Заповедник

Новицкий даже притопывал от нетерпения. Но, как только Химель принес несколько секций, штурман увлекся работой. Инна только держала конструкцию, а штурман совмещал секции, вгонял держатели в пазы, суетился и тяжело дышал. Работать людям было гораздо труднее, чем инопланетянам. Все-таки у тех было по четыре руки, и они собирали сферу не в первый раз.

Однако минут через сорок им удалось собрать решетчатую сферу. Новицкий воткнул ее в паз установки, но конструкция получилась неустойчивой и начала заваливаться на бок. Сфера перевешивала.

– Слаба теория, – проговорил Михаил Соломонович. – Видите, ничего у нас не получается. Может быть, потому, что вы слишком торопитесь?

Новицкий выглядел озадаченным. Некоторое время он размышлял, потом объявил громогласно:

– Элементы не подсоединили!

– Какие еще элементы? – не поняла Инна.

– Золотые. Надо смонтировать плоскость. Подносите слитки вдвоем, они тяжелые!

Мания Новицкого явно прогрессировала.

Михаил Соломонович принес два золотых шестиугольника, Инна еще два. Новицкий приложил их к тем, которыми они обкладывали аппарат. Слитки ложились, на удивление, плотно. Когда Инна попыталась оторвать уже приложенный слиток от инопланетного агрегата, у нее ничего не вышло! Золотой брусок пристал к остальным намертво.

– Так не получится, – буркнул Новицкий. – Нужно команду отдать, чтобы элементы питания отсоединились.

– Ты-то откуда знаешь? – Инна покраснела от негодования. – Ну скажи, Новицкий, откуда тебе это известно? Или ты понимал все то, что показывал жестами инопланетянин?

– Понимал, конечно, – осклабился штурман. – Я вообще очень умный. Если ты до сих пор не заметила, мне тебя жаль.

– Это молоко… – проговорил Михаил Соломонович.

– При чем тут молоко? – не поняла девушка.

– При том! – рявкнул Новицкий. – Молоко стимулировало мои природные способности.

– Заткнулся бы ты лучше, вундеркинд, – устало проговорила Инна. – Без тебя тошно. Долго мы еще здесь возиться будем?

– Еще блоков тридцать – и хватит, – ответил штурман.

Носить слитки было недалеко, и скоро почти весь пол пещеры был устлан золотыми плитками.

– Красиво, – прошептал доктор.

– А главное, какая мощь! – отозвался Новицкий.

– Да, золото – это всегда мощь, – кивнул Химель.

– Прибор почти готов, – заявил штурман, прилаживая к полусфере золотистую коробку, найденную Инной в одном из ящиков и снабженную восемью вращающимися рукоятками.

Едва Новицкий закончил свои манипуляции, как над аппаратом вспыхнул синеватый голографический экран.

– Опа! И мониторов не надо! – объявил штурман. – До чего же продвинутые ребята! Вы, конечно, тоже так можете, но дороговато такие штучки у вас стоят!

– У кого это «у вас»? – с дрожью в голосе спросила. Инна.

– У землян, – ответил Новицкий.

Из уст гориллоподобного гуманоида с шишкой на лбу, в которого превратился прежде не такой уж здоровенный штурман, слышать подобные вещи было довольно жутко.

– А золота сколько на полу! Миллиона на два! – сказал Михаил Соломонович.

– Больше… Много больше… Потому как это не просто золото, а возбужденное золото, – заявил штурман.

– Что? Возбужденное?! – не поверил своим ушам доктор.

– Ну да! Вы разве не слышали, что лектор говорил? Ядра атомов золота возбуждены на кварковом уровне, в них накоплена громадная энергия! Сопоставимая с энергией аннигиляции такого же по массе бруска!

– Он так и говорил: «на кварковом уровне»? – пролепетала Инна, вспоминая телодвижения паукообразного инопланетянина. Новые откровения штурмана повергли ее в состояние близкое к обморочному. Она не знала, что такое «кварки», но подозревала, что термин этот – из физики, и физики не элементарной. Пусть Новицкий под воздействием какого-то гипноза или генных изменений мог овладеть примитивным языком инопланетян. Но как он мог понять их рассуждения о кварках?

– Да, он так и говорил, – кивнул Новицкий. – А что ж здесь такого?

– Пожалуй, по сравнению с остальным – действительно ничего, – резюмировал Химель.

Удовлетворенный понятливостью своих товарищей, штурман принялся крутить ручки. На голографическом экране появлялись и исчезали знаки, фигуры, цветные сполохи. Новицкий следил за ними с таким выражением лица, будто работал оператором этого аппарата всю жизнь.

– Кажись, настроил! – объявил он, когда Химель и Инна уже не надеялись увидеть ничего интересного и собрались покинуть пещеру, – Полезай в клетку, Химель!

– Зачем это? – испугался доктор.

– Так… отправлю тебя в цивилизованное место. Хочешь?

– Не хочу, – ответил Химель, – уж лучше я здесь… без еды и воды… буду… свой век доживать.

– Тогда ты полезай, Инка!

– Сам лезь, – мрачно ответила девушка, – урод!

Новицкий даже не обиделся.

– А я к вам со всеми лучшими чувствами, хотя эта змея меня чуть каменюкой не пришибла… А вы мне не доверяете! Ну ладно! Сам полезу! Химель! Пимпочку нажмешь, когда я буду внутри?

– Какую пимпочку? – опешил Химель.

– Вот, – Новицкий ткнул в небольшой выступ на золотистой коробке. – Активация аппарата. Сам не смогу.

– Ладно, – согласился Михаил Соломонович. – А вы уверены, Ян, что это нужно делать?

– А что еще остается? Доить сфицерапсов, пока всех не выдоишь, – скривился штурман. – Вещь, конечно, хорошая. Слов нет. Но я в цивилизацию хочу. Если и не к людям, то к разумным существам. Дорогу мне объяснили. Хотел и вас с собой взять – да что уж теперь, раз вы упираетесь. Пропадайте, коли так! А я отправляюсь!

Новицкий махнул рукой и полез в решетчатую сферу. Забраться внутрь у него получилось далеко не сразу, но штурман сжался в комок, подтянул ноги и все-таки втиснулся в тесную «клетку».

– Поехали! – закричал он. – Думаешь, легко тут сидеть, согнувшись в три погибели?

Михаил Соломонович вздохнул, подошел к аппарату и нажал на указанный Новицким выступ. От решетчатой сферы полыхнуло синим огнем, между прутьями проскочили искры. Новицкий разжал руки и вскрикнул. Тело его побледнело и стало прозрачным, сквозь него проступили части конструкции. Штурман открыл рот в беззвучном крике и исчез.