Запрещённый приём

— Хватит лыбиться. Объясни мне, что это значит. — Потребовала я.

— Это значит, что сейчас ты лучше контролируешь своих зверей, так что они реагируют только в том случае, если ты сама испытываешь некое влечение.

— Или если она не кормила ardeur больше четырех часов. — Добавила Пьеретта.

— Вы реально хотите обсуждать эту тему на пороге офиса шерифа? — Поинтересовался Эдуард.

— Пока он не возьмет себя в руки, мы с ним в машину не сядем. — Заявил Кастер, кивая в сторону Олафа.

— Его энергия успокаивается. — Заметила Эйнжел.

Олаф и правда успокоился, но теперь его сила вспыхнула вновь, и с ней вернулась его ярость. Проклятье, ну почему его гнев так вкусно пахнет?

— Если поумеришь обороты, то мы сможем уединиться и все обсудить. — Сказала я.

Ужасно хотелось почесать руки или придвинуться ближе к Олафу. Как будто мне надо было либо смыть его энергию со своей кожи, либо прикоснуться к ней. Не только его льва я хотела. Я хотела его гнев. Ням-ням, вкусный гнев. Тот факт, что я подумала о нем, как о еде, смутил мою львицу, поэтому она исчезла во тьме, и только проблеск золотых глаз напоминал о мне том, что она не ушла окончательно, а только скрывалась в тени, как опытный хищник в засаде.

— Уединение означает, что не будет свидетелей. — Заметил Олаф.

Я не сразу поняла, что он имеет в виду, и почему он вообще это сказал. Я кивнула, стараясь прочистить голову от тех типов голода, которые никак не были связаны с твердой пищей. Да что со мной сегодня?

— Я не для того хочу уединиться, чтобы избавиться от свидетелей преступления. Я хочу уединиться, потому что не собираюсь обсуждать это дерьмо на публике.

— Какое дерьмо? — Переспросил он.

— Личное дерьмо.

Олаф искренне улыбнулся, как будто я тут шутки шутила.

— Аните не нравится обсуждать личные темы публично. — Улыбка Эйнжел, когда она это сказала, была подначивающей.

— Я хочу обсудить эти темы с Анитой, но я не позволю своему желанию выставить меня глупцом. — Заявил Олаф.

Эйнжел выставила бедро так, что изгиб ее тела в этой юбке-карандаше показался еще более многообещающим. Она даже поставила руку на бедро, словно хотела еще больше подчеркнуть изгибы своего тела.

— Тебе не только с Анитой придется остаться наедине. — Ее рука скользнула вниз по бедру. Я знала, что она перегнула палку, еще до того, как Олаф открыл рот.

— В моих фантазиях нет места двум женщинам одновременно. — Сказал он.

— А чему есть? — Ее манящий тон поднялся на новый уровень, так что она казалась зловещий, или той, кто обещает сделать с тобой что-нибудь плохое.

— Это притворство работает с другими мужчинами?

— Я вовсе не притворяюсь. — Возразила она.

— При первой встрече я позволил тебе увидеть на моем лице то, о чем я фантазирую. Ты ответила страхом — это было умно, но потом ты вновь начала флиртовать со мной.

— Я со всеми флиртую. — Парировала Эйнжел, но руку с бедра все же убрала.

— Я это заметил. Чего я не могу понять, так это насколько серьезно ты заходишь в своем флирте. Ты всех трахаешь?

Она набрала воздуха в легкие, чтобы ответить, но я ее опередила:

— Эйнжел нравится флиртовать, но нет, она не спит с таким количеством народа, с которым заигрывает.

Я сказала правду, но суть была в том, что последнее, чего я хотела, это чтобы Олаф подумал, что она шлюха. Шлюх он убивал быстрее.

Эйнжел попыталась еще что-то сказать, но я вскинула палец вверх, и она поняла намек.

— Нам правда нужно где-нибудь уединиться для этого разговора.

— Кто из них к нам присоединится? — Спросил Олаф.

— Почти все. — Ответила я.

— Все. — Сказал Никки.

— Не думаю, что нам нужны все. — Возразила я.

— А я думаю, что нужны. — Никки посмотрел мне прямо в глаза, как будто я упускала что-то важное.

— В таком случае, мне нужны гарантии моей безопасности. — Заметил Олаф.

— Какие еще гарантии? — Не поняла я.

— Ты признаешь, что не справишься со всеми нами? — Поинтересовался Никки, и в тот момент я поняла, на что он намекал мне своим взглядом.

— В обычной ситуации меня бы не смутил расклад, где четверо против одного. — Ответил Олаф. — Но вы все — оборотни, при этом двое из вас — бывшие члены спецподразделений, и еще здесь ты.

Никки кивнул, принимая комплимент.

— Почему речь только о четверых? — Поинтересовался Эдуард.

— Ты хочешь узнать, кто из нас лучше. Ты этого не выяснишь, если нападешь на меня в группе.

Я покосилась на офис позади нас.

— Нам надо пойти куда-нибудь в другое место, чтобы продолжить этот разговор.

— Согласен. — Поддержал Эдуард.

— Конечно. — Согласился Никки.

— А ты не будешь спорить с тем, что он не включил тебя в список своих возможных противников? — Поинтересовалась Эйнжел.

— Не тогда, когда мы торчим перед офисом шерифа. Так что давайте-ка еще раз. Каких гарантий ты хочешь, Отто? — Спросила я.

— Твое слово чести и… Теда, что мне не причинят вреда, если я пойду с вами.

— Я дам тебе свое слово чести, но при условии, что ты не попытаешься напасть на нас первым.

— Я не стану пускать первую кровь. — Ответил Олаф.

— Обещаешь? — Уточнила я.

— Даю тебе слово.

Я кивнула.

— Окей.

— И ты просто поверишь ему на слово? — Удивился Кастер.

— Отто свое слово держит, так что — да.

— А слово чести остальных тебе не нужно? — Поинтересовался у Олафа Кастер.

— Я знаю, что Анита и Тед свое слово держат. — Ответил Олаф. — Я почти уверен в том, что слово чести Никки ничего не стоит. Он слишком хорошо лжет. Остальных я не знаю, так что не могу доверять вашему слову. — Он повернулся к Эдуарду и спросил. — Ты дашь мне свое слово, Тед?

Эдуард посмотрел на него серьезно и молчал пару секунд, затем кивнул.

— Я даю тебе свое слово.

Олаф улыбнулся, и эта улыбка была почти нормальной, как если бы он был искренне рад.

— Куда мы отправимся, чтобы поговорить?

— Я думал, ты захочешь, чтобы мы пошли к тебе в номер. — Сказал Эдуард.

— Я еще не снял себе номер.

— Здесь, в Ханумане, выбор номеров небольшой. — Заметил Итан. — Мы сняли себе два со смежной дверью в гостинице.

Мы все переглянулись между собой, и, кажется, определились с местом для разговора. Это было как раз вовремя, потому что на крыльце появился Ледук.