Записки русского генерала
Шрифт:
Генерал-лейтенант Раевский прибыл с корпусом к Смоленску и расположился в предместьях города. Генерал-майору Неверовскому, с отрядом бывшему только в семи верстах впереди, приказал присоединиться к своему корпусу. Если бы генерал-лейтенанту Раевскому не воспрепятствовала 2-я гренадерская дивизия выступить ранее, как то надлежало, он, сделавши большой переход, возвратился бы в Смоленск слишком поздно и мог даже найти в нем французов.
Город Красный защищаем был авангардом генерал-майора Оленина, которому в подкрепление дана была 27-я пехотной дивизии егерская бригада флигель-адъютанта полковника Воейкова. Французы были уже в улицах и не раз изгнаны. Полки, никогда не видавшие неприятеля, не знающие опасности, дрались отчаянно; но, уступая наконец возобновляемым
Неприятель продолжал преследовать одною конницею весьма сильною, с некоторым количеством орудий. Пехота не прежде появилась, как подходя уже к Смоленску. Генерал-майор Неверовский, офицер отлично храбрый, и его не устрашали опасности, но, весьма редко и в малых чинах бывши в действии, при способностях очень обыкновенных, нашелся [оказался] в таком трудном положении, которое требовало, по крайней мере, навыку и сметливости.
Если кто немного знает французскую конницу, поверит некоторой возможности удерживать порывы ее шестью тысячами пехоты, отступающей по волнистому местоположению, дорогою, обсаженною по бокам двумя рядами деревьев, и когда при ней батарейная рота. Генерал-майор Неверовский, имея один Харьковский драгунский полк, подверг его значительному урону.
Не довольно связным действием пехоты и отправивши назад батарейную артиллерию, он дал возможность неприятельской коннице делать удачные атаки. Она, пользуясь многочисленностью своею, действовала в тылу его и овладела большею частью отосланной назад артиллерии в ее движении.
Если бы генерал-майор Неверовский к знаниям своим военного ремесла присоединил искусство построения каре, прославившее многих в войнах против турок, оно, покоряя обыкновенному ходу дела, не допустило бы до бегства, и ты, Апушкин, батарейную роту свою не исчислял бы дробями.
Со всем этим неприятель не мог не уважать неустрашимости генерал-майора Неверовского, и, по счастью, пехота французская появилась пред ним в близком от Смоленска расстоянии, и он поступил в распоряжение генерал-лейтенанта Раевского.
4-го числа июля генерал-лейтенант Раевский с одним своим корпусом и 27-ю дивизиею дрался в продолжение целого дня и не только защитил город, но и, занявши предместья, не допустил овладеть ими при всех усилиях превосходного в числе неприятеля, при возможной со стороны его предприимчивости. Немногие из генералов решились бы на то, что Раевскому не казалось исполнить трудным.
Могло казаться удобнейшим, уступя Смоленск, защищать переправу через Днепр, ибо армия не могла в скором времени прийти на помощь. Защищаясь в крепости, надобно было разместить артиллерию по бастионам и, в случае отступления, опасаться потерять ее, имея к выходу одни ворота. Силы неприятеля очевидно умножались, но он не знал положения города и окрестностей и продолжал бесплодные усилия по большой дороге от Красного против Малаховских ворот.
Если бы обратился он к левому флангу крепости, прилежавшему к реке, и, взяв продолжение стены, учредил сильную против моста батарею, Раевский нашелся бы в затруднении действовать с большими силами, препятствуемый теснотою улиц, и войска подверглись бы ужасному истреблению со стороны артиллерии.
Поздно вечером прибыла 2-я армия, не прежде ночи пришла 1-я армия, и обе расположились на правом берегу Днепра. Раевский до того не допустил овладеть ни одною частью предместий, не потерял ни одного шагу. На другой день сменивший его генерал Дохтуров с корпусом, присоединив 27-ю пехотную дивизию, долгое время удерживался в тех же предместьях, не допуская к стенам города.
Раевский 5-го числа присоединился к армии. В десять часов утра войска наши должны были войти в крепость и расположились под защитою зубцов стены у прикрытия
батарей и составляли из себя резервы. Артиллерия в большом числе заняла земляные пред стенами бастионы. Незадолго пред тем присланный на подкрепление генерал-лейтенант Коновницын с 3-ею дивизиею занял часть города, лежащую направо.Ближайшие дома форштадта [предместья], простирающегося к Днепру, были еще в наших руках, и стрелки наши вне окружения стен. Превосходством сил неприятель в одно время обнял весь город, атаковал предместье с правого фланга, и со всех сторон загорелся ужасный пушечный и ружейный огонь; во многих частях города начались пожары. По распоряжениям генерал-лейтенанта Коновницына 3-я дивизия опрокинула неприятеля; им же направленный отряд генерал-майора Оленина немало способствовал отражению, и егерская бригада полковника Потемкина действовала отлично.
Неприятель, усмотревши удобство местоположения, главнейшие силы направил на левое крыло и не раз уже был у самых Никольских ворот. Одно мгновение могло решить участь города, но неустрашимость генерал-майора Неверовского и присутствие генерал-майора графа Кутайсова, начальника артиллерии 1-й армии, направлявшего действие батарей, всегда торжествовали над усилиями неприятеля.
Устроенная на правом берегу батарея подполковника Нилуса много вредила его атакам. Постоянное стремление на один пункт, умножаемое количество артиллерии обнаружили намерения неприятеля и побудили послать в подкрепление левого крыла 4-ю дивизию принца Евгения Вюртембергского. Полетели полки по следам молодого начальника, отличного храбростью, ими любимого!
Главнокомандующий поручил мне осмотреть, в каком положении дела наши в городе. Сражение продолжалось с жесткостью; урон с нашей стороны чувствителен; урон неприятеля несравненно больший, ибо нас от действия артиллерии охраняли крепостные стены. За час до вечера неприятель был близко к стенам; часть предместья по левой стороне во власти его; единственный мост наш на Днепре осыпаем был ядрами; город во многих местах объят пламенем; вне стен не было уже ни одного из наших стрелков.
Не пощадил Наполеон польские войска в сем случае, и они, рабственно покорствуя его воле, понесли на себе главнейшую часть всей потери. С началом дня сильная часть войск неприятельских отправилась вверх по левому берегу Днепра по дороге на Ельню. За движением сим наблюдала 2-я армия, 5-го числа перешедшая на Московскую дорогу, имевшая целью обеспечить переправу через Днепр, в 40 верстах отстоящую от Смоленска.
Авангард ее под командою генерал-лейтенанта князя Горчакова расположен был в шести верстах от города; казачьи войска ее большею частью на левом берегу Днепра, не выпуская из глаз неприятеля; сообщение с 1-ю армиею содержали кавалерийские посты. Неприятель, прошедши 12 верст по дороге на Ельню, возвратился к городу, а потому 2-я армия имела ночлег поблизости.
Князь Багратион склонил главнокомандующего еще один день продолжать оборону города, переправиться за Днепр и атаковать неприятеля, и что он то же сделает с своей стороны. На вопрос главнокомандующего отвечал генерал-квартирмейстер полковник Толь, что надобно атаковать двумя колоннами из города. Удивило меня подобное предложение человека с его взглядом и понятиями.
Я сделал замечание, что в городе весьма мало ворот и они с поворотами на башнях. Большое число войск скоро пройти их не может, равно как и устроиться в боевой порядок, не имея впереди свободного пространства и под огнем батарей, близко к стене придвинутых. Скоро ли может приспеть сопровождающая атаки артиллерия, и как большое количество войск собрать без замешательства в тесных улицах города, среди развалин домов, разрушенных бомбами?
Я предложил на рассуждение случай необходимого отступления, когда все неудобства и затруднения предстоят в гораздо большем размере. Военный министр нашел основательными мои замечания. Рассуждаемо было, что если необходимо нужно атаковать, то удобнее перейти за Днепр у самого города, с правой его стороны, устроив мосты под защитою батарей правого фланга крепости.