Запретная Родина

– А те, другие, где живут они?

– Полагаю, в своем штабе. И у них тоже есть убежища в городе. Но их намного больше, малышка. Айман – не руководитель, не босс, как здесь принято говорить. Он не правит и не приказывает, он помогает молодым бродягам осознать дары, не потеряться в мирах. Многим некуда идти.

– А главный над злыми бродягами – он кто? Ты с ним встречался?

– Да, было дело. Вроде обычный человек, но глянешь в глаза – озлобленный на весь мир. И одинокий. На самом деле мне его жалко. Он многое умеет и считает, что ему открылся путь воина. Однако в его окружении десятка два надежных головорезов, а это не что иное, как доказательство страха.

– Те, которые хотели забрать меня, из того десятка?

– Нет, малышка, те еще совсем неопытные. Своих лучших он держит при себе. Когда я попал в этот мир, об Аймане и понятия не имел. Бродил себе, занимался чем-то незначительным. Промежуток не пускал меня обратно, хотя я до головной боли рвался искать тебя в других мирах. Но Бури ясно дал понять, что я должен остаться здесь.

 В один из дней встретил парня и девушку. Путешественников и правда узнаешь сразу: на них были забавные облегающие комбинезоны, да притом в мелкую дырочку… – Мы рассмеялись. – Они сказали, что заблудились в мирах, и выглядели растерянными. Я хотел помочь, но мы напоролись на Первого, и он на пару секунд вырубил мой дар. Вот уж что ему хорошо удается – так это лишать бродяг их способностей. Ребята испугались и убежали. Не знаю, что с ним стало, больше мы не виделись... Я здесь уже два года, Фрэйа, за это время многое успел. Да и Айман не сидел сложа руки. В общем, к чему я это говорю… Первый меня сразу невзлюбил. Впрочем, и я к нему теплых чувств не питаю. Жалость – не в счет. За то время, пока мы с тобой не виделись, я научился управлять не только своей внутренней энергией, но и энергиями, которые нас окружают. В том числе всеми теми, что таятся в каждой вещи, в каждом предмете. Вот почему сколько бы они не пытались, их оружие не выстрелит, ножи затупятся, а бомбы не сработают. Вещи особым образом хранят энергии и потому они подвластны. С людьми – другое дело, да я бы и не стал пытаться…

– Алеард, это же настоящая магия! – восхищенно воскликнула я. – Ты нашел в себе дар, который был сокрыт в глубинах разума и чувства, тот самый, о котором говорил Бури!

– Всякая магия для чего-то дается, – он посмотрел на меня с нежностью. – Это огромная ответственность, и порой я ловлю себя на мысли, что с радостью бы избавился от этого дара. Могущество делает человека беззащитным перед внутренними демонами.

– Понимаю, это нелегко. Но кому как не тебе он должен был раскрыться? Подобная сила должна принадлежать тем, кто сможет с ней справиться. А ты точно сможешь. В тебе достаточно решимости, воли и отваги, чтобы управлять энергиями окружающего мира. Промежуток не действует алогично. Он не предоставляет огромную силу людям, которые не могут совладать с собой. Это закон бытия, разумность Вселенной и процессов, что происходят вокруг нас. Каков размер сосуда – таков и объем помещаемой в него жидкости. Не внешний, конечно, – уточнила я, перехватив его лукавый взгляд.

– Значит, я вместительная крынка? – хмыкнул Алеард.

– Именно. В сказках так бывает – людей накрывает способностями страшными и разрушительными, и они не могут справиться с ними, уничтожая пространство и даже причиняя боль окружающим. Но то в сказках, а Промежуток – реален. И он не глуп. Он не наделит даром человека слабого, терзаемого сомнениями. Сначала будущий носитель дара должен разобраться в себе, а уже потом овладевать силой.

Алеард вздохнул.

– Это верно. Будь то свет или тьма, пламя или лед – они приходят к людям, что готовы их принять, а не влезают внутрь насильно. – Он мягко коснулся моего лба губами. – Спасибо, малышка. Ты рядом, и моя энергия стала более податливой. Ты возвращаешь мне самообладание.

– А я думала, что действую на тебя иначе, – смущенно улыбнулась я.

– Да. И иначе тоже. Я то теряю сдержанность, то снова нахожу её.

– Это хорошо?

– Очень. Мы оба были пусты, но теперь возвращаем чувства. Возвращать – не всегда означает копаться в прошлых ошибках.

– Мне бы хотелось отправиться по старым следам, Алеард. С тобой – несдержанным и полным благой силы. Но даже если и без неё – с тобой счастливым, и это самое важное. – Я обхватила его руки, лежащие на штурвале, и Алеард прижался ко мне плотней.

Мы стояли все также: он позади, я перед ним. Прошло столько часов, а я до сих пор не верила в происходящее. Хотелось просто наслаждаться, чувствуя его тепло, но рассказа Алеарда снова потревожил обрывки воспоминаний.

– Ты сказал, что он забрал твой дар?

Алеард кивнул.

– К сожалению, вместе со способностями созидать и питать существуют и такие, которые губят и калечат. И ещё поэтому бродить в ближайшие годы станет труднее. Нужно уметь постоять за себя.

– Что-то важное в твоих словах, – нахмурилась я. – О плохих бродягах, о сражениях за себя самого… Нужно вспомнить…

– Фрэйа! – и он покачал головой. – Мы же договорились.

– Это и правда очень важно, Алеард! – воскликнула я. – Пожалуйста!

Он вздохнул и остановил яхту.

– Если ты очень хочешь, я попробую помочь.

Я поспешно схватилась за его руки. Почему меня била такая дрожь? Мы довольно долго стояли, закрыв глаза, но ничего не вышло.

– Слишком глубоко, чтобы копать, малышка. Не хочу делать тебе больно. Это воспоминание вернется, как и прочие, нужно только подождать.

– Ты прав. Я должна успокоиться. Когда я спокойна, мысли тоже успокаиваются и вылезают из норок.

Он усмехнулся и коротко поцеловал меня в лоб.

– Всё-таки солнышко.

– А ты огонек.

Он тихо рассмеялся и снова взялся за штурвал. Я любовалась, как переливаются огнём его волосы, и вдруг острая, как игла, мысль ужалила меня прямо в затылок. Та ли, которую я ждала? Неважно. Пойманная мышка памяти была такой прекрасной и родной, что я подскочила на месте. Я прямом смысле слова.

– Алеард! Боже мой!..

– Что такое, Фрэйа? – насторожился он.

– Ойло Рэд, вот что! – ответила я. Перед мысленным взором встало лицо задорного торговца с Трогии. Я чуть не зарыдала от счастья. – Он…Он же…

– Откуда ты знаешь Ойло? – мягко перебил Алеард.

– Он что, здесь?! – воскликнула я, сжимая его руки. – Он жив?!

– Здесь. Живой и здоровый. Он Айману помогает. Может, мы о разных людях говорим? – спросил он, улыбаясь моей реакции.

– Рыжий забияка! При каждом удобном случае ругается на аргонцев, любит поесть и всегда просыпается в разное время!

– Да, – рассмеялся Алеард, – это Ойло. Я его нашел на дороге, он как будто с неба свалился. У парня были серьезные раны, но он выкарабкался.

– Алеард, – я ощутила слезы радости на щеках, – это ведь я отправила его к тебе!

– Как тебе это удалось? Расскажи, я хочу знать, что произошло.

И я рассказала ему всё, что вспомнила. Алеард слушал внимательно и не сводил с меня глаз.

– Ойло долго в себя приходил. Удивительно, что, будучи раненым в грудь, он остался жив. А всё дело в том, что у него сердце с другой стороны.

– Ничего себе!

– Да уж. Конечно, нападавшие об этом не знали. Редко когда встретишь человека с такой внутренней аномалией, но я не думаю, что Ойло от этого как-то страдает. Он удивительный, заряжен особой искрой жизни, которую ни глубина земли, ни толщи вод, ни даже вакуум не потушат. Его жизнь течет не как наша… Трудно объяснить. Начав видеть энергии, я научился следить за ходом времени не только в мирах, но и в людских судьбах. Так вот Ойло создал собственный ритм, который сокрыт от меня.

– Я чувствовала в нем особую силу, но не знала, как её объяснить. Ойло действительно необычен, и не только потому, что обладает даром видеть будущее. Он говорил обо мне?

– Он знает, что произошло тогда, но воспоминания смутные. Называл тебя сестрой, но ни лица, ни имени не помнил. Суетился, размахивал руками, морщил лоб, но так и не смог вспомнить. Замечательный парень, таких радостных шалопаев и на Земле по пальцам пересчитать. Мы с ним подружились.

Я рассмеялась сквозь слезы. Многие воспоминания создают иллюзию радости, но есть и такие, что рождают её истинную.