Запретная

Я максимально быстро оттарабанила текст и застыла, ожидая реакции и хоть какого-нибудь ответа.

– Это тебе Белль мозги прочистила, пока меня не было? – наконец выдал Денис, рассеянно проведя ладонью по своему стриженому затылку.

Такое ощущение, что после моих слов ему стало только хуже.

– Нет, – мне даже стало немного обидно. – Это я сама поняла. Осознала степень своего неуважения и вот теперь извиняюсь.

Видимо, не очень удачно, раз ты еще не принял их и стоишь с таким выражением на лице, что мне впору спасаться бегством.

– Что?

– Мои извинения, ты собираешься их принимать? – терпеливо объяснила я, внимательно его осматривая.

Странный он какой-то, сам на себя не похож: рассеянный, встревоженный и натянутый как струна.

– Ты не должна передо мной извиняться. Твоя реакция на поступок Игоря полностью соответствовала сложившейся ситуации. Я и сам был готов оторвать ему голову за подобные выкрутасы.

«Был… Это просто оговорка или они всё-таки до чего-то договорились? Скорее всего, второе…»

– В любом случае спасибо, и не переживай, я всё осознала и больше так вести себя не буду. Ты ведь об этом хотел со мной сейчас поговорить?

– Нет, – ответил он, вытягивая руки вперёд ладонями вверх.

Секунда, и из ниоткуда появилась папка с бумагами, еще больших размеров, чем та, что унесла с собой Изабелл.

– Я принёс тебе это.

– И что это такое? – поинтересовалась я, когда мужчина положил своё богатство передо мной на стол и отправился в кухонную зону.

Хлопнул холодильник, стукнула дверца шкафчика, переливчато зазвенело стекло.

– А это та самая причина, почему Игорь отказался от преследования Бориса и смог переубедить всех нас.

– Мне ты это зачем показываешь? – не поворачиваясь, немного нервно спросила у него. – Решили и решили. Я к этому не имею совершенно никакого отношения. Я совсем не сержусь и не обижаюсь.

– Ошибаешься, – откликнулся Денис, и за моей спиной вновь хлопнула дверца кухонного шкафчика. – Оказалось, что к тебе это имеет самое что ни на есть прямое отношение. Прямее просто не придумаешь. Наше общее собрание постановило, что ты должна знать правду. А меня отправили послом. Надеюсь, ты не велишь меня казнить за плохую новость, как бывало в старых сказках.

– Что?

– Ничего. Ты будешь смотреть бумаги или как?

– Нет, – отказалась я и для пущей убедительности еще и головой покачала.

Мне не хотелось смотреть эти бумаги. Мало того, мне даже в руки их не хотелось брать. Зачем Разин мне их дал? Что в них? Почему так важно? И при чём тут я?

Скрестив руки, я настороженно смотрела на бумажную кипу на столе, не решаясь протянуть руку. Внутри всё орало и вопило: «Не смей! Будет больно. Так больно, что потом не сможешь нормально жить и дышать...»

Разин поставил на стол бутылку с дорогим коньяком, два низких пузатых бокала и тарелку с порезанным лимончиком.

– Вы же не пьянеете, – пробормотала я.

– В отличие от тебя.

– Ты решил меня споить? – я недоверчиво уставилась на колдуна, который сел рядом со мной и принялся разливать янтарную жидкость по бокалам. В воздухе ощутимо запахло спиртом. – Зачем?

– Не переживай, твоя честь и невинность останутся при тебе, – сухо ответил он, вызывая у меня острый приступ покраснения лица и шеи. – Я после таких новостей точно бы что-нибудь выпил. Но если ты не хочешь, я заставлять не буду. У меня на этот случай припасены парочка успокаивающих заклинаний и одно специальное зелье, – он достал из кармана небольшой тёмный пузырёк и покрутил перед моим носом. – Но я надеюсь, что у нас с тобой до этого не дойдёт.

– До чего? – переспросила я, чувствуя, как от страха начинают неметь пальцы на руках и сбивается дыхание.

– Садись, Олеся Стрельцова.

Я всё-таки села, хотя страшно хотелось броситься со всех ног и запереться в спальне месяца на два. Лишь бы не знать, что там в этих бумагах и почему оно так важно.

– Денис, что происходит? Это как-то связано с покушением на тебя? Меня хотят перевести в тюрьму?

– Что? Нет, дело не в покушении, – отмахнулся он и растерянно потёр подбородок. – Знаешь, Лисёнок, а ведь я понятия не имею, с чего начать. Как тебе всё рассказать.

– Начни с начала, – предложила я.

Вместе со страхом внутри проснулось любопытство. И именно оно сейчас главенствовало и руководило моими поступками.

– С начала? Боюсь, придётся начать с событий сорокалетней давности.

– Какой давности?

Где я и сорок лет? Совсем запуталась в его объяснениях.

– Большой. Ладно, лучше всё равно не будет. Оттягивать смысла нет, – вздохнул он, схватил стакан, залпом выпил его и даже не поморщился. После чего глубоко вздохнул, так, словно собирался нырять в бездну, и выдал: – Олеся, ты знала, что вас с сестрой удочерили?

– Что?!

– Не знала, значит. Ясно, – пробормотал он, вновь наполняя стакан. – Сюрприз.

– Ты издеваешься? Подожди! – я подняла дрожащие руки вверх и сделала небольшую дыхательную гимнастику, пытаясь прийти в себя. Получалось не очень хорошо, точнее, совсем плохо. – Что ты сказал?

– Вас удочерили, и Алиса тебе не родная сестра, – вновь осушив бокал и заедая его долькой кислого лимона, ответил Денис.

– Нет, – жестко и даже зло перебила его я и покачала головой. – Совершенно глупый и бессмысленный розыгрыш. Не понимаю, зачем ты это говоришь, но я не верю. Ни единому слову. Это всё ложь!

– Тебя никогда не смущало, что вы с сестрой не похожи друг на друга? И на родителей?

– Я пошла в двоюродную бабушку, а Алиса в деда. Так мама всегда говорила.

– Конечно. Удобная отговорка. Родственников всегда можно найти, особенно, если очень хорошо постараться.

Его слова били по больному. От боли и страха перед глазами поплыли разноцветные круги, глаза защипало от непролитых слёз, а в ушах загудело и затрещало.

– Это неправда! – выдавила я с трудом.

– Мне жаль, Лисёнок.

Ему действительно было жаль. Серые глаза будто заглядывали в душу, усиливая тоску в сто крат.

– Нет! Я тебе не верю, – всхлипнула я и вновь замотала головой.

– Все доказательства и документы здесь, – Денис кивнул на бумаги.

– Ложь и подделка. С вашими возможностями вы могли всё подделать.

– Конечно, и зачем нам это? Олеся, ты же знаешь, что это не так, – мягко произнёс Разин. – Твоё чутье, о котором ты мне рассказывала прошлой ночью, что оно говорит тебе? Что это правда. Не так ли? Оно шепчет, что сказанное мной не ложь. Но ты не хочешь в это верить, отказываешься принять…