Заполняющий свет

Милана не отвечала, глядела мимо него остекленевшими глазами и дрожала от озноба.

– Вызывайте скорую! – обратился он к сотруднику похоронного бюро.

Тот подскочил к дивану.

– Девушке плохо?!

– Да. Звоните же!

– Что сказать?

– Укол аминазина. Передозировка или анафилактический шок. Лекарства здесь есть? Аптечка?

– Что это вы раскомандовались, девушка?! Не слушайте её. Милана просто успокоилась, и всё! Не нужно никакую скорую! – Ольга оттолкнула Свана от падчерицы, и та повалилась без сознания сразу же, как он отпустил её плечи.

– Медикаменты какие-нибудь есть?!

– Только в морге, – растерянно ответил сотрудник.

– Отлично! Где он?!

– Внизу, в подвале. Но там никого сейчас нет…

– Звони в скорую! Ты, – он обратился к охраннику, – бери её на руки и за мной!

Ольга больше не решилась препятствовать Свану. Они все побежали в морг. Сотрудник бюро показывал дорогу и одновременно диктовал адрес оператору скорой помощи.

Когда молодой человек пытался говорить с Миланой, он уже тогда понял, что дело плохо. Зрачки девушки были расширены, губы посинели, а лицо покрылось липким потом. Пока спускались в лифте, Сван держал её за ледяное запястье, считая пульс. Тот едва прослушивался.

Середина дня, пробки… Помощь подъедет минут через пятнадцать. Если в морге не найдётся противошоковой аптечки, то девушка умрёт сегодня, сейчас. На похоронах своего отца.

Трясущимися руками перепуганный сотрудник похоронного бюро не сразу смог попасть карточкой в щель магнитного замка. Как только дверь отворилась, Сван молча и быстро принялся за дело.

Накидал на секционный стол в несколько слоёв одноразовых простыней и велел охраннику положить девушку и держать её ноги под углом. Сам же кинулся к шкафчику с медикаментами. Отлегло. Развёл адреналин и сделал Милане укол в бедро. Вколол и антигистаминное. Пульс? Всё ещё слабый, неровный, нитевидный. Давление поднялось, но продержалось лишь пару минут и снова поползло вниз. Посинели пальцы.

Сван смотрел на часы. Минута, другая… На данный момент он сделал всё, что мог. Пока сердце девушки бьётся и есть дыхание, от него ничего не требуется.

– Вы предупредили наверху?

– Да, конечно!

Одна рука на пульсе, в другой – тонометр. Давление продолжало падать. Ещё укол адреналина? Он посмотрел на часы. Рано…

Медленно переключались цифры на электронных часах. Ольга, охранник и сотрудник похоронного бюро смотрели на него в оцепенении, не отрывая глаз. Едва ощутимый удар, долгий пропуск, слабый удар… Давление не определялось. Сван сделал очередной укол адреналина. Пульс участился.

Двенадцать минут… Реанимация уже рядом, жить будет.

Ресницы Миланы дрогнули.

– Всё хорошо, детка, всё хорошо. – Он погладил её по щеке.

Чуть порозовевшие губы прошептали то ли «мама», то ли «Маша», а холодные пальцы сжали ладонь Свана.

В коридоре послышались быстрые шаги. В дверь стремительно влетела бригада реаниматологов. Находчивая Маша чётко изложила события по минутам. Врачи надели Милане кислородную маску и уложили на мягкие носилки. Девушка отказывалась отпускать руку Свана, и ему разрешили поехать с ними в больницу. Мачеха не могла, ей надо было довести похоронную церемонию до конца.

В машине скорой помощи девушка нервно задёргалась, пытаясь снять маску. Врач хотел было пристегнуть её, но Сван его остановил, поняв, чего именно она хотела.

– Я не уйду, Милана. Мы обязательно с тобой поговорим, – успокоил он девушку.

«Обещаешь?!» – крикнула она одними глазами.

– Обещаю.

«Спасибо». – Она благодарно кивнула.

В больнице Свану пришлось долго сидеть в коридоре – ждать, пока врачи окажут девушке помощь и в случае отсутствия угрозы жизни пустят её новоиспечённую подругу в палату.

Молодой человек выпил чашку дрянного кофе из автомата, слопал шоколадный батончик оттуда же. Отшил мужика, навещавшего свою мать и внезапно ослепшего от его красоты, поболтал с санитаркой о её тяжёлой работе, перечитал все стенды на стенах и рекламные буклеты.

В сумочке завибрировал телефон, одно за другим посыпались сообщения от проспавшейся после клуба Алёны. Она обвиняла Свана в том, что он бросил её погибать от одиночества и алкоголя. Хвасталась, что проявила недюжинную стойкость и не изменила ему. А потому сегодня он должен быть у её ног, иначе девушку разорвёт изнутри и она ему этого не простит.

Он ответил, что к ночи закончит дела и приедет.

Наконец Свану разрешили пройти в палату к Милане. Она лежала под капельницей с порозовевшим, почти свежим лицом.

– Маша, – обрадовалась она и слабо улыбнулась.

– Привет! Как ты?

– Мне сказали, что ты спасла мне жизнь.

– Преувеличили.

– Не скромничай, Маша. Спасибо. Думаешь, Ольга хотела меня убить?

– Я не знаю, – пожал он плечами. – Всё зависит от дозировки препарата, который она тебе вколола. Если, конечно, это был аминазин. Врачи наверняка взяли у тебя пробы крови. У них и спросим, когда будут готовы результаты.

– Они сказали, что могут продержать меня несколько дней. Так неохота здесь валяться… – Она скривила губки. – И папу не проводила.

Дверь распахнулась, и в палату влетела заботливо щебечущая вдова.

– Миланочка, золотце, как же ты меня напугала! Я же только хотела, чтобы ты успокоилась. Врачи сказали, что это была аллергическая реакция. Ну откуда мне было знать, деточка, родная моя! – Она кинулась целоваться, на что Милана презрительно отстранилась. – Ну, лапуля! – загнусавила женщина и опустилась на край кровати. – Что ты себе выдумала? Почему ты на меня сердишься? Мы же были подругами. Я, кстати, принесла тебе твой рюкзачок. Подумала, там телефон и куча твоих безделушек… – Она сняла его с плеча и поставила на тумбочку.

– Солнышко, не сердись. Да, у меня есть любовник. И Вадим об этом знал, ему так было удобно. Он ведь уже был не в силах… – Она перешла на шепот. – Ну, ты понимаешь. Не работало у него там, как надо. Вадя знал про Яна. Правда, детка! Я ни в чём не виновата, поверь.

Ольга пустила слезу.

– Да, я признаю, что ничего не сделала! – твёрдо продолжила она. – Но совсем не потому, что желала мужу смерти. Это было так ужасно! – Женщина схватилась руками за голову. – Я впала в ступор, не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Вот мы разговаривали – и вот это случилось… Так внезапно и страшно. Поверь, я не со зла, я не понимаю, как это вышло. Миланочка, родная, у нас с тобой больше никого нет. Только ты и я. Мы не должны ссориться!

Девушка смотрела на мачеху с застывшим на лице презрением и молчала.

– Ладно, отдыхай, деточка. – Ольга похлопала её по руке, одарила злобным взглядом Свана и упорхнула.

– Мразь! – выругалась сквозь зубы Милана, когда дверь за мачехой закрылась. – Как же! Были мы подругами! Надеюсь, хоть папу нормально похоронила.

– А ты помнишь, Милана, зачем я приходила? Письмо от папы?

– Ах, да. Оно в рюкзаке. Давай прочтём. Самое время. Достанешь?

Сван потянулся к тумбочке, однако внутри рюкзака среди всякого бесполезного барахла конверта не оказалось.