Запретная нота

Виола плачет громче.

Зейн обнимает её. Он намного крупнее. Весь в татуировках. Плохой парень в смокинге жениха. Но когда он проводит пальцами по лицу девочки, нежен.

Виола поворачивается к нему и обнимает его за талию.

Коснувшись плеча Каденс, я говорю:

— Я подожду снаружи.

Зейн ловит мой взгляд, когда я проскальзываю мимо него, чтобы добраться до двери. Притворяюсь, что не вижу, и останавливаюсь в вестибюле сразу за моргом.

Воздух здесь чище. Не такой приторный. Не так много отбеливателя.

Я прижимаю руку к стене, а кулак к груди.

Воспоминания о другом мёртвом теле заполняют мою голову.

Только её тело не было целым.

Не думай об этом.

Прикрываю живот одной рукой и стараюсь не задыхаться.

Щелчок каблуков заставляет меня обернуться.

Каденс, Виола и братья Кросс выходят из морга. Пальцы Каденс крепко сжимают юбку её пышного белого платья. Её младшая сестра под мышкой все ещё плачет.

От придушенных рыданий у меня сводит мышцы живота.

В палату входит медсестра.

Сначала она смотрит на Датча, задерживая взгляд на его лице, затем переходит к Финну, потом к Зейну.

Она обходит их троих, её глаза расширяются от шока после каждого поворота.

Не удивительно.

Братья Кросс рисуют ужасающе красивую картину.

Сегодня все они стоят в костюмах-тройках и галстуках, их волосы тщательно уложены. Каждый из них сам по себе внушает страх, но вместе? Они владеют каждой комнатой, в которую входят, так же как и Redwood Prep.

Зейн не уклоняется от пристальных взглядов медсестры. Он скрещивает руки на груди, его горячий, угрожающий рот кривится. Как и его близнец, Зейн выше шести футов, но глаза сапфирово-синие, а не виски-янтарные, а волосы почти фиолетово-чёрные.

Медсестра краснеет ещё сильнее.

Я чувствую укол раздражения.

— Вам что-то нужно? — Спрашиваю я, подталкивая её.

— Ах да. — Ей удается оторвать взгляд от Зейна. Её слова направлены на Каденс. — Полиция хотела бы поговорить с вами.

Виола напрягается и хватает сестру за руку.

Такое ощущение, что я что-то упускаю, но не уверена, что хочу знать, что именно.

— Датч. — Произносит Каденс.

Он кивает.

— Я знаю.

— Вай, иди с…

— Финн, ты можешь присмотреть за Виолой?

Говорят Датч и Каденс одновременно.

Её брови напрягаются.

— Я имела в виду, что ты…

— Я знаю, что ты имела в виду. — Хрипло отвечает он. — И если ты хоть на минуту думаешь, что я оставлю тебя в одиночку разбираться с копами, ты меня совсем не знаешь.

Эти двое смотрят друг на друга.

Я наблюдаю за ними обоими.

Подростки — необычная пара.

Каденс Купер — одарённая пианистка. В начале учебного года её нанял мой друг Генри Маллиз — предыдущий учитель музыки в Редвуде.

Генри попросил меня присмотреть за ней, когда он ведёт, но я бы все равно это сделала. У нас с Каденс много общего.

Мы обе дети-стипендиаты.

Мы обе из неполных семей.

У нас обоих на спине мишень размером с крест.

К несчастью для неё, она не смогла обогнать Датча.

Я не планирую идти по такому же пути с Зейном.

Даже если бы я хотела — а я этого не хочу, — это было бы невозможно.

По многим причинам.

Финн выводит Виолу из палаты, а Каденс и Датч уходят с медсестрой, чтобы поговорить с полицией.

Мой долг учителя выполнен.

Кроме того, меньше всего мне хочется оставаться наедине с Зейном Кроссом.

Я ухожу.

В коридоре раздаются гулкие шаги Зейна.

Я ускоряю шаг и уже успеваю выйти на улицу, когда он решает прекратить погоню. Через три огромных шага он оказывается передо мной.

— Постой, тигрёнок.

Напрягаюсь при этом прозвище. Обвожу глазами парковку.

В это время здесь относительно пусто, но это не значит, что люди не наблюдают. Слушают.

— Я же просила тебя не разговаривать со мной. — Шиплю я.

Одна сторона его губ кривится в дьявольской ухмылке. Он подходит ближе.

— Разве есть какой-то закон, запрещающий мне разговаривать со сводной сестрой?

Мышцы живота сводит от этого слова.

Зейн Кросс не смотрит на меня так, будто я его сводная сестра.

И то, что он со мной делал…

Проклятье.

Я поставила себя в неловкое положение, случайно переспав со студентом, но Зейн Кросс — мой брат?

Это все мама.

Понятия не имею, почему она оказалась замужем за Джародом Кроссом из всех людей. Она объясняла это сотни раз, но все равно это не имеет смысла.

Зачем Джароду Кроссу, живой, дышащей легенде музыки, влюбляться в случайную официантку в забегаловке на стоянке грузовиков? Почему он женился на ней всего через несколько недель?

Зейн сужает глаза и становится серьёзным.

— Нам нужно поговорить.

— О чем?

— Ты заметила, что за тобой кто-то следит? — Он смотрит на мою машину. — Или чувствовала, что за тобой следят?

— Нет.

Его челюстные мышцы напряглись.

— Почему ты об этом спрашиваешь?

— У меня плохое предчувствие по этому поводу.

— Насчёт того, что мать Каденс мёртвая?

— О том, кто может стоять за этим.

Обвинение, прозвучавшее в его словах, заставляет меня задуматься.

— Что это значит?

Он не отвечает.

— Говорят, это была передозировка. — Напоминаю я ему.

Серьёзный взгляд исчезает, мгновенно сменяясь его фирменной ухмылкой.

— На всякий случай, почему бы тебе не съехать из папиного дома и не переехать в мой? Нигде не будет безопаснее, чем в моей постели.

Конечно, он издевается надо мной.

Я насмехаюсь.

— Раз уж мы здесь, я тоже хочу поговорить с тобой кое о чем.

Он наклоняет голову.

— О том, что ты сделал в тот день.