Запретное знание. Прыжок в мечту.

– У нас нет времени.

Напряженные черты лица и таившие смертельную угрозу глаза делали облик Ника устрашающим. Но Мори его больше не боялась.

– Это моя жизнь, – сказала она, – и жизнь моего ребенка. Я имею право знать. Ты сжег тахионный двигатель и пригнал корабль сюда. Если у тебя нет других возможностей, кроме тех, о которых ты говорил, ты уже никогда не вернешься на Малый Танатос. Он слишком далеко. Тебе некуда лететь. Даже если Амнион позволит тебе покинуть Станцию всех свобод, тебе никогда вновь не увидеть ближнего космоса. Я решительно ничего не понимаю, Ник, и хочу знать, зачем ты все это делаешь. Я хочу знать, что поставлено на карту.

– Не понимаешь? – прорычал Саккорсо. Казалось, оказавшись в плену собственной безрассудности, он, так же, как и Мика, решился на откровенный разговор. Однако о победе над ним еще не было и речи. Его ярость рвалась наружу. – Я хочу тебя сохранить. Мои действия – единственный способ добиться своего. Ты не оставила мне выбора. Ведь ты угрожаешь уничтожить корабль, если я не дам тебе сохранить твоего проклятого ребенка. Но если я позволю его сохранить… – Ник рубанул воздух рукой. – Это невозможно! Мы – вне закона. Мы бороздим космос, сражаемся, ведем дела. Мы не можем потратить следующие десять или пятнадцать лет на воспитание твоего отпрыска, даже если этим полностью будешь заниматься ты. Если ты рожаешь, мне придется от тебя избавиться… Таким образом, у меня осталось только одно решение: Амнион.

На лице Макерна выступил пот. Мальду, казалось, вот-вот стошнит. Линд стучал зубами.

Однако Нику было не до них. Все его внимание сосредоточилось на Мори.

– Они практикуют принудительное развитие детей. Возможно, ты этого не знала. На Амнионе тебе очистят утробу и, когда ты проснешься, выдадут вполне взрослого ребенка. Все, что мне нужно, это заключить сделку. Амнион надежный партнер. Когда разговор заходит о деньгах или ДНК, они не обманывают. Все, что необходимо сделать, это предложить им то, в чем они сильно нуждаются… Я понятно выразился? – резким голосом спросил Ник. – А теперь убирайся с мостика. Нам пора тормозить. Возвращайся в каюту. Иначе прикажу Мике накачать тебя «ступором» так, что не проснешься.

Мори едва ли слышала приказ. Она действительно не знала, что Амнион мог ускорять развитие детей. Однако эта новость ее не удивила. Вряд ли теперь стоит думать о подобных вещах. Если Мори и удивилась, то совершенно другому.

Неужели все, чему она подверглась, что испытала, наконец, окупится?

– И все же я не понимаю, – пробормотала Мори. – У тебя были сотни женщин. Почему тебе понадобилась именно я?

Ник обнажил зубы; казалось, он вот-вот зарычит.

– Неужели ты так непонятлива? Неужели надо все разжевывать? Я – Ник Саккорсо. Обо мне знают во всех уголках галактики. Я – пират, о котором складывают легенды, который делает все, что захочет и где захочет. Я человек, который живет по своим законам, человек, который издевается над Службой безопасности и выставляет полицию на посмешище. Я человек, который затеял смертельно опасную игру с Амнионом, и, будь уверена, выйду сухим из воды. Черт возьми, я даже одолел самого Энгуса Термопайла. Я на голову выше всех. Едва ли кто-то посмеет встать у меня на пути. – По мере того, как Ник говорил, его шрамы наливались кровью, глаза загорались страстью. – Когда я захожу в бар, во всех его углах начинают шептать мое имя. Совершенно незнакомые люди делятся со мной последним, лишь бы оказаться причастными к моей персоне. Мне это нравится. Я это заслужил.

При этих словах рулевой закивал. Кармель захихикала. Мика сохраняла непроницаемое выражение лица. Но Ник едва ли кого-то замечал.

– Ты тоже причастна к тому, что обо мне говорят, – продолжал он, ткнув пальцем в сторону Мори. – Полицейский, которая оставила службу ради меня. Ты уже вошла в одну из лучших легенд. То ли еще будет. О Нике Саккорсо заговорят как о человеке, который рискнул своей жизнью, своим кораблем, всем, чтобы Мори Хайленд смогла родить ему сына в логове Амниона. Этой легенде суждено прожить долго. Даже когда Департамент полиции вымрет, как вымер горбатый кит, ее все еще будут передавать из уст в уста.

Ник замолчал, тяжело переводя дыхание. Налитые кровью шрамы были хорошим дополнением к апофеозу Саккорсо.

Мори опустила глаза. Где-то в глубине души рождалось радостное чувство. Похоже. Ник не лжет. Он не собирается продавать ни ее, ни ее ребенка. Человек, который живет сложенными о себе легендами, не наступит себе на горло.

Мори победила. Победила вопреки Нику, вопреки себе самой.

Однако, занятая новым зарождавшимся в ней чувством, Мори не заметила, что, кроме восторженности, в голосе Ника присутствовало кое-что еще. В голосе Саккорсо присутствовало глодавшее его сомнение. Человек, который живет ради слагающихся о нем легенд, должен быть безупречен в собственных глазах, должен ревностно относиться к тому, что происходит вокруг. Для него непереносимо, если его обманут, если легенда расскажет о том, что Ник Саккорсо рискнул своей жизнью, своим кораблем, всем, чтобы не любящая его женщина смогла родить. Для Ника непереносимо, если кто-то – пусть даже совершенно незнакомый человек – когда-либо посмеется над ним.

Всего этого Мори не уловила. На мостике вновь зазвучал ее слабый голос:

– И все же я не понимаю. Почему я? Почему все это – из-за меня?

Неожиданно новая вспышка ярости и гнева охватила Ника. Похоже, Мори, сама того не желая, задела в нем старые душевные раны.

– Сейчас я тебе объясню, – задыхаясь, проговорил он. – Раздевайся.

Неожиданно Кармель встрепенулась, ее пальцы забегали по пульту.

– Ник, наблюдаю движение. Боевые корабли Амниона.

Мика Васак резко развернулась.

– Курс?

Кармель нажала еще несколько клавиш.

– Курс на «Все свободы».

– Эфир? – Теперь Мика обращалась к Линду. Линд надел наушники и ввел в компьютер несколько команд.

– Эфир чист. Если они и переговариваются, сигнала не слышно.

Мика Васак вновь повернулась к Нику и Мори.

– Ник, нужно включать двигатели на торможение. Форпосты не дремлют. Не будем рисковать. Они не поверят ни единому нашему слову, пока мы не снизим скорость.

Ник проигнорировал слова своего помощника. Сейчас ему было наплевать на всех. Он сверлил Мори взглядом. В шрамах пульсировала кровь. Казалось, еще чуть-чуть – и она брызнет наружу.

– Я сказал, раздевайся.

Здесь, на виду у всех. Он хочет, не сходя с места, доказать над ней свое превосходство.

Всего лишь несколько минут назад Мори бы ему отказала. Угроза Ника ничто по сравнению с тем ужасом, который Мори испытывала перед Амнионом. Да, она бы рискнула не подчиниться. Терять все равно нечего. Саккорсо ей ненавистен. Любое его прикосновение омерзительно. Он пират и предатель. Самец. Мори едва ли могла перенести насилие на виду у всей вахты.

Но теперь Ник дал ей надежду на жизнь, дал надежду спастись самой и спасти Дэйвиса, дал надежду на то, что Мори Хайленд, которой когда-то было не наплевать на свою честь и своих будущих детей, не обречена. Уже давно она приняла решение сохранить ребенка и дать ему имя своего отца, потому что хотела возродить те ценности, которые тот олицетворял. Где-то на подсознательном уровне она хотела позаботиться и о себе, поверить в себя. Теперь Мори поняла, почему решение относительно судьбы ее ребенка было так тесно связано с решением относительно своей собственной судьбы.

В некотором смысле Ник вернул ее к жизни, и теперь все было по-другому.

Мори, размышляя таким образом, молчала.

Ник поднялся со своего места и, одолеваемый противоречивыми чувствами, приблизился к ней.

Мори смело посмотрела ему в глаза.

Однако Ник ее не ударил, не тронул ни единым пальцем. Сверкая глазами, он остановился от нее в нескольких дюймах. Гримаса исказила его лицо.

– Мори, пожалуйста, – процедил он сквозь зубы, склоняя ее продемонстрировать всем безграничность его власти.

Итак, Мори в безопасности. Ник проглотил наживку. Принял притворство Мори за чистую монету. До тех пор, пока она способна развеивать его сомнения, он от нее не откажется.

Ради собственной безопасности, ради безопасности Дэйвиса, Мори сунула руку в карман, нащупала пульт и ввела себя в состояние экстаза. Затем она расстегнула форму, сбросила ее на пол и при всех отдалась Нику с видом женщины, которая заложила душу ради его ласк.

Саккорсо овладел ею прямо на палубе с присущей ему неистовой страстью.