Запретная

– И даже кандидата выбрала…

– Если ты Страж, то тебе всё позволено!

– Быстро ты сориентировалась.

За окном раскатисто прогрохотало, и пару раз вспыхнула молния. А ей в ответ мигнула лампа, но не погасла. Изабелл стиснула кулаки и застыла, переводя дыхание и пытаясь успокоиться. Сейчас она как никогда была близка к срыву.

Молодая женщина даже не подозревала, насколько притягательно сейчас выглядит. Глаза горели расплавленным золотом, а волосы растрепались, живописной волной обрамляя красивое личико с пухлыми алыми губами, черты которого в свете торшера казались мягче.

– Diavaio! – бессильно рыкнула Белль, плюхаясь на стул и беря в руки пачку сигарет. Вожделенный глоток горького дыма помог ей вернуть душевное равновесие. – Туманов, я говорила, что ненавижу тебя?

Тот равнодушно пожал плечами, присаживаясь на соседний стул, и сам задал вопрос:

– Оборотни не любят запах дыма. Почему же ты куришь?

– А я вообще с прибабахом, – после очередной затяжки, разглядывая его лицо сквозь пелену дыма, ответила Изабелл. – Чего надо, страж?

– Поговорить хотел.

Вновь грянул гром, и вспыхнула ярким зигзагом молния, заставив её скривиться как от зубной боли.

– Нашёл время. На часы смотрел?

– А может, я тоже с прибабахом.

– Да ты что? – картинно удивилась Морано, стряхивая пепел указательным пальцем, и оскалилась. – И давно тебя озарило? Как справляться будешь?

– Ты же как-то живёшь, – отозвался Игорь, продолжая пристально её разглядывать. – И вроде не жалуешься.

Этот взгляд Белль не нравился. Слишком противоречивые чувства вызывал в душе.

– Туманов, по-хорошему прошу. Уйди отсюда, – устав от непонятных игр и пространных разговоров, попросила Изабелл.

– Не могу, – ответил Туманов и вдруг продолжил: – Я не могу так больше. Не могу бегать от себя и от тебя. И не хочу.

– И что это значит? – потушив сигарету в пепельнице, поинтересовалась она.

– Я хочу тебя, Белль, – совершенно спокойно и даже как-то сухо произнёс мужчина.

С таким же успехом он мог говорить о погоде или курсе доллара на завтра. Очередная игра и манипуляция? Изабелл не знала, но и падать ему в объятья тоже не спешила. Снова захотелось курить, так сильно, что задрожали пальцы, пришлось сцепить их в замок, чтобы хоть как-то скрыть эту нездоровую жажду.

– Надо же. Ты представляешь, хотеть – это наше основное чувство. Я имею в виду магов. А что потом? Будешь обвинять в случившемся меня? Что это я тебя соблазнила, а ты храбрый и сильный Страж? Мы это уже проходили, Игорь. Второй раз я терпеть это не буду. Лучше сразу уйди.

– А если я откажусь?

Такое ощущение, что ему нравилось доводить её и наблюдать за тем, как она будет выкручиваться.

– Туманов, скажи честно, зачем тебе всё это? Только я решила изменить свою жизнь, как ты тут как тут. Выглядишь сейчас, как ребёнок, у которого отняли забытую и ненужную игрушку. Но я не игрушка. Я тёмная ведьма! Тёмная! Совсем как твоя мать! И это не изменить. Сам же говорил!

– Да, ты тёмная, – согласился Туманов, и очередная вспышка молнии осветила его лицо, блеснув в серо-голубых глазах, от голодного взгляда которых у Изабелл засосало под ложечкой. – И я с ума по тебе схожу.

– Это не мои проблемы, Туманов.

Понимая, что сидеть на одном месте просто нет сил, молодая женщина вскочила и пошла к окну, надеясь, что прохладный свежий воздух поможет ей вернуть присутствие духа. Первые крупные капли дождя упали на подоконник. Постепенно дождь набирал силы и уже барабанил по крыше. Водяные брызги попадали на руки, живот и грудь, отчего тело покрывалось мурашками.

– Это наша ночь, Белль, – едва слышно прошептал мужчина, который внезапно оказался за спиной. – И ты это знаешь.

Ведьма задержала дыхание, чувствуя тепло его тела, которое прижималось к её, мягкость хлопковой футболки, горячее дыхание за ушком и шероховатость ладоней, которые скользнули по её шее, обрисовали линию плеч и пересчитали каждый позвонок на спине.

Гортанно застонав, Изабелл выгнулась в спине, прижимаясь ягодицами к его бёдрам и чувствуя недвусмысленно твёрдую плоть. Захотелось потереться о него, как кошка. Выгнуться еще сильнее и замурчать от удовольствия.

– Моя Белль, – выдохнул Игорь, и руки накрыли чувствительные холмики, сжимая и поглаживая набухшие вершинки сквозь тонкое кружево бюстгальтера, вызывая у неё новый чувственный вздох. – И я буду делать с тобой всё, что захочу.

Холодный Страж исчез, уступив место пылкому любовнику, который всё это время так тщательно скрывался за стальным блеском серо-голубых глаз.

Короткий поцелуй в основание шеи заставил её сжаться и неловко свести бёдра, чтобы хоть как-то усмирить жар желания внизу живота.

А Игорь продолжал изучать её тело. Указательный палец проник под лямку бюстгальтера и медленно опустился, щекоча кожу, затем продвинулся к середине, туда, где находилась застёжка, и слегка надавил на позвонок, заставив Белль еще сильнее прогнуться в спине, широко раскрыв рот и хватая губами воздух.

Одно движение, и крючок расстёгнут. Ведьма ахнула и рукой придержала чашечки, не давая белью сползти вниз, и бюстик повис на локтях.

Искры вокруг них разгорались всё сильнее, кружились в безумном танце, сталкиваясь друг с другом, и вспыхивали так ярко, что можно было сгореть.

Изабелл задержала дыхание, когда руки Игоря опустились на живот, ласково обводя вздрагивающий пупок, а после очень медленно и неукротимо принялись стягивать с неё короткие шортики.

Правда, для этого мужчине пришлось опуститься на колени перед ней. Белль тяжело сглотнула и зажмурилась, чувствуя горячее дыхание на ягодицах.

– Игорь, – простонала она, судорожно сжав тонкое кружево, которое всё никак не могла выпустить из рук.

– Тсс, – прошептал Страж и начал покрывать влажными поцелуями бёдра, пока его руки стягивали шорты до конца. – Переступай.

Это был самый настоящий приказ, который не предполагал споров и возражений. От хриплых ноток в его голосе у неё засосало под ложечкой и закружилась голова.

– Ох… Игорь, – выдохнула она, когда мужчина сначала прикусил, а потом облизал кожу на копчике.

Вот тебе и холодный Страж. Кто же знал, что за прочным фасадом скрываются такие страсти и такие грешные фантазии. Белль не могла припомнить, когда в последний раз заводилась до такой степени. Ведьма так ярко чувствовала каждое прикосновение его губ и языка на своих ягодицах, что уже не могла сдерживать сладкие стоны.