Запрещенная реальность. Том 2

Телохранителей Рыкова нигде не было видно — вероятно, их уже затолкали в микроавтобус. Дверца одного из джипов отворилась, из него вылез человек в белой рубашке и брюках «лайк», неторопливо направился через распахнутые ворота к зданию «вокзала». Это был Юрий Венедиктович Юрьев. Он прошел цепь штатских мальчиков, остановился в двадцати шагах от Парамонова и некоторое время разглядывал его, словно раздумывая, что с ним делать. Пси-пространство вокруг него ощутимо вздрагивало и шаталось, завивалось штопором и расплывалось опадающими волнами, и усмирять эти волны, грозившие затопить Посвященного и мир вокруг, было очень трудно. Уровень Сил, которыми владел кардинал Союза Девяти, был гораздо выше возможностей Парамонова, но он, понимая это, готовился дать бой, чтобы попытаться спасти друзей, хотя бы и ценой жизни.

— Что вам угодно, кардинал? — сдержанно спросил Иван Терентьевич. — По какому праву вы нас задерживаете?

— По праву сильного, — с любезной полуулыбкой ответил Юрий Венедиктович. — Мне нужен Соболев. Вы знаете, где он прячется. Предлагаю обмен: я вам свободу, вы мне адрес.

— Я не знаю, где прячется Соболев, — ровным голосом сказал Парамонов. — И никто из тех, кто сейчас со мной, не знает. Герман напрасно пытал Ульяну.

— А где сам господин Рыков? Неужели вам удалось его нейтрализовать?

— Он недооценил кое-кого из моих друзей и, возможно, лишился глаза.

— Вот как? — Юрьев озадаченно скрестил руки на груди. — Может быть, и я вас недооцениваю?

— Может быть. Хотя, судя по эху, вы пришли сюда не один, с вами координатор. Или я ошибаюсь?

— Его здесь нет. — Юрьев подумал и добавил: — Пока. Он появится, как только я дам сигнал. Вам придется побыть моим пленником, Иван Терентьевич.

— Ради чего?

— Я уже сказал: мне нужен Соболев. Вы с друзьями позовете его, он приедет, и я вас отпущу.

Иван Терентьевич засмеялся. Юрьев смерил его недоуменным взглядом.

— Что вас развеселило?

— Вы напомнили мне героя Маяковского: «Я человек с крупными запросами… Я зеркальным шкафом интересуюсь» [35] . Помните? А если мы откажемся?

— Тогда я напомню вам в ответ слова Дюма-отца: «Поверьте, друг мой, не заслуживает доверия человек, предпочитающий плохое хорошему» [36] . Вам все равно придется сделать то, что я от вас прошу, только уже на других условиях. Вы же знаете кредо Союза: мы всегда добиваемся поставленной цели.

35

Маяковский В. Клоп.

36

Дюма А. Виконт де Бражелон.

— К сожалению, это правда. Но самое плохое, чего вы не видите, — это то, что цели ваши изменились. До сих пор Аморфы и иерархи «розы реальностей» уравновешивали друг друга, не позволяя кому-нибудь слепо экспериментировать с целыми Вселенными — слоями «розы». Но теперь этот механизм поломан, равновесие нарушено, в ряды иерархов проник вирус властолюбия…

— Мы не судьи иерархов, — холодно перебил Посвященного кардинал. — Они вправе делать то, что им хочется делать.

— Конечно, — грустно согласился Иван Терентьевич, — вправе. Но границы «розы» не являются непреодолимыми, ржавчина отношений иерархов просочилась и в нашу реальность, отразилась на всех уровнях бытия, на всех людях, в том числе — и в первую очередь! — на вас. Разве деятельность Рыкова не есть попытка занять другой уровень властвования в Союзе? А ваши усилия повлиять на Соболева, способного нарушить равновесие социума не в вашу пользу, разве не являются попыткой изменить свой личный статус?

— Он нужен не мне, — еще более холодным тоном ответил Юрьев. — Действия Соболева действительно угрожают социуму дестабилизацией, Союз не может не реагировать на такие процессы, не изучать их причины и… не устранять, если понадобится. Итак, каково ваше решение?

— Я должен обсудить ваш ультиматум с друзьями. Если мы откажемся…

— Мы вас заставим, Иван Терентьевич.

— Если мы откажемся, — закончил Парамонов, — вряд ли победа достанется вам легко, кардинал. Вы один, нас трое Посвященных, старейшины Круга узнают о нападении…

Юрьев сделал пренебрежительный жест.

— Традиции Круга требуют пересмотра, мы просто подтолкнем Сход Круга к этому решению. Но, во-первых, я не один…

Из двери ангара в полусотне метров от здания «вокзала» вышел человек в знакомом темно-сером костюме и направился к ним. Парамонов узнал Рыкова, вздрогнул. Хотя он и знал о возможностях кардиналов выживать в условиях, в которых любой нормальный человек неминуемо погиб бы, все же не ждал, что Герман Довлатович восстановится так быстро.

Рыков остановился рядом с Юрьевым. Правый глаз его был залеплен пластырем, но левый смотрел на Парамонова с обычным кажущимся безразличием и кротостью.

— Во-вторых, у нас есть то, чего нет у вас, — продолжал Юрьев снисходительным тоном, — то есть гипногенераторы «удав». Вы знаете их возможности. Не хотелось бы их применять, но если придется…

— Ответ будет…

— Нет! — появился за спиной Ивана Терентьевича Горшин. За ним из двери вышли Балуев и Ульяна, сумевшая почти полностью прийти в себя и поддержать мужчин.

— Дайте нам пройти, — шагнул вперед Тарас, стряхивая с кистей рук на бетон площади перед «вокзалом» брызги золотистого сияния. — Мы никому не причинили зла, не собираемся вмешиваться ни в дела Союза, ни в разборки между кардиналами, не планируем никаких враждебных действий. Мы только защищаемся. Оставьте нас в покое!

Юрьев и Рыков переглянулись. Василий смотрел на ожившего Германа Довлатовича сузившимися глазами, и во взгляде его плавилось грозное обещание вернуть кардинала аду, откуда он сумел выбраться.

— Жаль, что вы нас не поняли, — тихо проговорил Рыков. — С вами или без вас мы все равно добьемся своего. В конце концов, жизнь одного-двух Посвященных — ничто по сравнению с тайной Круга. Коррекция реальности допускает и не такие жертвы.

— Вы не можете отвечать за весь Круг, — так же тихо произнес Парамонов. — Союз Девяти давно перестал корректировать реальность во имя самой реальности, он сохраняет лишь себя. Иначе зачем Герману надо было убивать генерала Ельшина и отбирать у него файл связи с Конкере? Он что, заботился о Союзе? Не думаю. Контакт с Соболевым ему нужен тоже для защиты Союза? Тогда почему вы действуете несогласованно? Он — отдельно от вас, вы — от него? Продолжать?

— Не стоит, — небрежно сказал Юрьев. — Мы разберемся с Германом Довлатовичем.

— Тогда пропустите нас.

— Сожалею, — развел руками Юрий Венедиктович, и в тот же момент кардиналы нанесли страшный — по мощи и неожиданности — пси-удар по группе Посвященных, изменивший их восприятие реальности мира и заставивший напрячь все силы для защиты.

Василий выбыл из борьбы в тот же миг, поэтому в первое время ничем не мог помочь своим соратникам. Его ощущения можно было описать немногими словами: удар по голове — огонь в жилах — острая боль во всех нервных узлах — оглушительный шум в ушах — головокружение — шок — потеря сознания… Затем заработала его подсознательная врожденная система адаптации и защиты, включаемая инстинктом самосохранения, и сознание вернулось к нему. Однако картина, которую он увидел, повергла его в новое шоковое состояние.