Запретный предел

— Умолкни, — поморщился Бронкур. — Значит, ты готов поработать во славу церкви?

— Архиепископ очень точно обрисовал моё положение, — вампир склонил голову, а потому церковники не увидели злых искр в его глазах. — Я сделаю всё, что вы прикажете. И даже больше.

Два архиепископа обсудили дальнейшие планы, вскоре Тиагед распрощался и уехал. Бронкур вызвал отца-кастеляна и велел выделить новому брату отдельную палатку. Кастелян с испугом посмотрел на закрытое тряпкой лицо высокого монаха.

— К нему вскоре приедет ещё один отшельник. Они дали обет не открывать лиц до полной победы над еретиками, — пояснил Бронкур и взял Коэри за руку. — Видишь, он не прокажённый. Ступай, определи его да не приставай с расспросами.

Коэри почтительно поцеловал руку архиепископа — тот с великим трудом сдержался, чтобы не отдёрнуться. Что бы ни говорил Тиагед, но вампиры — это нежить, по какой-то случайности не боящаяся святой воды и креста. Затем в голову Бронкура пришла простая мысль, что вампиров ему послал сам Единый. Они — всего лишь полезный инструмент. Выполнят свою работу, и можно будет избавиться от них без лишнего шума. Иначе для Бронкура образ борца с нечистью будет безвозвратно утерян.

[1] Разведчик следит за неприятелем, одетый в военную форму. Шпион прикрывается либо чужой формой, либо одеждой крестьянина, ремесленника, торговца и т. д. Обнаруженного разведчика берут в плен, и он имеет шанс быть выкупленным или обменянным. Раскрытого шпиона вешают без суда и следствия.

Глава 19

* * *

Они вышли к почтовому тракту и шли всю ночь по нему, не таясь. Ночное зрение Дилля хотя и было далеко не таким совершенным, как у вампиров, но позволяло не споткнуться в темноте. Отмахав за остаток ночи около двадцати лиг, они устроились на днёвку в густом перелеске. Костра не разводили, перекусили всухомятку и легли спать.

Не успел Дилль сомкнуть глаз, как его затряс Тео, сообщивший, что его дежурство закончилось и тут же увалившийся спать. Дилль, чтобы окончательно проснуться, сделал несколько гимнастических упражнений и побродил по округе, прислушиваясь к пению птиц и скрипу деревьев. Ничего подозрительного не слышно — вокруг обычная лесная жизнь. Он вернулся к друзьям, долгим взглядом посмотрел на спящую Илонну и вздохнул.

Несмотря ни на что он сумел вытащить её из ставшего ловушкой Тирогиса. Вот только сама девушка совсем не рада этому. Дилль отчётливо понимал, что её что-то угнетает, но поскольку Илонна даже полсловом не обмолвилась о своих тревогах, он счёл неправильным приставать к ней с расспросами. С другой стороны, эта неясность тревожила его.

Он настолько задумался, что забыл разбудить её на дежурство. Илонна проснулась сама, посмотрела на солнце и обнаружила, что её смена уже почти закончилась.

— Ты почему не разбудил меня?

— Решил дать тебе отдохнуть, — пожал плечами Дилль.

— В походе нет женщин. Я — воин! Запомни это раз и навсегда, — она ожгла Дилля сердитым взглядом, достала меч и срубила две относительно прямых ветки. — Бери, это сойдёт за тренировочные мечи.

Дилль не взял протянутую ему палку. Он посмотрел в глаза девушке и тихо спросил:

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— О чём? — она отвела взгляд.

— Если бы знал, я бы не спрашивал. Я же вижу, с тобой что-то происходит.

— Я просто беспокоюсь, что будет в Запретном пределе. Мы с Тео там не были.

— Мы ведь всё равно пойдём по землям вашего клана. Заглянем в Григот, попросим, чтобы нам дали опытных провожатых, тем более, что есть письмо короля. Не думаю, что ваши старейшины откажут королевским посланцам в таком пустяке.

— Нет. Мы пойдём сами. Возможно, встретим драконов ещё до Запретного предела.

Дилль внимательно посмотрел на Илонну, она по-прежнему отводила взгляд.

— Почему ты не хочешь, чтобы я попал в Григот? — он старался оставаться спокойным, но в груди загорелся гнев, а на скулах заиграли желваки. — Ты стыдишься меня?

— Ты не воин, но боевой маг. Мне нечего стыдиться.

— Тогда в чём дело? Твои родители будут против?

— У меня есть только отец. Мама погибла, когда мне был всего месяц от роду.

— Прости, я не знал.

— Не извиняйся, я же тебе ничего не рассказывала. Отец… он хотел сына. Чтобы тот стал знаменитым воином. Но родилась я, — Илонна наконец подняла взгляд на Дилля. — Боюсь, он не будет рад тому, что я связала свою жизнь с человеком.

— И к тому же не воином, — криво усмехнулся Дилль. — У вампиров всё ещё более запущенно, чем у наших дворян.

— Вампиры так жили ещё до прихода в этот мир. Там было и так будет. Воины всегда составляли лучшую часть клана.

— И… что ты решила? — с трудом выговорил Дилль. Он страшился ответа, но надо было расставить всё по своим местам. — Твой отец будет против, да и остальные, наверное, тоже не обрадуются.

— Странно, что ты об этом спрашиваешь, — Илонна наконец посмотрела ему в глаза. — Ты ведь знаешь.

Гнев в груди Дилля сам собой утих. Глубина зелёных глаз любимой затянула его, растворила и соединила с Илонной. Он опять оказался непонятно где. Здесь не было верха и низа, не было света и теней. Он больше не видел Илонну, но она была частью него. Здесь не существовало слов, но они не были нужны. Дилль вдруг ощутил, какие мучения испытывала она при мыслях о предстоящем визите в Григот. Это не были чёткие мысли, скорее отголоски тихой печали, что Илонне придётся рассориться с отцом. И вместе с тем он понял: что бы Илонна ни скрывала от него, делала она это только из опасений потерять Дилля. Непонятно откуда, но он знал: любимая ни за что не откажется от него. Илонна была готова на любые жертвы.

Он не мог сказать ей ничего, просто подумал, что любит её, пойдёт наперекор дурацким законам вампиров и будет драться хоть со всем кланом за право стать её спутником жизни. Взметнувшаяся при этой мысли драконья ярость словно подтвердила его намерение.

Постепенно окружающее стало меняться. Появился зелёный цвет, начали пробиваться звуки — шум ветра в листве и чириканье каких-то птах. Дилль словно вынырнул на поверхность и встряхнул головой. Напротив него сидела Илонна — взгляд её постепенно становился осмысленным. Неподалёку Тео ковырялся в мешке с продуктами.

— Хороши караульные, — сердито сказал он. — Я просыпаюсь, а меня охраняют два глухих, слепых и немых пенька. Любой, кто нас бы увидел, мог спокойно прикончить всех.

Дилль виновато посмотрел на Тео, потом на Илонну.

— Это моя вина. Опять затащил тебя… не знаю куда именно.

— В этот раз было куда жарче, — усмехнулась вампирша. — Я думала, что ты меня поджарить вздумал.

— Наверное, это была драконья ярость, — догадался Дилль. — Она вдруг проснулась, когда я решил, что буду драться за тебя хоть со всем кланом.