Запретный Мир

— Все по-прежнему, — ответила Анита. — Всю ночь прометалась в бреду, уснула только под утро.

— Я не смог быть здесь этой ночью. Мне сейчас надо уходить, пришлось отсыпаться.

— Знаю. Не волнуйся, здесь все будет хорошо. Она сейчас впервые заснула нормальным сном. Правда, днем бред может вернуться, но Клава говорит, что это все равно очень хороший признак.

Робин постоял с минуту, глядя на спящую девушку так, будто старался навеки запечатлеть в памяти ее облик. Медленно наклонился, но златовласая сиделка поспешно его остановила и прошептала:

— Не надо, не трогай ее, она может проснуться.

Глянув на Аниту чуть ли не враждебно, Робин кивнул, молча развернулся и вышел на улицу, где его ждал Хонда. Им пора было уходить.

Глава 2

— Хонда, тебя за это сразу убьют, без разговоров. Вот, смотри.

Робин соединил большие и указательные пальцы в одну окружность, остальные оставил полусогнутыми.

— Это знак аро. А то, что показываешь ты, больше похоже на любимый жест американцев. Не приведи господи, ты такое изобразишь в воротах деревни, там тебя и закопают.

— А где еще эту козу изображать?

— В принципе, можно везде, это что-то вроде — здравствуйте. Но на любом пороге обязательно — в знак уважения собеседнику, за столом — перед тем как сесть. А вот это знак швир, он имеет религиозное значение, символизирует круговорот отцов, только не спрашивай меня, что это такое. Показывать его следует перед атоном или нуром, если мы случайно на них нарвемся. Если ошибемся, нас могут заставить пройти проверку.

— На педикулез?

— Вроде того. Что там за проверка, не знаю, но почему-то подозреваю, пройти ее нам никак не светит. Сату в свое время расспросить не успел, а Глита и Трама не просто глупы, а нечто еще более ужасное.

— Твоя правда. У меня такое ощущение, что они свои имена без конца под нос шепчут, чтобы не забыть. А если мы шамана встретим?

— Достаточно с него одного аро. Вроде бы. Да, с женщинами не очень знаки раздавай, им они не положены. И имя тебе надо продумать позаковыристее, тут это уважают, хотя в разговоре указывается только первое слово.

— У местных баб нет никаких прав? Куда смотрит лига феминизма!

— Женщина хозяйка очага. Только ей доверено воспитание детей, мужчины не имеют право вмешиваться в этот процесс лет до семи. Здесь процветает махровое многоженство, так как многие мужчины гибнут от хищников и в военных походах атонов. Женщины, считающиеся взрослыми, но не имеющие своего мужчины, живут в отдельных домах. При необходимости, каждый желающий крестьянин деревни может выбрать из них подходящую подругу. Другие их задачи — воспитание сирот, присмотр за рабами-дэйко, обслуживание гостей.

— Вот как! А ведь мы и есть гости. Ты знаешь, твоя гениальная идея насчет этого похода мне все более нравится.

— Ты еще не все знаешь. Деревни тут бывают двух типов. Одни населены коренными данниками атонов — шоквутами, жрецы их в свое время привели с западных гор, другие — мринами, потомками усмиренных еретиков-риумов. Эти народы смешиваются очень неохотно, а мрины не перестают потихоньку точить оружие. Их культуры значительно различаются. Шоквутов сильно поддерживают атоны, послабляя налоговое бремя, из-за этого те живут побогаче, но в отличие от мринов, у них не слишком приветствуется телесная чистота. Большинство пользуется чем-то вроде одеколона и воду не видит годами. Представь-ка такую красавицу.

— Но Глита и Трама довольно ничего, а уж за Сату я вообще молчу.

— Ты не видел их в первый день, запах шел такой густой, хоть на хлеб намазывай. Ахмед тогда не выдержал, на привале загнал их в реку, настолько его достал их божественный аромат. А Сата из риумов, тщательная телесная чистота — составная часть их религиозных требований. Это вбивают в их детей с раннего детства.

— Понятно. Будем заходить в гости только к мринам.

— Да нет уж. Нам выбирать особо не приходится.

Робин посмотрел вверх, прищелкнул языком:

— Никак не привыкну к местному небу.

— Я тоже. Как увижу две луны, так сразу тянет показаться психиатру.

— А меня больше потрясают звезды. Как их много, одна больше другой. Мы, наверное, попали гораздо ближе к центру галактики, земное небо не идет с местным ни в какое сравнение. А сколько метеоров! У нас в августе такое количество не увидишь. А здесь это в порядке вещей. Сата говорит, что когда падает звезда, она гибнет и рождается новый человек. Вся их религия основана на цикле смерть-рождение.

— На Земле таких религий, что блох на дворняге. Слушай, а ведь если здесь с такой бешеной скоростью рождаются, это сколько же они трахаются?

— Послушай Хонда, а как твое настоящее имя?

— Поклянись, что никому не скажешь.

— Гадом буду! — торжественно заявил Робин.

— Сергей.

— Нормальное имя.

— Не спорю. А вот фамилия у меня — Бендер.

Робин не выдержал, расхохотался:

— А ты знаешь, она тебе чем-то даже идет. Чего скрывать, это же круче любой клички?

— Да я понимаю, — усмехнулся Хонда, — только какие-то нехорошие люди меня почему-то очень не любят. Разыскивают настойчиво, портреты мои вывешивают в разных общественных местах.

— Понятно. Ладно, спать пора, ты заваливайся, я сегодня первый дежурю.

Деревню населяли мрины, на это указывал ряд характерных признаков — связки сушеных цветов над воротами, полоса песка под частоколом, двускатные крыши, покрытые вязанками тростника. Поселение было довольно большим, друзья насчитали двадцать два дома. Три часа наблюдения не установили наличия атонов или нуров, но свой имин здесь имелся. Проверив в последний раз познания Хонды, Робин пошел к воротам. Навстречу показался коренастый мужик, тянувший за повод ездового бычка. И животное, и его хозяин смотрели на пришельцев с одинаковым изумлением, причем глаза суфима были поумнее.

Сложив знак аро, Робин вежливо спросил:

— Где мы можем увидеть старшего азата деревни?

Отвесив знак приветствия, крестьянин спокойно ответил:

— Он на площади, рядит женское уложение.

Что это значит, Робин не понял, решив, что виновато не слишком хорошее знание языка. Но, не показывая своего невежества, пошел в указанном направлении. Под ноги, с целью познакомиться со вкусом щиколоток, кинулся деревенский ручной магир. Хонда отвесил ему хорошего пинка, тот без звука отлетел на пару метров, понял — здесь ничего не обломится и деловито поспешил вдогонку за быком.

На деревенской площади толпились около десятка женщин. Перед ними расхаживал степенный мужчина лет сорока. Завидев незнакомцев, все воззрились на них, отвесив челюсти. Робин подошел поближе, продемонстрировал знак аро, вежливо произнес:

— Здравствуй, уважаемый. Я Робин Игнатов, купец с далекого острова, расположенного за побережьем, а это мой помощник, Хонда Мазда Мерседес. Прости меня за ошибки в словах, наши языки сильно различаются, мы еще здесь не освоились.

Важно кивнув, мужчина степенно представился: