Запоздавшее возмездие или Русская сага

— Что произошло?

— Ничего, — тряхнула девчонка копной волос, назвать которую прической можно, обладая недюженной фантазией. — Сегодня вечером к тебе придет наша училка.

— Почему ко мне? У тебя есть родители.

Девчонка присела на край стула, окинула Романова насмешливым взглядом. Будто взрослая женщина, удивляющаяся дурацким вопросам неразумного ребенка.

— Потому что ты — мой папашка. Или хочешь, чтобы завтра вся школа узнала о моих алкашах?

Действительно, положеньице! С одной стороны жалко девчонку, с другой — не хочется выступать в роли этакого опекуна, заменившего ей настоящих родителей. Все же — придется.

— Ладно, пусть приходит, поговорим. Скорей всего, ты что-то в школе натворила, вот и приходится классному руководителю терять время.

— Классному руководителю? Ну, ты даешь, папашка. Она — уродина, очки — в поллица, нос сворочен набок, ни груди, ни бедер. Старая, злая. Я выбрала для тебя помоложе и посимпатичней.

Вот оно что! Наглая девчонка решила устроить смотрины? Этого только не хватает! Романов вспомнил недавний разговор о половом воздержании мужиков и его вредном воздействии на организм. Все женщины обожают сватовство. Дашка, несмотря на детский возраст, кажется, тоже подвержена этому.

— Уж не решила ли ты женить меня? — рассмеялся Романов, хотя ситуация явно не смешная.

— А почему бы и нет? Глафира Степановна — интересная женщина, можно даже сказать, девушка. Преподает у нас литературу, говорят, пишет стихи.

— Выбрось из головы!

Романов успел изучить слишком уж самостоятельный характер «приемной дочери», знал — задумала, не отступится, сделает по своему. Сбежать из дому, придумать какое-нибудь срочное дело? Пожалуй, единственный выход.

Он бережно сложил в баул пачки писем, прошел в прихожую.

— У меня назначено деловое свидание, когда вернусь — не знаю, может быть заночую в офисе.

В кухне — насмешливое молчание. Дашка что-то печет, варит, но — ни гу-гу. Входная дверь оказалась запертой на нижний замок. Ключа, как можно было ожидать, нет — спрятан.

— Роман Борисович, за что вы меня так обижаете?

Обращение по имени-отчеству свидетельствует о крайней обиде. Обычно — папашка или даже папочка, а тут…

— Откуда взяла?

Вместо ответа — сдавленное всхлипывание.

Романов считал себя человеком с сильной волей, но женских слез просто не терпел, они вызывали чувство жалости, невесть какой вины. Тамара, изучившая мужа, пользовалась слезами только в самых крайних случаях, и всегда добивалась успеха. Сдался он и сейчас. Отложил снятую с вешалки куртку, возвратил на прежнее место дипломат и возвратился в гостиную.

Обрадованная уступчивостью «папашки» девушка заметалась по квартире. Заорал в полный голос пылесос, из кухни поплыли аппетитные ароматы, баул с архивом, к которому раз и навегда запрещенно прикасаться, переместился из-под стола за стоящее перед телевизором кресло.

— Пожалуйста, поднимись на минутку, — максимально вежливо попросила Дашка, но за этой нарочитой вежливостью прослушивалась насмешка.

— Это еще зачем? — все-же вставая со стула, недовольно пробурчал Романов.

Девушка критически оглядела вытертые джинсы, клетчатую, далеко не новую рубашку, разношенные тапочки. Удобный домашний наряд.

— Придется переодеться, — приказным тоном промолвила она. — В таком одеянии стыдно принимать молодую женщину. Мало ли что может подумать. Отправляйся в спальню, я там все приготовила. И не медли — училка вот-вот придет.

И снова Романов подчинился. С недовольством, с ворчанием, но все же поплелся в спальню. Там на покрывале, застилающем богатырское ложе, лежит вычищенный и наглаженный костюм, рубашка с галстуком, возле кровати красуются начищенные до блеска туфли. Полный королевский комплект для новоявленного жениха.

— Помощь не потребуется? — остановилась в дверях ехидная телка. — Сам переоденешься или застегнуть молнию на брюках?

Бесстыдница крутнула округлым задком и исчезла. Из кухни донесся нахальный смех.

Надо бы построже с ней, безвольно подумал Роман, переодеваясь, но как осуществить это на практике? Не сечь же солдатским ремнем, зажав голову между ног и задрав подол юбчонки? Не ребенок уже — полуженщина. Да и какое он имеет право, если вдуматься, на физические воздействия? Кто он такой — ни родитель, ни опекун, даже не дядя — обычный сосед по лестничной площадке.

Когда «жених» вышел в гостиную, Дашка всплеснула руками и принялась поправлять, одергивать, приглаживать. Заодно опрыскала духами. Какие же все мужики неряхи и грязнули, читалось в каждом ее движении, если бы не женщины, заросли бы грязью, превратились в диких зверей. Вслух, конечно, ничего не сказано, но Романов самолюбиво отстранил девушку и сам принялся прихорашиваться перед висящим в прихожей крохотным зеркалом.

Там и застал его звонок. Не в дверь — телефонный.

— Слушаю, — в меру строго произнес он в трубку. — Кто говорит?

— Даешь, дружище, узнавать перестал, — с веселой обидой провозгласил Петька. — Замордованный тобой помощник докладывает, приполз к телефонному аппарату из последних сил. Ежели не спонсируешь стопкой водочки, подохну. Можно ехать?

— Сейчас нельзя, к Дашке придут гости. В десять не поздно?

— В самый раз.

Скрестив полные руки под недетской грудью, Дашка с удовлетворением прослушала телефонный разговор. Папашенька все больше и больше подпадает под ее влияние, первое время пытался сопротивляться, теперь — окончательно сдался.

— В десять приедет Петька. Найдешь чем угостить?

— Обижаешь, папашка? — обиженно скривилась девчонка. — Холодильник полный, останется разогреть жаркое и нарезать колбасы с сыром.

Хозяйственную беседу прервал звонок. На этот раз в дверь. Невежливо оттолкнув Романа, Дашка рванула к двери, не спрашивая кто и по какой надобности жалует, распахнула ее.

В прихожую с широченной улыбкой на румяном лице вошла… Манька номер два, в усиленном варианте. Мощные груди так распирают платье, что впору носить бронежилет, такие же выпуклые бедра, толстые ноги. Кажется, из каждой клетки кожи пузырится жир. Романов представил себя на богатырской кровати в объятиях «красавицы» и содрогнулся.

Ничего не скажешь, своеобразное представление у приемной дочери о женской красоте!

— Проходите, Глафира Степановна, раздевайтесь, — соловьем щебетала Дашка, помогая учительнице снять плащ. — Сейчас я познакомлю вас со своим папашенькой, попьем чай с тортом, поговорим.

В гостиной «папашка» церемонно представился. Дескать, владелец сыскной фирмы, взволнован визитом, неужели у Дарьи имеются в школе какие-то неразрешимые проблемы? О своем «родстве» с дочерью соседей — ни звука.

А Дашка так и пожирала приемного отца вопрошающими взглядами. Как ему понравилась «невеста», неужели ее прелести не взволновали его?