Запретные игры

Ой, мамочка…

Прикрываю глаза, пытаясь успокоиться. Самое страшное, что мне сегодня грозит, – это секс. Это же не так страшно, как тюрьма. Пытаюсь убедить себя. Но холодные ладошки отчего-то начинают потеть, а сердце – биться в панике.

Литвин появляется минут через десять. Сглатываю, на секунды теряя лицо, когда он входит в комнату. На мужчине брюки, черная рубашка с закрытыми руками, вальяжно расстёгнутая на несколько пуговиц. Этим меня уже не смутишь, я видела его голым. В комнату врывается терпкий аромат парфюма и мужского тела.

— Добрый вечер, — встаю с места, как школьница.

Мы встречались несколько раз. Я, в конце концов, трогала его тело, но при каждом появлении этого мужчины волнуюсь. Сегодня особенно. Можно сказать, я в тихой истерике, ибо это не просто сеанс массажа.

— Присаживайся, — кивает мне на диван. Снова сажусь, складывая руки на коленях. Я хоть и девственница, но с парнями всегда общалась легко. Но это парни, ровесники или чуть старше, а это Литвин, и я сжимаюсь. Мужчина проходится по комнате, обходит диван, оказываясь за моей спиной. Расправляю плечи, пытаясь держать осанку. Он у меня за спиной, и я чувствую себя еще более уязвимой.

— Массаж будет проходить здесь? — нахожу предлог, чтобы развернуться. Но Литвин вообще не смотрит на меня, вопреки моим предчувствиям. Он смотрит в окно, отодвинув штору.

— Нет, Надя, массажа не будет, — отвечает, одергивая штору.

— Зачем тогда я здесь? — окидываю комнату глазами.

— Чтобы провести вечер, — снова обходит диван.

В дверь раздаётся тихий стук.

— Входи! — разрешает мужчина.

Дверь открывается, а там девушка с тележкой, как стюардесса в самолёте. Только она не улыбается лучезарной улыбкой, а с каменным лицом заносит шампанское, коньяк, бокалы, закуски в виде небольших канапе с сыром, маслинами, виноградом, фрукты, ягоды, шоколад. Все красиво составляет на низкий стол и молча уходит, прикрывая дверь.

— Зачем? — как заведённая, повторяю я, мысленно ругая себя. Соберись, Надя. Алкоголь – это хорошо, он поможет как-то пережить вечер без истерик.

Меня ведь сейчас могут трахнуть на этом самом диване, и я не имею права сказать нет. Не думаю, что Литвин позвал меня ради интимной беседы.

О чем вообще со мной разговаривать такому, как Литвин?

— Ну я же тебя привлекаю, как мужчина, — произносит с ироничной усмешкой, повторяя мои слова. — Не находишь этот вечер логичным?

Не нахожу…

Но киваю, как кукла, пытаясь улыбнуться.

— Кстати, тебе идёт белый цвет, — кивает на мой костюм. — И в общем, форма. Что-то в этом сеть.

— Спасибо, — киваю, наблюдая, как мужчина открывает шампанское. Закрываю глаза, ожидая хлопка, но мужчина открывает бутылку бесшумно.

— Любишь «Асти»? — наполняет мой бокал.

— Наверное, да.

— Что значит «наверное»? — плескает в свой стакан коньяк и садится на диван чуть подальше, чтобы откинуться с бокалом на угол дивана и вальяжно расставить ноги.

— Я редко пью и в общем пила только шампанское и мартини.

— Тебе понравится «Асти». Всем девочкам нравится.

Хочется сказать, что я – не все. Но… так нельзя по правилам нашей игры, да и не решусь я.

Беру бокал, отпиваю. Вкусно. Алкоголь совсем не чувствуется, пузырьки приятно щекочут губы.

— Итак, Надя. Давно ты увлекаешься состоятельными мужчинами, годящимися тебе в отцы?

Он что, только что намекнул, что я охотница за папиками?

Распахиваю глаза, но не озвучиваю свои мысли.

— Нет. Вы первый! — на нервах выходит дерзко. Я вообще, когда нервничаю, начинаю грубить. Дурная черта характера. А потом сама же пугаюсь своей дерзости.

— Наверное, мне должно это польстить, — снова усмехается, салютуя бокалом. Меня не покидает ощущение, что это не я с ним играю, а он со мной. Будто он всё про меня знает, и эта такая насмешка. — Знаешь, в моей жизни были сотни женщин, как постоянных, так и разовых. Разных возрастов и мастей. Что именно ты можешь мне предложить?

Я снова в шоке от его хамских, циничных вопросов.

— Я ничего вам не предлагаю. Просто озвучиваю свою симпатию. А так вы правы, я никчёмная, неопытная, глупая, заурядная, обыкновенная, в общем. Удовлетворить ваши пресыщенные потребности, скорее всего, не смогу, — выдаю, делая несколько больших глотков игристого.

Ой, Эдик оторвёт мне язык, если узнает.

— Низкая самооценка? — выгибает брови Литвин.

— Нет. Адекватная самооценка, — беру ягоду винограда, закидывая в рот.

— Может, в этом и есть твоя изюминка… Некоторым, знаешь, заходят мышки. Есть в них своя прелесть, — усмехается, словно сказал шутку.

И он туда же. Я не мышь!

— Какая прелесть? — опустошаю бокал, и Литвин тут же его наполняет. Хотя сам сделал лишь глоток из своего бокала.

— Из таких, как ты, можно слепить всё, что хочешь. Привить свои вкусы, определить модель поведения в сексе, воспитать. Нарисовать идеальную картину своей женщины.

Он сейчас серьёзно?

У меня даже нет слов.

— То есть вылепить себе куклу?

— То есть да, — даже не отрицает. — Есть что-то привлекательное – быть неким ментором в плане секса.

А мне хочется схватить телефон и срочно загуглить, кто такой ментор.

— Ментор – это более опытный человек, специалист в своей сфере, который учит другого. Наставник, — поясняет, считывая мое замешательство.

— Ясно.

А про себя думаю: кем он себя возомнил?

Хотя, конечно, в сексе я полный ноль. Только теория, и та хромает.

— Я в таком возрасте, когда пресыщаешься и уже ничего не заводит. Хочется чего-то… — не договаривает, отпивая коньяка, и проходится по мне внимательным взглядом. Сглатываю.

Вот этот разговор ведёт к сексу?

Это намёк?

Прелюдия?

Я не готова!

— Сколько мужчин было в твоей жизни?

И что я сейчас должна ему сказать?

Да у меня язык не повернётся признаться, что я девственница. Мне стыдно говорить о том, что связано с сексом. Меня это смущает. И, мне казалось, об этом не говорят вслух. Особенно когда мало знакомы.

— Я… — пытаюсь подобрать слова, но мужчина меня прерывает взмахом руки, потому что звонит его телефон. Выдыхаю.