Запретная

– Не знаю, – честно призналась ей. – Может, я слишком много требовала от вас. Вы и так все рисковали, помогая Свете выбраться из рук этого чудовища. Я должна быть благодарна вам, а не придираться.

– Я здесь не при чём, – барабаня длинными коготками по столешнице, ответила Изабелл. – Благодари Дэни. Это его инициатива, работа и все риски. Я всего лишь адвокат, к услугам которого, слава вашим богам, обращаться не пришлось.

– Поблагодарю, – кивнула я, сделала глоток и чуть не подавилась, когда, бросив взгляд на папку, увидела там яркий символ известного магического заведения. – Это что, анкеты?!

Не стоило в это лезть, я просто не имела на это право. И ведьма могла обидеться и отплатить в сто раз больнее. Но увидеть анкеты в её руках и знать, что они означали, было так странно и удивительно, что я не смогла сдержаться.

– Они самые, – лениво откликнулась ведьма, совершенно не обижаясь на моё вмешательство в её личную жизнь.

– Вы решили завести ребёнка? – осторожно поинтересовалась я, чувствуя себя балансирующей на грани.

– А почему бы и нет, – отмахнулась она и вновь потянулась к сигаретам. Коснулась их, дрогнула и убрала руку, с досадой закусив полную губу. – Я ведь ведьма и должна поступать согласно своему положению и статусу.

Мне показалось или в последних словах был какой-то непонятный смысл?

– Я слышала, что это очень ответственный шаг, – пробормотала в ответ, подушечками пальцев осторожно касаясь обжигающе холодных стенок стакана.

– Ответственный, не то слово, – как-то невесело усмехнулась Изабелл. – Каждую анкету необходимо очень тщательно просмотреть, интересные отложить. Чтобы потом уже из них выбрать что-то стоящее. Договориться о встрече с каждым, пообщаться и решить, как быть дальше. До финального контракта, подписываемого уймой народу, минимум два-три месяца. Иногда срок увеличивается до года. Потом еще год на зачатие и 9 месяцев вынашивания, не имея ни малейшего представления о том, кто в итоге родится. Итого три года.

– Это чудовищно.

Изабелл, которая во время своего монолога рассеянно смотрела на папку, перевела взгляд на меня:

– Что именно, Стрельцова?

От этого вопроса я даже немного растерялась. Для меня минусы и ужасы положения магов были видны невооруженным взглядом, и я никак не могла понять, почему этого не замечает она.

– Вся эта процедура. Выбор отца ребёнка…

– А разве у вас не происходит то же самое? – насмешливо поинтересовалась ведьма, поворачиваясь ко мне всем корпусом и откидывая на спину густые волосы.

– В каком смысле? – растерянно переспросила я, теряясь от взгляда тёмно-карих глаз.

– Разве вы не выбираете себе спутника жизни, смотря на какие-то физические показатели: внешность, характер или состояние его кредитки. Вы ведь тоже делаете выбор, основываясь на чем-то. И что же чудовищного в нашем? То, что мы говорим это открыто, не прикрываясь красивыми сказками о любви, долге и чувствах? Наши отношения намного прочнее ваших, потому что мы не лжём друг другу и самим себе и закрепляем всё бумагами.

– А как же любовь? – не унималась я.

– Любовь? – оскалилась Белль. – Я ведьма, дорогуша. А ведьмы, как и все маги, понятия не имеют, что такое любовь. И знаешь, я думаю, что это даже к лучшему. Разум остаётся чист, чувства не притупляют реакцию. Наши поступки продиктованы обстоятельствами и четко взвешенными решениями, а не сиюминутными порывами.

– Знаешь, – перебила её я, отставляя запотевший стакан в сторону и подаваясь вперёд. – У меня такое ощущение, что сейчас ты пытаешься убедить не меня, а себя.

– С чего такие мысли? – в отличие от меня, Изабелл откинулась назад, словно пыталась увеличить между нами расстояние.

– Я видела ваши взгляды с Тумановым, – ответила ей и чуть не подпрыгнула от страха.

Личное пространство было нарушено, я слишком далеко зашла в наших беседах, забыв, кем мы являемся на самом деле. Её черты лица заострились, став хищными и опасными, глаза в одно мгновение пожелтели, зрачок удлинился и вытянулся, а во рту показались острые клыки.

– Не лезь туда, куда не просят, – прорычала она, и я усиленно закивала.

Именно в этот момент домой вернулся Разин. Некромант вошёл в столовую и устало взглянул на нас. Правда, его взгляд сразу же прояснился, когда он увидел ведьму в боевой готовности возле меня.

– Белль, что происходит? – напряженно спросил он.

– Ничего, – тут же ответила я. – Всё хорошо. Она показывала мне пограничное состояние между оборотом и человеком. Впечатляюще, я даже испугалась.

– Как всё прошло? – успокаиваясь и возвращаясь в привычное состояние, поинтересовалась ведьма.

Разин вздрогнул и быстро посмотрел на меня. Причём взгляд его был какой-то странный, нервный и испытующий. Я недоуменно приподняла брови и склонила голову, пытаясь понять, что с ним вдруг произошло.

«Наверное, они хотят побыть наедине. А я им тут мешаюсь», – догадалась я.

– Не буду вам мешать, – вставая, произнесла я.

– Стой! – крикнул мужчина и замялся. – Олеся, подожди. Нам надо поговорить, – он повернулся к ведьме: – Белль, тебе Лиза всё расскажет. Она уже ждёт.

– Даже так. Ладно, – закрывая с громким хлопком тяжелую папку, произнесла молодая женщина и поднялась.

– Это что у тебя? – нахмурил брови Денис, от которого не укрылась папка.

– Ничего особенного.

– Это ведь анкеты? – не отступал он, и его серые глаза опасно вспыхнули.

– Анкеты.

– Белль… – предупреждающе протянул Разин.

– Это моя жизнь, и мне ею распоряжаться, – отрезала Морано, прижала папку к груди и активировала сферу.

В столовой и во всём доме мы остались одни. И тишина, которая возникла между нами, вкупе с мрачными взглядами некроманта мне совершенно не нравилась.

Я неопределённо хмыкнула, вздохнула, еще раз вздохнула и, поняв, что отвертеться не получится и отвечать за поступки надо, быстро произнесла:

– Я хотела бы извиниться.

– Что? – Денис резко вскинул голову, вырываясь из своих явно не слишком хороших мыслей, и взглянул на меня как на дурочку. Собственно, именно так я себя сейчас и ощущала. – Что ты сейчас сказала?

Идти на попятную смысла не было никакого.

– Что хочу извиниться. Ты очень много сделал для спасения Светы. Даже больше, чем можно было мечтать и надеяться. Ты так рисковал, пошел против закона, а я вместо того, чтобы нормально поблагодарить, начала предъявлять претензии. Это было крайне некрасиво и непорядочно с моей стороны. Поэтому я говорю еще раз спасибо, и прости за истерику.