. Я ещё раз в сердцах проклял Шрама. Надо же быть таким садистом!

Я протянул Алетиновой шуршащую пачку банкнот.

– Вот, возьми!
– сказал я.

Юля вскинула брови.

– Серёжа, зачем...

– И не перечь, Юль, - проговорил я.
– Уж я-то по себе знаю, что значит быть покалеченным музом. Держи!

Юля дрожащей рукой взяла пачку.

– Спасибо тебе!
– срывающимся голосом сказала она.

Алетинова с трудом держалась. Я подошёл к ней и обнял. Около минуты мы простояли обнявшись. Затем Юля, похоже, взяла себя в руки и отстранилась от меня.

– Спасибо тебе!
– утирая слёзы, повторила она.

– Всегда, пожалуйста, Юля!
– улыбнулся я.

Я не смог бы оставить Юлю одну в таком состоянии. Но она была не одна.

– Юля, кто это?
– донёсся старушечий голос из комнаты.
– Вы уже целый час там стоите! Закрывай двери!

– Это мама, - пояснила Алетинова.

– Ага, - понял я.
– Ну, не буду тебя задерживать...

Юля встала на цыпочки и поцеловала меня в щёку.

– Спасибо, - вновь повторила она.
– До свидания!

– До встречи!
– сказал я и медленно побрёл к выходу из подъезда.

Я не спеша пошёл прочь. У меня не было никакой конкретной цели моего пути. Я просто слонялся по городу, пока не встретил ЕГО.

Мне навстречу шёл натуральный гот. Он был одет во всё чёрное, а его тёмные, как смола, волосы свисали чуть ли не до пояса. Он был моложе меня лет этак на семь.

Как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Я сразу понял, кто перед мной. Муз. Такой же никчёмный и одинокий, как я. И он распознал меня также.

Я подошёл к нему и протянул ему руку.

– Серёга Мискин, - представился я.

– Лёха Новиков, - ответил мне гот и пожал мою руку.

Вскоре мы вдвоём уже сидели за столом в ближайшей пивной.

– Ну, и на кого ты работаешь?
– спросил меня Лёха.

– Так, по-разному, - ответил я.
– На Мадам. На Корсара. На Шрама...

– Да ты отчаянный!
– отметил Лёха.

– А сам-то на кого работаешь?
– спросил я.

– В основном на Одиссея, - произнёс Новиков.

– И не страшно?
– поинтересовался я.
– У Одиссея даже главные герои погибают, что уж говорить о простых смертных...

– Не, для меня всё в шоколаде, - сказал Лёха.
– Я у Одиссея Путешественник по параллельным мирам. Перехожу из одной книги в другую, говорю исключительно умные слова для других персонажей и исчезаю. Немалое бабло, между прочим, получаю.

На Одиссея я вышел ещё до того, как он стал Одиссеем. Он был простым студентом, когда что-то писавшим, но в последнее время с этим завязавшим. Потом он перешёл в другой университет. Я уже и забыл о нём, когда он вызвал меня в свою книгу.

Сейчас он пишет о моей судьбе до того, как я стал героем его предыдущих книг. Я практикуюсь в путешествии по другим мирам. Не всё пока получается, но надежда есть. Не хочешь со мной поприкалываться?

– А почему бы и...
– начал было я, когда в моей голове вновь взвыла сирена.