Запретные удовольствия

Но ниша, закрывающая меня от следующей смертельной пули, скрывала и моих врагов. На улице было почти пусто; шедшие сзади и спереди попросту не расслышали приглушенного хлопка или не поняли, что означал этот звук.

Я знала, что сейчас стрелявший влетит сюда и размажет меня по стене. Медлить и прислушиваться времени не было - вдохнула, рванулась вперед, за три прыжка преодолевая дорогу и перелетая через невысокую ограду парка, извилистым маршем помчалась вперед, все глубже укрываясь в ночной зелени.

Вслед еще раз хлопнуло, где-то справа. Не оглядываясь, я миновала дорожки парковой громады и скрылась за зданием какого-то облкомитета. Выдохнула. Прислушалась. Тишина.

Где-то тут должен быть сторож... охотник и его убьет так же хладнокровно!

Направо, еще направо, огибая здание по периметру - выйду ему в спину, если он помчался за мной, или столкнусь с ним лицом к лицу, если тоже принял обходной маневр.

Шаги эхом отдаются в ночной тиши. Неровное громкое дыхание заглушает возможные шаги убийцы. Нет, так не пойдет. Остановись, вот здесь, под деревом, и переведи дух!.. Сердце стучит все ровнее, дышу все тише. Вот так хорошо. Иду дальше, крадусь, совершенно неслышно, словно бесшумная тень.

Парк молчал, погруженный в предсмертную тишину. Деревья и травы тревожно шептались, предчувствуя чью-то скорую смерть.

Я не слышала ничьих шагов, никаких голосов в этой страшной разрастающейся тишине. Секунды шли, складываясь в минуты тягостного ожидания.

Медленно миновала здание, присматриваясь к каждой щели, к каждой тени и каждому кусту. Не встретила никого. Сторожа, если такие и не спали, занимались чем-то более интересным, чем ночная вахта.

Выходить из парка не хотелось, он был очень удобным прикрытием для меня. Но время неумолимо приближалось к полуночной отметке. Итак, из парка три возможных выхода: через главную арку, боковые воротца или через ограду, в любом месте. Если охотник притаился вне парка, скорее всего он ждет меня в направлении, ведущем на набережную, так как наверняка понимает, куда я пошла: они уже могли обнаружить пропажу кассет. Если так, то встреча с Гостем будет перенесена, а встречать там будут меня.

Но возможность выигрышного хода все еще оставалась. Поэтому я перемахнула через ограду слева, возвращаясь туда, откуда убежала, и, пристроившись в хвост какой-то компании из четырех-пяти веселящихся молодых пар, двинулась из этого места, напрягая все чувства в поисках дальнейшей опасности.

Кварталов пять все было изумительно тихо. Но в середине шестого меня кольнуло нехорошее предчувствие: молодежь отдалилась, и мне предстояло пройти темной безлюдной улицей почти триста метров.

Оглянулась - вроде никого.

Но приобретенная со временем осторожность звала свернуть в сторону.

На часах было без двадцати пяти двенадцать. Если буду медлить, могу опоздать. Ладно. Посмотрим на вашу крутость, кто вы там есть!

Взяла в руки заряженный пистолет, сняла с предохранителя. Еще раз оглянулась, внимательно изучая пути отступления, и двинулась вперед.

Он появился прямо передо мной, когда я была точно в середине пути, - вышел навстречу откуда-то из тени с наведенным в лоб пистолетом, сливающимся с чернотой перчаток.

На мой порыв выстрелить в упор ответило холодное стальное прикосновение сзади - их было двое... и второй воткнул дуло мне в спину.

Я замерла, наливаясь холодной яростью вместе с растущим всепоглощающим ужасом, не находя возможности спастись.

– Тихо, тихо, - сказали сзади, прикрывая ладонью мой кривящийся в гримасе напряжения рот.

Передний подошел почти вплотную, и я разглядела до предела обострившиеся черты некрасивого лица - острый нос, впалые щеки, редкие волосы и тонкие побелевшие губы, разрезанные уродливой полоской шрама. Взгляд его был темен и пуст, это был взгляд последнего в моей жизни человека.

– Черт, - внезапно тихо произнес он, и лицо его слегка изменилось, становясь похожим на маску: он смотрел на что-то позади нас. Я почувствовала, как хватка второго слегка ослабла, дернулась, уходя прочь в рывке, который мог означать спасение, - но первый выстрелил в упор.

Хлопок дернул меня назад, в груди родился и вмиг разросся комок ужаса и холодной пустоты. Темнота ударила в глаза... но я не умерла. Сзади сдавленно вскрикнули, я упала на колени, не сдерживаемая ничьими руками, но тут же сквозь черные круги перед глазами возник стрелявший, дернул меня наверх:

– Вставай!

Я вскочила, приходя в себя от нечеловеческого напряжения в его голосе, и сообразила наконец, что в меня никто не стрелял.

– Иванова?!
– все так же тихо и металлически спросил он, бросая свой пистолет рядом с телом, отбирая чужой у трупа, засовывая себе за пояс.

Я кивнула, автоматически опираясь на него. Колени и руки дрожали.

– Бегом!
– приказал он, увлекая меня в сторону подворотни, вытирая мокрое лицо рукавом - он вспотел гораздо сильнее, чем я.

– Ты кто?
– спросила я, когда мы оказались в полутемном полуспящем дворе, где слышались споры, смех и отголоски телевизионной рекламы из окон.

– Дед Пихто!
– отрезал он.
– Какого хрена ты сорвалась с хаты?

– В ротонду.

– В ротонду, - задумчиво протянул он, - запросы у тебя!

– Ты кто?!
– повторила я.

– Лейтенант Гусев. Отдел по борьбе с организованной преступностью.

– Новичок...
– прошептала я.

– Новичок, - кивнул он.
– Ты вот что, - голос у него был хриплый, какой-то безликий, - раз такое дело, идем со мной.

– Какое дело?
– спросила я, доверху наполняясь подозрениями.

– Раз они решили устроить переговоры, зная, что рядом будет милиция или кто покруче, значит, у них есть на это причины. Один я их не разберу. Возвращаться просто так не могу. Поэтому вернемся с тобой. Посидим до конца разговора, представим дело таким образом, будто тебя можно взять в заложницы, потому что за тобой стоят люди, которые круты и которые кончили Илюху. Если согласятся, я дам сигнал, и их возьмут на горячем. Если нет - то же самое, но стрельбы и опасности больше. Поняла?

– Поняла. Слишком рискованно.

– Да, - согласился он, безучастно глядя своими пустыми черными глазами.

– Плевать я на них хотела. У меня есть пистолет, - я смолчала о том, какой.

– Вот именно, - кивнул лейтенант Гусев, - поэтому, как загорячеет, ты на пол падай и тихонько лежи со своей пушкой. Может, выживешь.

– Спасибо, - вежливо ответила я.

– Не за что, - сказал он, - погоди, сейчас только перекинусь.
– Он с неожиданной легкостью вынул из глазниц свои темные глаза, на месте которых остались настоящие, блестящие и живые, линзы сунул в пакетик из кармана, оттуда вытащил бороду и усы, практически мгновенно прилепил их куда надо, вывернул черную куртку наизнанку так, что получилась темно-зеленая, зачесал волосы в другую сторону и посмотрел на меня с усмешкой.