Запрещенная реальность. Том 2

— У папы другое мнение. Просто надо нанимать профессионалов, таких, как Сильвестр, например. Он бывший полковник контрразведки и мастер рукопашного боя.

— Это не его машина следует за нами? — Стас бросил взгляд на зеркало заднего вида. — Джип «Тойота».

— Не знаю, — беспечно отмахнулась Мария. — Папа не спрашивает, куда я еду, но всегда знает, где меня искать.

Стоянка возле современного — из коричневого зеркального стекла, стали и бетона — здания «Голливуд-клуба» была заполнена почти до отказа, и Стасу с великим трудом удалось втиснуть свою машину в щель между широкозадым «Роллс-Ройсом» и «шестисотым» «Мерседесом».

Марию действительно в клубе знали и пропустили молодую пару, не спрашивая клубной карточки или визитки. Клуб имел три ресторана с разными кухнями. Девушка предложила русскую кухню, а поскольку Стасу подходила любая — он не ел мяса, — то и не раздумывал.

Славянский зал ресторана был еще полупустым, гости здесь обычно начинали собираться позже, к восьми-девяти часам вечера, и молодые люди выбрали столик по вкусу — между фонтаном и колонной, изображавшей Змея Горыныча, стоявшего на хвосте.

— Я ужасно голодна, — призналась Мария, когда они сели и официант, похожий на молодого Жан-Клода Ван Дамма, принес меню. — А ты?

— Я тоже, — дипломатично поддержал спутницу Стас, хотя есть особенно не хотел. — Люблю вдумчивое гурманство, больше получаешь удовольствия.

— Ты любишь получать удовольствие?

— Я соблюдаю пурушартхас, — ответил Стас, подумав.

— Пурушартхас? Это заветы индийских йогов, что ли?

Стас улыбнулся. Судя по вопросу, Мария сейчас не была авешей Светлады, иначе знала бы, что такое пурушартхас.

— В индуизме так называются четыре цели человеческой жизни: дхарма — обязанность, артха — приобретение, кама — удовольствие и мокша — освобождение.

— Ты много читаешь?

— В основном научную и эзотерическую литературу, художественную реже. Кое-кого из поэтов классических эпох.

— Например?

Стас подумал и процитировал:

­Я сидел у окна в переполненном зале, Где-то пели смычки о любви. Ты прислала мне черную розу в бокале Золотого, как небо, аи.

— Блок. Еще?

Стас снова задумался на несколько мгновений.

­Лучше пить и веселых красавиц ласкать, Чем в постах и молитвах спасенья искать. Если место в аду для влюбленных и пьяниц, То кого же прикажете в рай допускать?

— Омар Хайям. Интересный диапазон. А знаешь полное имя Хайяма?

— Омар ибн Ибрагим абу л Фатх ал Хайям ан Найса-бури.

— Молодец! — восхищенно всплеснула руками Мария. — А вот я не могу запомнить, хоть лопни. Но Омар не ходит в моих кумирах. Я люблю Ахматову, Цветаеву, Бальмонта. Кое-что из Блока, Бунина, Есенина, Хикмета. В детстве читала все подряд, сейчас, конечно, меньше, но время все-таки нахожу. Мечтала стать певицей, стала танцовщицей, вокальные данные оказались слабоваты.

— В наше время можно раскрутить любую девчонку, тем более такую красивую, как ты.

— Спасибо, — насмешливо сделала реверанс Мария, — но этот путь не мой. Я могу выразить себя и в танце. А как у тебя с мечтами? Добился, чего хотел? Ты действительно хочешь стать физиком?

— Физтех просто отвечает моим интересам и возможностям, — серьезно сказал Стас. — А вообще-то я хотел бы стать человеком Внутреннего Круга. Слышала о таком?

— Слышала от отца. — Девушка сделалась задумчивой. — Но отец не желает раскрывать тайны этого Круга, как я его ни просила. Говорит, мала еще. Ты сам-то знаешь, что такое человек Круга?

— Один западный ученый, Джеффри Мишлав, как-то очень образно и емко сказал: «Мы приближаемся к эпохе, в которой традиционные роли ученого, священника, шамана и художника объединятся в одной личности нового типа, готовой погрузиться в великое таинство жизни, лежащей за фасадом мира». Вот эта личность по большому счету и есть человек Внутреннего Круга.

— Неплохо сказано. Однако если бы все люди Круга были такими, мы бы не переживали сейчас этот жуткий социальный кризис.

Стас присмотрелся к лицу собеседницы, однако следов присутствия Светлады не заметил. Мария просто повторяла чьи-то слова.

— Может быть, ты и права, но, на мой взгляд, кризисы зависят не от людей Круга, а просто от людей, от народа. Каков народ — такое правительство, такие условия жизни. Ты «Воскресные прогулки» Мопассана читала? Сейчас вспомню, что он там писал. — Стас потер лоб, напрягая память. — Вот: «Допустим, во Франции имеется пять гениальных людей. Прибавим с такой же щедростью двести высокоталантливых, тысячу других, тоже талантливых, каждый в своей области, и десять тысяч человек, так или иначе выдающихся. За ними идет армия посредственностей, за которой следует масса дурачья. А так как посредственности и дураки всегда составляют огромное большинство, то немыслимо представить, чтобы они могли выбрать разумное правительство». И хотя сказано это о Франции, Россия в этом смысле ничем от нее не отличается.

Мария засмеялась.

— В точку! То же самое всегда говорил папа.

— Там у Мопассана еще было… дословно не помню, что-то о бессмысленной силе большинства… Да, вот: «Невежественное большинство всегда будет превалировать над гением, над наукой, над всеми накопленными знаниями…», ну и так далее. Мне кажется, этот закон нашего социума и стал в самом начале человеческой истории одной из причин возникновения Внутреннего Круга, хранящего накопленные прежними цивилизациями знания. Я тебя заговорил?

— Нет, очень интересно, честное слово! Со мной никто никогда не говорил о подобных материях, все больше о… — Девушка нахмурилась, замолчала. — Поражаюсь твоей памяти! Я всегда запоминала исторические факты с великим трудом.

— Что будем есть? Выбрала?

— Давай вместе.

Они взялись изучать меню и вскоре заказали ужин.

Мария выбрала «пестрый» салат, баклажаны с мясом и помидорами, рулет из ягненка с пряностями, блины с овощами и шампиньонами, закуски и на десерт пирожное — корзиночки со свежими ягодами. Стас предпочел салатное ассорти, пироги с вязигой, кулебяку (рис и рыба), копченого лосося, тарталетки с красной и черной икрой и закуски. Из напитков выбрали черничный морс и минералку. Стас позволил себе бокал шампанского. То же самое взяла и Мария.

— Итак, на чем мы остановились? — подняла она бокал.

— На том, что жить вредно, жизнь жестока, а регулируют ее дураки. — Стас поднял свой бокал. — Но пить мы за это не будем. За тебя, Марго!

— За встречу, Стас.

Они отпили по глотку шампанского.

— Честно говоря, не думал, что ты согласишься встретиться, — признался Стас.

— Почему? — удивилась девушка.

— Вокруг тебя полно кавалеров с тугими кошельками и кучей телохранителей.

— Разве ты беден?