Запретная страсть

– Ты все еще спишь? – мамин возмущенный голос ввинчивается в голову. – Почему еще не в дороге? Ты должна была выехать вчера! Я тебе весь вечер не могла дозвониться! Чем ты занималась? Хорошо, что Виктор в отъезде и не видит, как ты пренебрежительно ко мне относишься, но не сегодня-завтра он должен вернуться, и ты обязана быть здесь, чтобы присутствовать на свадьбе!

О, Боже! Обязана-обязана. Ну сколько можно?! Своей свадьбой она прожужжала мне все уши и даже не интересуется, как я сдала экзамены. Может, меня вообще отчислили? Какое там? Все мысли мамочки сосредоточены на очередном замужестве? Котором уже? Я лично сбилась со счета. А она?

– Ма-ам, – еще не до конца проснувшись, протягиваю я. – Я вообще-то вчера последний экзамен сдала, и мы отмечали окончание сессии.

– Поздравляю, доченька, – выпаливает мама, только в голосе никакой радости я не слышу. – А сейчас поскорее вставай и приезжай.

И почему меня это не удивляет?

Если не потороплюсь, то мама забьет всю сеть своими звонками.

Делать нечего, и под недовольное бурчание Лерки я начинаю собираться.

– Неужели нельзя попозже, – выбираясь из кровати, ворчит она и помогает собираться, одновременно допытываясь, как вчера все прошло.

Раздраженно скидывая вещи в чемодан, я отделываюсь ничего не значащими фразами. Домой не хочется совершенно. Год не была, да и сейчас не поехала бы, если бы не мамино требование.

– А ты куда? – повернулась к подруге.

– Гошка приглашал с ним в Испанию, – беспечно пожимает она плечами.

Лерка из тех девушек, у которых всегда запасе есть парочка кавалеров и десяток предложений.

– Круто, – одобряю я.

Но только направление. Закидоны Гошки не захотела бы терпеть даже за Австралию или Мальдивы.

– А тебе кто мешает? – Лерка задорно подмигивает. – Крутила бы своего вчерашнего папика. Мне кажется, он бы не поскупился и на Тай или Корею.

Я кривлюсь. При воспоминании об унизительном конверте внутри снова все дрожит. Поднимается злость. Хочется сделать что-нибудь глупое – например, ударить кулаком в стену, если надменное холеное лицо недоступно. Вот только Лерка не поймет, а если начну объяснять, еще и на смех поднимет. Объяснит, какая я дура, что не приняла «подарок». И ведь сама виновата.

Глава 11

Вчера, под действием выпитого не осознавала, и все казалось веселым и правильным. Ну проспорила. С кем не бывает. Ну выполнила обещание и, как посоветовала Лерка, попыталась забыть Вадима, хоть и заранее знала, что не поможет. Но только сейчас на трезвую, но гудящую голову поняла, за кого он мог принять девчонку, которую с полщелчка снял в баре. Ничего удивительного. В следующий раз буду думать головой, а не печенью.

А сейчас… Сейчас надо поскорее обо всем забыть. Незнакомца из гостиницы я больше никогда не увижу. Какое мне вообще дело до его мнения обо мне? Не детей же мне с ним крестить, в самом—то деле!

– …ну и езжай в свой Задрищинск. Стоило ради этого выбираться в столицу? – недовольное бурчание Лерки прерывает мои размышления.

Она никак не оставляет попытки обратить меня в свою веру, но от этого философия: «Продай себя подороже», ближе мне не становится.

Новый телефонный звонок застает меня, когда пытаюсь втащить чемодан в скоростной поезд.

– Лялечка! – снова напористый голос мамы, я вздрагиваю и роняю на ногу чемодан. Терпеть не могу, когда меня так называют. – Ты едешь?

– Да, мама! – раздраженно отвечаю. – Если сейчас не убьюсь чемоданом, то через пять часов приеду.

– Девочка моя, – всхлипывает она. – Хочу поскорее тебя увидеть. Тебя ждет небольшой сюрприз.

Эти слова едва не заставляют меня спрыгнуть на ходу, но двери уже заблокированы, а поезд набирает скорость, приближая меня к неизбежному.

После тревожной ночи равномерное покачивание действует усыпляюще.

Еще какое—то время вспоминаю Лерку. Раскрасневшаяся, она ввалилась в нашу комнату в обнимку с Гошкой почти сразу следом за мной. Я только—только стянула брюки и, услышав грохот, поспешно обернулась, безуспешно пытаясь скрыть зад под короткой блузой.

– От это мне повезло! – пьяно скалится Гошка. – Девочки, я совсем не против. Меня на всех хватит.

Он неловко тянет ко мне руки, но получает по глупой башке первым попавшимся учебником.

– Не могла предупредить? – рявкаю на Лерку. Злость на попытку всучить мне конверт еще гуляет в крови и ищет выхода.

– Я думала ты еще развлекаешься… – медленно и томно хлопая наращенными ресницами, тянет Лерка. – Что так быстро? Не смог? – она хихикает, а Гошка в это время мусолит ее шею.

– Ладно, сейчас уйду, – обреченно взмахиваю рукой и снова тянусь к штанам. Разговаривать с подругой сейчас бесполезно. Надеюсь, что соседки еще не спят, не развлекаются и смогут меня приютить.

– Н-нет, – с пьяной настырностью заявляет Лерка и пытается вытолкать Гошку, но он не намерен отступать. Тянет ее за собой в коридор.

Слышу глухой удар двух тел о стену. Заскакиваю в ванную, поспешно принимаю душ, переодеваюсь и ныряю под одеяло.

Пытаюсь заснуть под приглушенное чмоканье, всхлипы и шуршание одежды – ребята не считают нужным вести себя тише. Кажется, процесс их не на шутку увлекает. В результате, когда взъерошенная Лерка снова влетает в комнату, я уже убедительно делаю вид, что сплю.

Так я постепенно скатываюсь в дрему, но, может, пробужденные этими воспоминаниями или тяжелыми мыслями о прошлой ночи, сны меня посещают совсем не успокаивающие.

Глава 12

Недавнее и двухмесячной давности прошлое сталкивается, накладывается друг на друга, перемешивается.

Ощущаю прикосновение сразу двух пар рук, двойное прикосновение губ опаляет кожу, в животе прокатывается жаркая волна.

Пока одни губы впиваются в мой рот, жадно, напористо, глубоко. Так, что практически не могу дышать. Вторые – щекотной дорожкой спускаются по животу. Ниже, еще ниже. Горячая волна достигает груди. Мне жарко. Просто невыносимо. Хочется сбежать, но тело отяжелело. Не могу двинуть ни рукой, ни ногой, чтобы хоть как-то помешать наглому исследованию.

Вздрагиваю, когда ощущаю жаркое прикосновение между ног. Кто-то из двоих меня целует, я не вижу, но уверена, что это вчерашний незнакомец из бара. Да, незнакомец, я совершенно уверена, что он назвал не свое имя, так что по-прежнему не знаю, как его зовут.

Ноги дергаются в неосознанном порыве сомкнуться и прекратить пронзающие удовольствием поцелуи или раскрыться, податься им навстречу, чтобы полнее испытать недавно познанную ласку.

Второй – уверена, это горе-лектор, который забыл обо мне в реальной жизни, но пришел в горячечной полудреме – оставляет в покое мой рот, спускается к почему-то голой груди.