Заполняющий свет

– Ну, и?.. – Сван посмотрел на часы, ещё надо было бежать на встречу.

– Вот я и прошу тебя передать моей дочери послание о том, что она должна забрать их.

– Хорошо, передам. Это всё?

– Ты тупой?! Я же не сказал, где находятся бриллианты. Думаешь, я их в сейф положил?

– О’кей! Где же?

– Тебе я не могу вот так напрямую выложить, – развёл руками призрак. – Откуда мне знать, что ты за человек. Себе присвоишь. Какие у меня гарантии?

– И чего ты тогда от меня хочешь? – удивился Сван.

– Бумагу возьми и запиши. Передашь Милане.

Молодой человек встал с кровати, зажёг настольную лампу и вооружился ручкой и блокнотом.

В шалаше шуршит шелками

Жёлтый дервиш из Алжира,

И, жонглируя ножами,

Штуку кушает инжира.

– И это всё? Она точно поймёт?

– Очень на это надеюсь. Большего сказать не могу, сам понимаешь.

– Супер! – кивнул Сван. – Мы закончили?

– Мне страшно, – жарко прошептал призрак. – Скажи, что со мной будет?

– Я не знаю, – смягчился молодой человек.

– Но ты же много видел таких, как я?

– Да, слишком много. Я вижу вас постоянно и везде, потому стараюсь игнорировать. Скоро ты исчезнешь. А что тебя ждёт дальше, я не знаю. – Он помотал головой. – Я выполню твою просьбу, но и ты имей совесть, не превращай мою жизнь в кошмар. Исчезни и не появляйся!

Яворскому ничего не оставалось, как согласиться. Он покорно вылетел в окно, а Сван направился в душ.

Освежившись, молодой человек надел тёмно-синие рваные джинсы и чёрную майку. Мельком взглянув в зеркало, решил волосы оставить распущенными.

Перед тем, как уйти, Сван заглянул на кухню. Мама сидела на своём привычном месте – подоконнике – и курила. Вдвоём они занимали двухкомнатную квартиру на третьем этаже сталинского четырёхэтажного дома с мутной историей.

Арине Борисовне всего год оставался до полтинника. Как заметил Яворский, женщина она была красивая, только он недостаточно её узнал, чтобы понять, насколько она далека от реальности окружавшего её мира.

Привычным движением Сван поцеловал мать в лоб, потрепал ёжик на её голове и присел рядом на подоконник. Она молча протянула ему сигарету, которую курила. Молодой человек сделал две затяжки и вернул её обратно.

– От кого цветы? – Он мотнул головой в сторону шикарного букета роз, стоящего в вазе на столе.

– Не знаю. – Арина Борисовна безразлично пожала худыми плечами.

– Записки не было?

– Я не смотрела.

Сван спрыгнул и покопался в букете.

– Есть! – радостно воскликнул он. – Держи!

Она отмахнулась.

– Ладно, сам прочту. «Мы с вами незнакомы, но я имею счастье видеть ваш прекрасный облик в окне. Не откажите в личной встрече». Он назначает тебе свидание. Завтра, в семь вечера, в кафе, что в «Рассвете». Пойдёшь?

– С какой стати? – Она оторвала взгляд от вида за окном и с недоумением взглянула распахнутыми карими глазами на сына.

– Ну, не знаю… Вдруг понравится.

– Невозможно, Сван. – Она протянула ему свою тонкую прохладную ладонь, и он прислонил её к своей щеке. – Убегаешь?

– Да, в клуб.

– Люблю тебя, мой мальчик.

– И я тебя…

Он ещё раз поцеловал маму в лоб и поспешил на свидание.

Модный клуб надсадно шумел. Всем хотелось выделиться, взвинтить эмоции. Пили много, говорили громко, почти кричали из-за оглушающей музыки, понтовались и кривлялись.

Алёна уже ждала на их месте у барной стойки, жадно вглядываясь в толпу и отмахиваясь от назойливых предложений. Кусочек ткани на тонких бретелях – будто платье. Тонкая подошва, каблуки и две кожаные полоски – будто туфли. Воздушная, гибкая нимфа с нереально длинными ногами.

Поздоровались они французским поцелуем.

– И впрямь обалденная модель! – услышал Сван у себя за спиной и возмущённо уставился на девушку.

Та скривилась в извиняющейся гримасе и застенчиво пожала плечиками. Глаза молодого человека зальдились.

– Прости, прости, прости, – страстно зашептала Алёна ему на ухо. И громко добавила, обращаясь к нагловатого вида незнакомцу: – Да! Сван, познакомься – это Эдик. Он предложил небольшую халтурку, прямо здесь, на крыше. Ночной город и всё такое… На полчаса, не больше. Минимум макияжа…

– Ну что, готовы? Или по шоту опрокинем?

– Веди! Куда? – зло сверкнув глазами исподлобья, грубо ответил Сван.

– Осади, мальчик, я тебе плачу.

Девушка испуганно зажмурилась.

– Расслабься, Алёна, – успокоил её молодой человек.

Эдик прокладывал путь сквозь танцующую толпу, словно рубил лианы в непроходимых джунглях. Молодые люди шли следом, держась за руки.

Они с трудом добрались до лифта, и тот взметнул их на самый верх, на смотровую площадку. Там вовсю шла фотосессия – реклама какой-то алкогольной бурды.

– Лена вас подкрасит, – распорядился Эдик. – Алёна – норм, Сван накинешь вот эту куртку. Пятнадцать минут. – Он отошёл, оставив их на попечение нахмуренной гримёрши.

Сван был раздражён буквально всем. Даже руки Лены пахли табаком, а от неё самой несло перегаром. Сраный Эдик, дерьмовое пойло, пошлая кожаная куртка, банальная локация. Мало? Бездарный фотограф!

– Ребят, больше страсти! – скомандовал Эдик.

Страсти?! Смотря какой… Ненависть – пожалуйста, сколько угодно. Только горячее желание побыстрее освободиться заставило Свана отмести личное, собраться и отыграть нужный образ.

«Не роль красит человека, а человек роль», – успокаивал он сам себя.

– Вот, отлично! То что нужно!

– Слушай, Сван, – ласково начал Эдик, когда они отработали. – У меня к тебе заманчивое предложение…

– Нет! – резко ответил молодой человек.

– Я поговорю с ним, – шепнула Эдику Алёна, а он сунул ей в руку пачку купюр.

– Поговори…

Они стояли возле лифта, когда девушка протянула Свану деньги.

– Твоя доля.

– Оставь себе. – Ему было противно к ним прикасаться.