Запрещённый приём
Шрифт:
— Когда Джоселин успели выписать из больницы?
Ледук прекратил орать. Он замер, стоя напротив своего помощника и все еще тыкаясь полями шляпы ему в лоб, будто прижимая нож к его горлу. Свои слова он буквально прорычал Варгасу в лицо:
— Отвечай на вопрос маршала, Рико.
Рико сглотнул с таким трудом, что я даже с такого расстояния увидела, как дернулся его кадык.
— Я не знаю, шериф.
Ледук отстранился, так что его шляпа больше не тыкалась в лицо этому парню. Шериф прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Думаю, он мысленно считал до десяти. Заговорил он очень осторожно, будто боялся того, что может сделать, если вновь выйдет из себя.
— Как давно здесь Джоселин, Рико?
— Не Джоши поменяла код, шериф.
— Ты сказал, что кто-то из членов семьи
— Да, там Мюриэль и Тодд Бабингтон.
— Господи, дай мне сил. — Вздохнул Ледук. — Мюриэль и Тодд здесь не живут, Рико. Они не владельцы дома. Единственный человек, который имел право сменить код в охранной системе, это Джоселин Маршан, а не младшая сестра Рэя и ее муж.
— Они сказали, что переживают. Мол, тот, кто убил Рэя, может знать код, а в доме много ценных антикварных предметов.
— Ага, они давно положили глаз на антиквариат и другие ценности в этом доме. — Буркнул Ледук, проходя мимо своего помощника. Благо, входная дверь была открыта. Не представляю, что бы Ледук сделал с Варгасом, если бы тот заперся на месте преступления вместе с потенциальными подозреваемыми. Конечно, не факт, что шериф видел в Мюриэль и Тодде подозреваемых, но я видела. Если Бобби этого не делал, то тетушка Мюриэль и дядюшка Тодд вполне заслуживали право на место в начале моего списка.
10
Ледук так быстро передвигался по дому, что я почти ничего вокруг не успела разглядеть, но то, что мне попалось на глаза, казалось действительно старинным. Во всех светильниках в доме определенно был хрусталь. Картины казались подлинниками, а ростовые статуи и миниатюрные статуэтки были сделаны из мрамора и металла. Ощущение было такое, словно мы промчались галопом по музею. Ледук походил на гида, который напрочь забыл о своей работе, но отлично ориентировался в этом огромном доме, потому что открывал он двери в весьма конкретные комнаты. Обнаружив пустое помещение, он тут же спешил к следующему.
На первом этаже он распахивал двери практически беспорядочно, но в конце концов мы поднялись на следующий этаж, воспользовавшись для этого не большой парадной лестницей, а нырнув в небольшой коридор под аркой. Мельком я увидела кухню, безжизненную и пустую, и вот мы резко завернули за угол, где обнаружили такую узкую лестницу, что я засомневалась в том, что Ледук сможет по ней подняться. В моей голове он был как Санта, который пытается пролезть в дымоход. Наверное, я всегда была слишком маленькой, и понятия не имела, как управлять таким массивным телом в пространстве. У Ледука с этим проблем явно не было — он лишь чуть-чуть притормаживал на крутых поворотах. Ньюман, который был почти на фут выше меня и на пару дюймов выше Дюка, снял шляпу и наклонялся в пролетах, чтобы не стукаться макушкой об лестницу. Краем глаза я уловила какое-то движение позади него и поняла, что за Ньюманом поднимался помощник Варгас — он покинул свой пост. Варгас был таким же высоким, как и Ньюман, а плечи у него были шире, но он без проблем справлялся с пролетами. Он не казался мне таким проворным под натиском Ледука у ворот. Я поднималась, упираясь рукой в стену и чувствуя, какой тонкий слой штукатурки ее покрывает. Моя клаустрофобия не была в восторге от этого маршрута. Я знала, что глаза меня обманывают и заставляют мозг считать, что стены вот-вот раздавят меня, но рука помогала ощущать реальное расстояние между ними. Я не впаду в панику, пока касаюсь хотя бы одной из стен ладонью. Может, лестница на самом деле и не была такой узкой, но даже с моими плечами, куда более миниатюрными, чем у Ледука, именно такой она ощущалась в моей голове.
Наконец, шериф распахнул какую-то дверь и вошел в нее прежде, чем я преодолела лестницу и выдохнула, оказавшись в широком коридоре, пол которого застилал ковер. Грузноватый мужчина с миниатюрным чемоданчиком показался в дверном проеме. Он увидел либо всех нас, либо только шерифа, но этого было достаточно, чтобы незнакомец замер, как олень в свете фар. Круглая голова, на которой почти не осталось темных волос, большие глаза и полноватое лицо делали его похожим на сову. Он
моргнул и прижал к себе чемоданчик.— Здравствуй, Тодд. — Дружелюбно поприветствовал его Ледук, будто они просто столкнулись где-нибудь в городе.
— Здравствуй, Дюк. Что привело тебя сюда так поздно? — Голос Тодда не был непринужденным, но он старался.
— Работа.
— Ох. — Тодд покосился на дверь позади себя. Я все ждала, что он окликнет и предупредит о нашем визите загадочную Мюриэль, сестру покойного Рэя Маршана.
Мне захотелось протиснуться мимо Ледука и выяснить, что в чемоданчике, а также что происходит в комнате за спиной у Тодда. Ньюман отодвинулся достаточно, чтобы я могла видеть лицо, и еле заметно покачал головой. Это был его город и его ордер. Мне нет смысла рваться в бой — по крайней мере сейчас.
Дюк поравнялся с Тоддом и молча протянул ему руку. Тодд чуть крепче прижал к себе чемоданчик. Шериф развернул руку ладонью вверх и сделал манящее движение пальцами.
Тодд вновь покосился на дверь и сказал:
— Мюриэль, у нас гости.
Я не ожидала, что он выдаст нечто подобное. В жизни не слышала такого вежливого способа предупредить другого человека, что полиция буквально застукала вас на месте преступления.
— Гости? — Ответил ему женский голос из комнаты. — Что значит «гости»? Рико бы спросил нашего разрешения прежде, чем впустить кого-либо в дом.
Я почувствовала, как помощник Рико сныкался позади нас с Ньюманом. Шериф повернулся так, чтобы подарить ему свой крайне неодобрительный взгляд. Ледук заработал в моем сознании несколько очков, потому что умудрился при этом не выпустить из поля зрения Тодда. Этот мужчина перед нами казался безобидным, но куча «безобидных» людей каждый год убивает копов. Тот факт, что Тодд прижимал к груди чемоданчик, словно младенца, не означал, что у него на ремне не висит какой-нибудь ствол.
Женщина, которая, полагаю, и была Мюриэль, показалась в дверном проеме. Гримаса злости перекосила ее лицо, но она совладала с ним и одарила нас вежливой улыбкой. Впрочем, из глаз ее эмоции не исчезли, хотя в остальном она светилась галантным гостеприимством. Мюриэль была высокой блондинкой с тем же оттенком волос, что и у Бобби Маршана. Фамильное сходство было настолько очевидным, что я вполне могла бы допустить, что она его мать, а не тетка. Она была красивой женщиной — светловолосая версия Джейн Рассел, но не такая фигуристая. Однако некоторые вещи даже пластический хирург не может исправить — как, например, дряблую кожу на тонкой руке, которую она протянула Ледуку. Она заботилась о своей стройности, но забывала о мускулатуре. Без мышц ты можешь худеть сколько угодно, но возраст все равно тебя выдаст. Может, он и с мышцами ее выдал бы, но, так или иначе, Мюриэль Бабингтон очень старалась выглядеть моложе своих лет.
Благодаря любви Жан-Клода ко всякого рода побрякушкам я знала, что золотая цепочка с бриллиантом на этой женщины и пара старинных сережек из того же набора стоили больше, чем годовой доход большинства простых американцев. На ее левом запястье красовался винтажный Ролекс. Часы дополняли кремовые брюки и жилет поверх голубой блузки из шелка, которая превращала ее серо-голубые глаза в почти что ярко-голубые, как у Бобби. Я не знала, кто дизайнер ее одежды, но могла биться об заклад, что все, что на ней надето, создал человек, имя которого мне известно. Жан-Клод понял бы, кто дизайнер, даже Натэниэл, наверное, понял бы, но я не настолько разбираюсь в этом вопросе. Мой максимум — понять, что вещь передо мной действительно дорогая.
Когда Мюриэль скользнула в нашу сторону по коридору, я заметила, что на ней были сапожки из светлой кожи на шпильках. Но, может, это просто были высокие каблуки. Сапоги должны быть удобными, а эти такими не были. Однако они придавали ее стройному силуэту особый оттенок женственности, для чего, в сущности, и созданы такие каблуки. У меня есть несколько пар подобной обуви, но после нескольких свиданий, где мне нужно было танцевать, я пересмотрела свои приоритеты и сделала выбор в пользу комфорта. Свадьба приближалась, и Жан-Клод все чаще пытался меня наряжать, что вызывало во мне бурный протест в адрес непрактичности женской моды.