Запретная

Видимо, всё было совсем плохо, потому что она еще сильнее нахмурилась и произнесла сложное заклинание, добавив еще магическую комбинацию на пальцах. Воздух вокруг Разина заискрил

– Как вы здесь оказались?

– Щит, – коротко ответила Татьяна, не сводя лихорадочного взгляда с брата. – Щит разлетелся вдребезги. Я… такое бывает очень редко. Я думала, что он мёртв.

– Это я, – прорыдала едва слышно, обхватив себя руками. – Это всё я.

– Успокойся, накинь на себя, – Туманова не глядя подала мне мой халат, который валялся на полу.

Наши пальцы соприкоснулись лишь на долю секунды, но это стало началом ада, активировав дар, который давно ждал своего часа.

Вспышка…

— Нет, — пробормотал Сергей и, слегка поморщившись, вновь закрыл глаза. — Это не можешь быть ты... девочка с глазами цвета грозы... дождливых облаков... да, ее глаза полны дождя... непролитых слез... еще ребенок... она совсем ребенок, который слишком много пережил...

Вспышка…

— Я не худший вариант, Разина.

Дима больше не улыбался.

— Для чего? Для инициации или для контракта?

— Для всего.

— Просто палочка-выручалочка.

— Очень приятно, что ты помнишь о моей «палочке».

Вспышка…

— Искусительница, — прошептал Сергей. И этот голос — лучшая музыка для моих ушей.

Рука опускалась все ниже и ниже, пока не оказалась между моих бедер. Я рефлекторно дернулась ему навстречу, призывая не останавливаться, моля продолжить ласку, хоть чуть-чуть снять напряжение и сладкую ноющую боль.

А дальше все просто терялось в эмоциях и ощущениях.

Его пальцы, каждое движение которых заставляло меня стонать и умирать от наслаждения...

И Олеся Стрельцова потерялась, растворяясь в чужих, таких сладких воспоминаниях.

– 17-

Изабелл

В доме было тихо.

Не надо быть ведьмой, чтобы понять, что случилось что-то страшное и непоправимое. Достаточно всего лишь обвести взглядом погружающийся в вечерние сумерки дом, ощутить звенящую тишину и искры силы, которые буквально напитали всё вокруг своей первобытной магией.

Белль глубоко вздохнула, вбирая воздух через нос, и задрожала от возбуждения, которое лёгкой дрожью прокатилось по телу, пробуждая еще не погасшие воспоминания о страсти и поцелуях в кабинете Стража. Всего лишь мгновение слабости, но какие вкусные нотки, пылающие на губах лучше самых терпких пряностей. Даже сущность, полностью сытая и довольная после вчерашней ночи, не могла не промурлыкать в ответ.

– Чувствуешь? – открыв глаза, с придыханием спросила ведьма у Игоря, который, не теряя времени даром, уже поднимался по лестнице.

– Да, – не останавливаясь, ответил мужчина. – Он её инициировал.

Изабелл поспешила следом, быстро ступая по ступенькам, которые едва слышно поскрипывали под их весом, но в тишине дома даже самые тихие звуки слышались очень ясно и чётко.

И чем ближе они подходили к комнате Дениса, тем противоречивее было её состояние.

Это была не просто страсть – яркая, обжигающая. Такая, от которой крики восторга и наслаждения застывали в воздухе, разлетаясь на сотни оттенков эмоций и чувств. Здесь было что-то другое: неизвестное, необъяснимое и такое желанное и нужное.

Белль поймала на ладошку одну из искорок. Просто не могла удержаться, так она манила своей красотой. И тут же вздрогнула от эмоций, опираясь рукой о стену, чтобы не упасть.

«Тьма, Дэни! Что же ты наделал, глупый… как же так?!»

Нежность, мягкость, восхищение и снова нежность. Именно эта эмоция была главной здесь, обволакивая всех и каждого воздушным облаком надежд, грёз и мечтаний.

Изабелл могла не знать, что такое любовь, могла никогда не испытать столь великое чувство, но не понять, что это оно, было невозможно.

Любовь, жажда, принадлежность друг другу и печать на душе.

Белль тряхнула головой, пытаясь сдержать всхлип.

«Разве такое возможно? Разве так бывает…?»

Именно из-за этой секундной заминки она зашла в комнату позже Игоря. Ступила за порог и застыла, слишком потрясённая, чтобы собраться и начать действовать.

Разворошенная кровать, смятые простыни и голый Денис под защитным пузырём её не слишком удивили. Видели, проходили и даже участвовали на этой самой кровати несколько лет назад.

А вот дрожащие три десятка доверху наполненных артефактов, мелодично дребезжащие на тумбочках, искры, которые даже по прошествии такого количества времени продолжали кружить под потолком, медленно осыпаясь золотистыми песчинками вниз, – очень даже.

– Вот это силища, – пробормотала она, осторожно продвигаясь вперёд.

Игорь и Татьяна (а её присутствию Белль не особо удивилась, зная о щите аспина и его особенностях) пытались привести Разина в чувство.

Сев по разные стороны от него, предварительно прикрыв филейную часть покрывалом, они занимались реанимационными процедурами. Туманова поддерживала купол, не давая тому лопнуть, а Игорь пытался осторожно проникнуть сквозь него, чтобы проанализировать состояние друга.

Им помощь точно не требовалась, поэтому Изабелл сосредоточилась на всеми забытой девушке.

Она сидела на полу, закрыв глаза, и что-то едва слышно бормотала. На её обнажённое тело набросили белый халат, но сама Стрельцова явно была не в себе.

– Что с ней?

– Не знаю, но похоже на шок, – отрывисто ответила Таня, не оборачиваясь.

– Ясно, – переступая через разбросанные в порыве страсти вещи, вздохнула Белль и села рядом с новорождённой ведьмой, если так можно было её охарактеризовать, на колени. – Стрельцова? Эй?! Ты меня слышишь?

Но рыжая продолжала едва заметно раскачиваться из стороны в сторону, ничего не замечая и игнорируя происходящее.

– Хорошо вас шандарахнуло с Денисом, – пробормотала ведьма, поправляя халатик на теле девушки, и будто в подтверждение её слов артефакты вновь мелочно звякнули. – Никогда не видела такого. Тут не менее трёх десятков артефактов, и все под завязку. Не только их заполнили, но еще осталось немало магии, которая ударила в ответ… Что с Дэном?

– Без сознания, жить будет, но оглушило его сильно. Я вызвал целителей. Скоро будут. А отец где? – Игорь взглянул на мачеху.