Записки русского генерала

Впереди правого фланга протекала в крутых берегах, местами неприступных, речка Колоча; самый фланг упирался в лес, где сделаны большие засеки; на обширном поле, прилежащем к лесу, устроены укрепления, охраняющие и конечность и тыл фланга. Поле, для действия кавалерии удобное, обнаруживало всякое движение. Недалеко от Бородина, по большой дороге, на высоте у селения Горки, находилась батарея; подошва высоты обнесена окопом под защитою пехоты. Впереди село Бородино, занятое передовыми войсками, соединялось с позициею мостом чрез реку Колочу.

В центре позиции, пред линиями войск, лежала главнейшая высота, господствующая над окрестностью во всех направлениях, и занята была сильною батареею от 2-й армии. Здесь была конечность левого фланга 1-й армии. Пред батареею на картечный выстрел простиралось чистое поле, пресеченное широкою и глубокою долиною, совершенно от нас сокрытою; до спуска в сие углубление, с противоположной стороны, доходил весьма частый лес.

В левую сторону от батареи незначительные возвышения оборонялись построенным твердым редутом при селении Шевардине. Оконечность левого крыла 2-й армии обращалась к обширному и весьма частому лесу, отделенному от редута тесною долиною, единственно для действия кавалерии на всем крыле.

На малое расстояние в тылу войск протягивалась глубокая лощина, неудобная для сообщений. В версте от левого крыла проходила чрез лес старая почтовая на Можайск дорога, склоняясь в обход позиции.

Князь Кутузов, осматривая расположение войск, приказал отклонить левое крыло так, чтобы глубокая лощина пролегала пред его фронтом; конечность оного, в новом месте, приказал укрепить несколькими флешами [укреплениями в форме прямого угла]. За сею переменою редут, оставаясь далее пушечного выстрела, сделался совершенно для нас бесполезным, и потому защищать и удерживать его не нужно было. В прямой линии устроения армии сделан перелом у самого центра позиции.

Августа 24-го числа арьергард, стремительно атакованный, долго защищаясь против собравшихся превосходных сил неприятеля, должен был наконец вступить рано в позицию. На левом крыле часть арьергарда, составленная из войск 2-й армии, отступала так поспешно и о движении своем не предваря армию, что преследующий неприятель появился на высотах прежде, нежели переменена была позиция по указанию князя Кутузова.

Передвижение производилось пред лицом неприятеля, и, как ни быстро было совершено, дан был неприятелю повод к атаке. Бесполезный редут надлежало удерживать по необходимости, чтобы войскам дать время занять назначенную им линию, иначе мог неприятель препятствовать и даже привести войско в замешательство. По устроении их должно было тотчас оставить редут.

Командующий 27-ю дивизиею генерал-майор Неверовский не смел сделать того без приказания. Частный начальник генерал-лейтенант князь Горчаков не усмотрел пользы его оставить. Продолжались атаки неприятеля на редут и лес, устойчиво нами защищаемые, и вскоре, превратясь в дело весьма упорное, заставили большую часть войск 2-й армии принять в нем участие, и оно продолжалось до глубокой ночи.

Видно было решительное намерение неприятеля овладеть редутом, и, не раз нами потерянный, был он возвращен штыками. Не раз взяты были у неприятеля орудия, но огонь сильнейших батарей исторгал их из рук, овладевших ими. Атака на батареи наших кирасир 2-й дивизии имела полный успех, и взято несколько пушек, но, обращаясь между лесом и высотами, сильно занятыми, дивизия подверглась чувствительному урону.

Отчаянно оборонявшая редут пехота должна была наконец оставить его в руках неприятеля с малым числом орудий, и сражение прекратилось.

25 августа армии в полном бездействии обозревали одна другую. В ночи взят у нас редут при селении Шевардине; из него видно левое наше крыло со всеми недостатками местности, недостроенными укреплениями [122] , и не могло быть сомнения, что оно будет предметом атак, и уже в том направлении замечены генералом Беннигсеном главные силы неприятеля, хотя по превосходству повсюду было их достаточно.

Исправляя должность начальника Главного штаба всех действующих войск при князе Кутузове, он предложил как меру предосторожности сократить линию заблаговременно, оставя на правом крыле, в лесу и засеках, несколько егерских полков, два пехотные корпуса, бесполезно стоящие поблизости, передвинув к центру, дабы могли вспомоществовать 2-й армии; предложение не уважено!

122

В инженерных парках соединенных армий не было достаточно шанцевого инструмента, и все укрепления вообще производились ничтожными способами частных начальников, назначаемых для обороны их. Военный министр требовал из Москвы шанцевый инструмент, но он доставлен в самый день сражения. Бесполезный в настоящее время, обращен в состав запаса впоследствии. (Примеч. Ермолова.)

Неприятель на левом фланге устроивал Италианскую армию в оборонительное положение; воздвигались окопы и батареи против довольно открытой местности, удобной для наступательного действия нашей конницы в большом количестве.

Рано утром князь Кутузов осматривал армию. Не всюду могли проходить большие дрожки, в которых его возили. Немногие из генералов и малая свита его сопровождали; я ехал у колеса для принятия приказаний. Генерал Беннигсен остановил его у возвышения, господствующего над окрестностью, на котором конечность крыла 2-й армии (правого) занимала только что начатое укрепление, вооруженное 12-ю батарейными и 6-ю легкими орудиями.

Прикрытием служила пехотная дивизия корпуса генерала Раевского (поэтому называли укрепление батареею, иногда люнетом, Раевского). Возвышение это называл генерал Беннигсен ключом позиции, объясняя необходимость употребить возможные средства удерживать его, ибо потеря его может быть причиною гибельных последствий.

Князь Кутузов ограничился тем, что, не изменяя положение 1-й армии, приказал левое ее крыло довольно далеко отклонить назад, отчего конечность избегала внезапных атак скрывающегося в лесу неприятеля и возможности быть обойденною. Но в то же время преломление линии, образуя исходящий угол, давало неприятелю выгоду продольных рикошетных выстрелов. Никаких более не сделавши распоряжений, князь Кутузов возвратился в квартиру.

26 августа. Настал наконец желанный день!

Скрывающееся в тумане солнце продолжило до шести утра обманчивое спокойствие. Первые лучи его осветили то место, где с полным самоотвержением готовы русские принять бестрепетно неравный бой!

Здесь, величественная Москва, участь твоя вверяется жребию. Еще несколько часов, и, если твердою грудью русских не будет отвращена грозящая тебе опасность, развалины укажут место, где во времена благоденствия ты горделиво воздымалась!

Боевое устроение 1-й и 2-й наших армий. На конечности правого крыла, в лесу, засеках и укреплении, три егерских полка, которые, не принимая прямого участия в действии, потеряли несколько человек с самых отдаленных батарей без цели сделанными выстрелами. От них по направлению к центру пехотные корпуса: 2-й генерал-лейтенанта Багговута, 4-й генерал-лейтенанта графа Остермана-Толстого и 6-й генерала от инфантерии Дохтурова заключал протяжение 1-й армии.

Далее по отклоненной назад линии войска 2-й армии: 7-й корпус генерал-лейтенанта Раевского, 8-й корпус генерал-лейтенанта Бороздина и, на оконечности левого крыла, под начальством генерал-лейтенанта князя Горчакова 2 дивизии – сводная гренадерская генерал-майора графа Воронцова и 27-я пехотная генерал-майора Неверовского.