Запоздавшее возмездие или Русская сага

Валентина Наумовна спрятала понимающую, довольную улыбку. Да и какая мать останется равнодушной, когда ее сыном интересуется такая красавица!

— Вынуждена тебя огорчить — вчера вечером Семен уехал…

— Как это уехал? — непонимающе моргнула Клавдия. — Мы договорились пойти на рыбалку.

— Сама не понимаю. Вечером подхватился, сложил чемодан и ушел. Даже с нами толком не распрощался. Только сказал: напишу, ждите…

Глава 13

«… прощание со Степанковкой прошло у меня более или менее спокойно. Значительно трудней далось вживание в армейскую жизнь. Рядом с Семеном…»

Из второго письма батальонной фельдщерицы.

Прошло полгода. За это время Клавдия написала добрую дюжину писем, из которых отправила только одно — остальные порвала и сожгла. От Семена — ничего. Будто втреча с отпускником ей приснились.

Что же делать? В свою очередь выбросить из памяти или написать еще одно жесткое письмо? То-есть, поставить на дружбе с парнем жирную точку? Ни то, ни другое делать не хотелось, Клавдия все еще надеядась, придумывая для Видова множество оправдательных причин. На исходе шестого месяца она решила посоветоваться с Настей? А к кому еще обратиться за помощью, не к матери же, которая только и думает о мужиках?

«Совещание» состоялось все в той же боковушке. Навестить подругу в новом ее доме Клавдии не хотелось, мысль о возможном подслушивании женской беседы псаломщиком вызывало у нее брезгливую дрожь.

— Ну, что у тебя снова случилось? Выкладывай пока мать возится в кладовке.

За полгода замужества продавщица раздобрела, раздалась в груди и бедрах, движения сделались плавными, величавыми и, одновременно, осторожными. Однажды призналась — понесла. Труды хилого псаломщика увенчались успехом.

— Как у тебя там, — Клавдия выразительно кивнула на округлившийся живот подруги. Не потому, что так уж интересовалась ходом беременности

— просто еще не подыскала подходящих слов для откровенного разговора. —

Шевелится?

— Еще как шевелится, разбойник! — светло улыбнулась женщина, ласково проведя ладонью по «разбойнику». — Такой же бешенный, как его папаша. — Тот полгода спать не давал, теперь — этот… Так что же все-таки случилось?

Клавдия говорила округлыми словами, старалась не показать особого своего отношения к Семену. Обычное беспокойство, связанное с детской дружбой: исчез человек, пообещал писать и — ни одной строчки. Обратиться к командованию не хочется, как бы не накликать на Видова неприятности, общих знакомых нет. Положение безвыходное.

— Почему безвыходное? — удивилась Настя. Помолчала и неожиданно спросила. — Любишь, да?

— Сама не знаю.

Благо, жена псаломщика не стала обсасывать непростой вопрос о любви, понимающе улыбнулась.

— Любишь, не любишь — твои дела. Адрес Семена знаешь — поезжай, проверь. И себя и его.

— Как это поезжай? — Клавдия непонимающе округлила глаза. — В качестве кого: жены, сестры, любовницы? Гарнизонное начальство в обмороки попадает, командирские жены заплюют… Нет, так не получится — не поеду!

Несколько долгих минут Настя размышляла, заодно поглаживала вздувшийся живот. Словно уговаривала псаломщикова ребенка успокоиться, перестать брыкаться. В конце концов придумала.

— А почему бы тебе не поступить на армейскую службу? Случайно слышала, что в военкомате с охотой принимают женщин-медиков. Что у тебя — семеро по лавкам, да? Или мамочка не пускает? Напиши заявление: так и так, желаю служить в Красной Армии, имею среднее медицинское образование, семьей не обзавелась… И в гарнизоне кумушки на заплюют, и Семен зауважает.

Неожиданый совет подруги упал на хорошо подготовленную почву. Через неделю, снова отпросившись у Горячева, Клавдия поехала в райвоенкомат. Откажут — так откажут, в народе говорят: попытка не пытка. А вдруг согласятся? Тогда она снова увидит Семку, насладится его растерянным взглядом, недоуменно разведенными руками. И будет жить и работать рядом с ним.

Все прошло, как нельзя лучше. Принявший просительницу немолодой майор с интересом оглядел девушку.

— Можно узнать причину вашего желания пойти в армию?

— Разве для этого необходимо какое-то особое желание? — вопросом на вопрос ответила Клавдия. — Скажем, хочу принести пользу Родины. Или такое стремление возбраняется?

По мнению медсестры патриотический порыв — самое верное средство рассеять сомнения майора и выставить себя в благоприятном виде. Пусть только попробует возразить — она натравит на него райком комсомола, введет в действие тяжелую артиллерию — второго секретаря горкома партии, которому однажды перевязываоа порезанную руку.

Майор не стал ни возражать, ни ехидничать.

— Ладно, пишите рапорт. Рассмотрим.

— Но у меня имеется одно непременное условие…

— Вот как, — устало усмехнулся военкоматовец. — Не успели надеть военную форму и сразу — условия? В чем же они заключаются?

— Служить только в этой части! — Клавдия выложила на стол бумажку с выписанным на ней адресом Семена. — В другую не поеду!

— Понятно, — снова усмехнулся майор. — Любимый человек, да? Ничего не скажешь — достойная причина!

В конце концов, Клавдия добилась своего!

Переговоры с матерью прошли удачно. Мария, озабоченная бегством кладовщика, не стала выспрашивать или возражать. У каждого — своя жизнь, захотелось дочке помаршировать в кирзачах — туда ей и дорога!

— Выписываться станешь или сохранишь Степанковскую прописку? — рассматривая в зеркале сетку тонких морщин, покрывших ее лицо, базразлично спросила она.

— Обязательно? То же мне — свет в окошке, деревенская прописка!

— Как хочешь.

Вот и все переговоры матери с дочкой.

Разговор с доктором еще короче, но более напряженный. Клава выбрала время сразу после утреннего обхода — пациенты потихоньку выздоравливали, двое уже пытались выбраться из душной палаты на свежий воздух. Соответственно, настроение лечащего врача, он же — глава деревенской медицины, было радужным. Фрол Петрович смеялся, шутил, потчевал всех встречных-поперечных ласковыми словами.

— Фрол Петрович, а у меня — новости!

Клава влетела в кабинет этакой счастливой птахой, казалось, что у нее за спиной трепещут ангельские крылышки. Радость, конечно, напускная, на самом деле девушка откровенно боялась предстоящего разговора с «женихом», но отлично понимала, что этого все равно не избежать, поэтому — чем скорей он произойдет, тем лучше.