Зараза

Он поздоровался, и она ответила тем же.

– Солнце сегодня ласкает гостей, – он оглядел небо.

– А я хочу домой, – она посмотрела вниз. – У моря я чужая. В нашем городе воздух хуже, а я привыкла.

– Привычки тянут назад, а жизнь идет вперед.

– Я здесь отпробовала жизни. И десерта не нужно.

Он раскрыл коробок спичек и стал выкладывать на столике фигуры. Сначала – девушку: «Это ты». Обнес ее линией: «Вот крепость». Выложил еще человека: «Это я». Между ними провел волну: «Тут пропасть, бурная река». Дал ей спички: «Выкладывай мост». По мосту между фигурами он двинул свою: «Пойдем навстречу?». Фигурки сошлись. Она засмеялась: «На нас не похожи. Надо оторвать тебе голову или ноги». Он выкрикнул: «Эй! Не хватай меня между ног!» – и предложил удлинить спичечное платье: «Сними-ка платье, а то ноги коротки!». Она отвела его руку от столика: «Не дергай меня за юбку! Я уже голая!». Пальцы их сцепились, и спички смешались. Она возмутилась: «Зачем ты на меня залез?». Он зарычал: «А это что у меня торчит?». Она поправляла свою фигурку: «Мое тело ценнее! Укорочу ноги и продам как нетронутый памятник старины» – «Кто же тебя купит?» – «Ценители. У тебя денег не хватит» – «Да зачем они тебе?» – «Водить тебя по ресторанам» – «Тогда и мое тело продай!» – «А как их отделить?».

Так они играли в спички и без умолку смеялись, пока не появилась на балконе подруга:

– Что здесь происходит?

– Гадаем на спичках, – они объяснили, в чем дело.

Подруга недоверчиво ткнула пальцем в столик:

– Послушали бы себя со стороны! Еще кричат! Что люди подумают? Я проснулась, но боялась глаза открыть. Вы на самом деле только на спичках этим занимались?

15.

Вечером подруга исчезла, и они вдвоем пошли в бар.

Он подарил ей цветок, похожий на лиану.

В баре они присоединились к пианисткам.

– Мы уже всем рассказали, – заулыбались те.

– А она не верит, – он подмигнул ей.

– Его посадят как разносчика на много-много лет, – сказала ей сурово одна из пианисток. – А если мы умрем, то как убийцу. Ты должна спешить.

– Я подожду его, – улыбнулась она. – Хоть сто лет.

Когда пианистки ушли к инструменту, за стол сел местный, пожаловался, что остался без девушки, и попросил помочь. Он объяснил местному, как найти подругу, если она вернулась к себе, и предложил привести ее в бар: «Скажешь, ты от нас».

Местный вернулся не скоро. Он тянул подругу за руку – та упиралась: «Он правда от вас?». Местный обиделся: «Я от себя. А ты – не известно, откуда».

Они подтвердили, что посылали за ней, и все долго смеялись и пили друг за друга.

Потом поднялись к девушкам в номер.

На лестнице подруга не раз порывалась сбежать, но ее удержали: «Тебя ж не на смерть ведут!» – и дверь закрыли на ключ, чтобы не вышла.

Устроились на балконе. После нескольких тостов разделились: местный увлек подругу в комнату. Та хныкала: «Не бросайте меня на съедение этому». Ее успокоили: «Мы с тобой на всю ночь».

Затем слушали с балкона приглушенный шепот из комнаты: «Чего ты от меня хочешь?» – «Любви!» – «Ишь, разогнался!» – «Это первая потребность!» – «Третья!» – «А какая первая?» – «Работа!».

Вскоре подруга стала бегать от собеседника по комнате – затихла – снова бегала и затихала…

С балкона подглядывали:

– Светится от радости! Она ведь нецелованная!

– Я сегодня – тоже. А где мое солнце?

– Вот она я!

Они перестали наблюдать за комнатой.

– Зачем ты меня напоил? – спросила она.

– А зачем ты пила?

– Да, я сама хотела напиться. Говорят, камень растворяется в вине. Мне сейчас всё равно. В первый раз так напилась. Через минуту забуду, что сказала. И подлокотники мешают: они нас разделяют.

Она перебралась к нему на колени. Он целовал ее в губы, в шею, в плечи. Она прижималась: «А мне всё мало». Он открыл ее грудь и поцеловал: «Мое второе лакомство». Она подставила другую: «Это – город на двух холмах». Он спросил: «А что у тебя дальше?». Она показала на комнату и погрозила пальцем.

– Эй, вы, там, – крикнул он, – погуляйте у моря!

– Гуляй сам! – отозвался местный.

– Мы так не договаривались! – пропищала подруга.

– Спустимся к морю? – спросил он.

– Я охраняю подругу. И уже протрезвела, – она пересела в свое кресло. – Я у тебя одна здесь?

– Ты еще не совсем у меня.

– Зря спросила. А ты – третий, с кем я целуюсь. Первый меня бросил, второй – ждет: сегодня от него письмо получила.

– Третий – главный, – заверил он, – во всех сказках.

– С первым мы стали целоваться через месяц после знакомства, – разговорилась она. – Было смешно. Зачем, думала, люди трутся носами, губами? Вкусно или нечем заняться? А он думал, я над ним смеюсь.

– И часто вы целовались?

– По случаю. Иногда через несколько дней.

– Ах, вот оно что! Теперь ясно.

– Что тебе ясно?

– Не скажу. А как у тебя со вторым?

– Он меня ждет не лучше, чем я его тут. Но мы уже решили: через день после моего приезда у нас будет свидание. Познакомились на улице. Он подошел и предложил встретиться. Думал, не приду. А я взяла да явилась. Ему, наверно, все равно, с кем. Уже пора! Мне – тоже. Но я решила: лето отгуляю, а осенью – хватит! Он мне по росту подходит.

– А я – нет? – улыбнулся он.

Она спрятала лицо и прижалась к нему:

– А сколько девушек ты целовал?

– Сотни.

– Ладно, молчу. Одну не нашел? Тебе какая нужна?

– Чтоб не мешала работать.

– А такие есть? Возьми меня. Может, получится?

– Я думал сегодня. Рост мешает.

– А я пригнусь.

– Горбатая калека мне скоро надоест.

– Ну и пусть.

– А скоро мы и здесь можем.

– Ты опять за свое. Я знала, что ты заговоришь об этом. Я не могу. Если тебе нужно, ищи другую.

– А у тебя в крепости – сокровище? Не знаешь, как избавиться, и говоришь, все равно, с кем, а я – не кто угодно? Давай договоримся: вс или ничего!

– Неужели ты не понял: у меня никого не было.

– Я же сказал, теперь ясно. Целовались бы каждый день. Оттого и бросил. Думаешь, одна у него была?

– Надо же! – она задумалась. – Один раз у нас чуть было не случилось, но пришла мать.

– Значит, бережешь для второго?

– Только не для него!

– Тогда для меня. Завтра, да? Сегодня сосед мой просил на ночь уйти. Или еще надеешься до осени встретить четвертого?

– Представь себе, надеюсь! Ты не добьешься. Мы встретились и разошлись. Человек, который только стреляет, неполноценный. У меня есть и другие сокровища. Мы еще не говорили о работе. Почему? Ведь она – часть моей жизни. Если тебе нужно только одно, можешь не приходить ко мне.

– Смотри, не приду. Но четвертый может оказаться ниже ростом, пятый – заразным, а шестой – только и будет о работе с тобой говорить.

Хлопнула дверь, и они услышали голос подруги:

– Эй, ребята, он ушел, можно, я – к вам?