Запрещенная реальность

– Ах да, самолет. Мы уже посмотрели на него перед тем, как прийти сюда... очень интересно. В нашей провинции не летают, но мы немного разбираемся в металлах. Почему же там так много слабых мест?

– Слабых мест?
– Кэндел почувствовал, как ему в лицо бросилась кровь.

– Да, мы, как говорится, осмотрели обломки и нашли оплавленный кусок металла, который когда-то мог быть компенсатором силы тяжести, а также множество дефектов структуры, которые могли привести к разрушению аппарата даже при малейшем толчке. И наше мнение таково: мы видим вас парящими в аппарате с компенсатором силы тяжести. Как только вы коснулись макушек деревьев, все детали машины рассыпались, как и было задумано. Это было похоже на крушение, хотя компенсатор силы тяжести доставил вас на землю без повреждений и разрушился при посадке. Выбравшись из "обломков", вы из осторожности повалили несколько деревьев. Но нельзя не заметить, что летательный аппарат не предназначался для обратного полета. У вас есть, что добавить к этому, или вы и дальше будете считать меня дураком?

– Мы задержаны?
– сдавленно спросил Кэндел.

– Вы можете называть это арестом, если вам так нравиться.
– Остекли криво ухмыльнулся.
– Во всяком случае, мы доставим вас на допрос.

– На каком основании?

– В этой провинции нет никаких летательных машин - на востоке ли, на западе или на юге. Значит, вы пришли извне. Никто не покидает эту провинцию и никто не прибывает в нее... Вы шпионы.

– Нет, мы...

– И к тому же, неопытные шпионы. Ваша секретная служба в лучшем случае пятого класса, ваши карты устарели, и ваш акцент немедленно выдает вас - вы англичане.

Двое мужчин посмотрели друг на друга, потом Кэндел пожал плечами.

– Ну, хорошо, мы англичане, но мы вовсе не собирались здесь шпионить; во всяком случае в военном смысле. Мы же не воюем с вашей страной.

– В самом деле? Уже сто пятьдесят лет не существует никаких контактов. Зачем вы здесь?

– Мы...
– Кэндел опять замялся.
– Мы наблюдатели. Нас послали на поиски возможных выживших цивилизаций.

– Но вы крались, как шпионы.

– Мы не знали, что нас ожидает. Какой нам готовят прием.

– Да?
– Остерли тщательно набил трубку.- Вас не очень ценят, верно? Полет в неизвестное без карты обратного пути кажется мне довольно сомнительным предприятием.

– Может быть.
– Джиллиад пожал плечами.
– В политическом смысле с нами покончено. Мы поддерживали не того политика.

– Не повезло.
– Остерли пососал трубку, раскуривая.
– И все же если вам оставили выбор, что понятно из ваших ответов, то вам должны были дать и какой-нибудь прибор для передачи информации.

– Хм... да.

– Прежде чем вы его отдадите - что вы должны были передавать?

– Мы хотели знать, - Кэндел заметно вспотел, - существует ли какая-нибудь функционирующая культура и какие методы она применяет, чтобы подавить Машину.

– Машину? Вы имеете в виду Машину Желаний?
– Он уставился на них и неожиданно расхохотался.
– Боже милостивый, да она же разрешена!

ГЛАВА 2

– Разрешена!
– Кэндел остановился, как вкопанный.
– Разрешена законом?
– Он недоверчиво посмотрел в лицо Остерли. Этот человек, должно быть, сумасшедший или не понял вопроса.
– Машина Желаний - разрешена?

Остерли растерянно покачал головой.

– Можете купить и себе, как только доберемся в город.

Кэндел помотал головой, будто разгоняя в ней туман. Разрешена! Должно быть, здесь все безумны, одержимые третьей степени; цивилизация и Машина не могут существовать вместе, так учит история. Только в Англии за одиннадцать месяцев было восемь миллионов смертей - убийства, самоубийства, восстания. Купить! Разрешена!

– Мы говорим об одном и том же?
– осторожно спросил он.

– Я думаю, да, только мы называем это Машиной Мечты.

Кэндел привалился спиной к дереву.

– Я просто не могу понять. Разрешена! В моих ушах это звучит как простите - кощунство.

Остерли выпустил дым уголком рта.

– Послушай, друг, Англия поднялась и борется, верно? И побеждает? Но вы знаете, почему она победила? Я хочу вам сказать: потому что там было всего сорок процентов одержимых. А здесь, в Онтарио, - девяносто процентов, да еще при таком рассеянном населении, что не было никаких шансов подавить торговцев, как это сделали у вас. Старая поговорка гласит: если не можешь с кем-то справиться, то лучше к нему присоединиться. Наши предки, стоявшие у власти, так и сделали; им просто ничего другого не оставалось. Они вынуждены были склониться перед большинством, иначе их просто смели бы. И они склонились. Долгое время царил ужас. И неудивительно, если практически лишь пять процентов населения пыталось сохранить цивилизацию.

Джиллиад покачал головой с короткими черными волосами:

– Я бы сказал, что это невозможно.

– Почти. За это время население уменьшилось на пятьдесят семь тысяч, но мы понемногу отходим. Сейчас мы снова на почти нормальном уровне.

– Нормальном!?
– с почти оскорбительным недоверием воскликнул Кэндел.

– Послушайте, молодой человек, - Остерли вынул трубку изо рта и направил ее, как оружие, на Кэндела.
– Вы же не разбираетесь в этом, верно? Вы же практически выросли в условиях диктатуры, где все, связанное с Машиной Мечты, исключая исторические обстоятельства, подавляется. А мы вынуждены с этим жить. При одержимости в девяносто пять процентов больше ничего не остается. Если девяносто пять процентов вашего собственного населения стали бы одержимыми - наркоманами, я имею в виду - то вы бы оказались перед той же проблемой. Именно так и было, только Машина - это намного хуже, чем кокаин, героин и все, что вы еще можете назвать, но, что хуже всего, - мы не имели ни малейшего представления, что с этим делать. Но мы все же научились, научились..., с трудом.

– Так считаете вы, - сказал Кэндел, - но я постоянно спрашиваю себя, об одном ли мы говорим.

– В самом деле?
– Остерли достал что-то из кармана.
– А как бы вы назвали вот это?

Прежде чем Кэндел успел ответить, Джиллиад застонал и отшатнулся назад.

– Уберите это, ради Бога, уберите, пожалуйста!
– В его голосе послышалась мука.

Остерли быстро спрятал предмет.

– Я вижу, что промывание мозгов у вас достигло цели. А от чего у вас рана под глазом?

– Это...
– начал было Кэндел.

– Заткнитесь, я спрашиваю его! Итак?
– Остерли вдруг стал жестким и злым.

– Я... я...
– Джиллиада охватил панический страх.

– Я хочу слышать правду. Правду!

– Это тигр.
– Джиллиад почувствовал, что он вот-вот разразится слезами. Лицо Остерли, казалось, постоянно растягивалось, и он почувствовал безымянный ужас.
– Это большой грязный тигр в доме старика, он поцарапал меня. Боже мой. Боже мой!

До его сознания как-то смутно дошло, что ноги почти отказали ему. Спутник Остерли поддержал его. Будто издалека он услышал крик Кэндела:

– Не было никакого тигра! Никакого тигра, поймите! Он просто испугался, я специально заглядывал в комнату...

– Тихо!

Джиллиад медленно приходил в себя.

Остерли задумчиво почесал подбородок.

– Вот это уже ближе. Иммунный и восприимчивый. Вы-то, возможно, еще неопытны, но пославшие вас, несомненно, знали, что они делают.

– И что теперь с нами будет?
– спросил Кэндел, все еще красный от гнева.

Остерли пожал плечами.

– Это решаю не я, все зависит от комиссии. Если вас не осудят, как шпионов, то могут привлечь к ответственности за нелегальный переход границы.
– Он помолчал, будто прислушиваясь, и криво улыбнулся.
– А как вы относитесь к хирургическому вмешательству?
– Он не стал дожидаться ответа и продолжал: - Лаборатория только что сообщила мне, что один из вас все еще передает, хотя я отнял у вас прибор.
– Улыбка превратилась в гримасу. Отключите передатчик!