Зараза
Шрифт:
В лианах аллеи подруга увидела, что они целуются тайком от нее, и с ухмылкой напомнила:
– Не шепчет, а торопит.
– Будущее покажет, – ответил он.
– У вас нет будущего, – рассудила подруга. – Завтра будет конец: разъезд.
– Напоследок мы сыграем влюбленную пару.
– Этот спектакль я уже видела. Во сне.
Обедали они в павильоне рядом со зверинцем.
В пруду бултыхался крокодил, по берегу чинно вышагивали павлины и сновали чайки.
После долгого молчания подруга подвела итоги:
– Мы тут только играем. Как вы в спички. Или как звери в саду: им
– Что скажет она? – перебил он и кинул крокодилу кусок арбуза. – Ему, как и мне, нравится мякоть.
– Видели бы вы меня на работе! – вздохнула она. – Там ко мне не подступишься. У нас хранят лакомые куски, и вокруг вертятся попрошайки, как этот крокодил. Но я – скала, и они ничего не получают.
– Ты и тут на высоте, – он смерил ее взглядом. – И здесь – ничего. Павлин остался с хвостом. Забудем!
– Я не забуду никогда, – возразила она.
К столу не раз подходили, спрашивали свободное место. Подруга отвечала, что этот стол – на троих.
– Сама избегаешь событий, – кивнул он подруге, – а жалеешь, что их нет. И упускаешь случай.
– Хочешь, чтобы тебя вырубили? – скривилась подруга. – Ты ведь не утес. И не ты нас, а мы тебя бережем. Ты не знаешь, сколько у нас случаев. Пока ты не вылезал из нашей комнаты, они не давали нам проходу. Наши окна выходят на море, и ты не видел, что на другой стороне днем и ночью стоят машины, оттуда зазывают девчонок кататься. И некоторые рискуют. Одну до сих пор не нашли. Я вчера тоже съездила – еле живая вернулась. Мне лучше без этих событий. После них я уже буду не я, а совсем другая. Хочу оставаться собой. Чем стать пылью, которую топчут павлины, лучше – скалой, как она.
– Почему я не знаю о машинах? – спросила она.
– Ты еще много чего не знаешь. В гостинице вчера тебе суд устроили. Думают, что ты – больная. Хотят схватить тебя и отвезти на проверку. И его – тоже.
– И что им от меня надо? – удивилась она.
– Блюсти правила. Загнали нас, как в зверинец, а разместили, как в публичном доме: комната для двух девушек, рядом – для двух парней. Балкон – общий: живите крест-накрест, и без шума. И гадать не надо, кого выбирать. Я думаю, люди должны жить врозь, подальше, и выбирать, чтобы не случали, как зверей.
– Дальше, чем мы живем, некуда, – ответила она. – Оттого и встреча без цели. Слишком много преград.
Мимо прошла цветочница, и он купил два букета.
– Мне за что? – покраснела подруга. – И что скажут в гостинице? Что меня купили?
– Даже цветы взять боишься! – вскрикнул он. – Да скажи, местные подарили. Не поверят? А ей?
– А меня местные даже на машине не катали!
– А у меня деньги вышли, – он вывернул карманы.
– И деньги его не на твой рост, – сострила подруга.
– А я хочу машину! – вскочила она. – Крокодила, павлина, моря! Хочу местного, чтобы украл меня!
Когда они вышли из сада, она выбежала
на дорогу и закружилась в танце между колесами.Они еле поймали ее и с трудом отвели от шоссе.
По пути она строила глазки встречным мужчинам, задавала им бессмысленные вопросы, дарила цветы из своего букета, а потом – и цветы подруги.
– Сдам тебя местным бесплатно, – пригрозил он.
– С утра мечтаю об этом!
На бульваре путь им преградили три верзилы. Постояли, помолчали, посмотрели и посторонились:
– Береги девушку, ей цены нет.
– Какую? – спросил он.
– Сам знаешь, – бросили ему вслед.
– Знаем, кто бесплатная, – заволновалась подруга. – Надо спешить в гостиницу. Не убережешь ты ее.
– А в гостиницу не страшно? – удивился он.
– Запремся в номере, как в крепости.
– А я буду плясать здесь. Пока не пригласят!
Рядом остановилась машина:
– Эй, плясунья, садись, покатаемся!
Они переглянулись: дождалась.
Она сделала игривый шаг в сторону машины и посмотрела на него. Затем – еще шаг, еще, еще. Он молчал и не отводил взгляд. «Скажи ей», – толкнула его подруга. Но он наблюдал без слов. «Уедет», – подруга ударила его локтем в бок. Но он не подал голоса. Дверца машины открылась, она занесла ногу внутрь и оглянулась. Он отвернулся.
– А куда мы поедем? – она села рядом с водителем.
– Скалу покажу, – обещал тот.
– Ты ее уже видела! – крикнула подруга.
– В зеркале, – добавил он.
– Поцелуйтесь, тогда не поеду, – засмеялась она.
– Если уедешь, я его поцелую, – ответила подруга.
– Не буду вам мешать, – она захлопнула дверцу и помахала им рукой. – До утра!
Машина тронулась и умчалась.
18.
Утром она разбудила их.
Она лежала на своей кровати, подруга – в своей постели, он – между ними, в кресле.
Он сказал, что не заметил, как она вернулась.
Она предложила ему зайти к ним позже на завтрак.
Подруга попросила их найти другое место:
– Я буду спать.
Он напомнил, что спешит на самолет, и пригласил обеих на завтрак к себе в номер.
Подруга зарыла голову в подушку.
Он поцеловал подруге руку:
– Считай, что мы только играли.
Когда она пришла к нему в номер, завтрак на двоих был готов, а вещи – сложены у входа.
– Не будем о вчерашнем, – улыбнулась она. – Я цела.
Они сели за стол, и он рассказал, что со всеми уже простился: его спрашивали, увезет ли он ее с собой, советовали не брать ее лекарства (чтоб не испортить отношений), или взять, но держаться подальше, и сказали, что вчера получили какие-то анализы крови.
– Я сама узнаю, – перебила она. – Если захочу.
Он наполнил бокалы вином.
– Скажи мне что-нибудь, – попросила она.
– Зачем? – он задумался. – Ты хочешь крокодила и еще чего-нибудь. Только не меня. Ты – слишком полноценная. Тебе ничего не нужно. Мы могли бы сыграть сцену расставания. И любую другую. Но между нами – тысячи километров. Да и много чего. Тебя ждет кто-то. Меня – работа. И еще кое-что. По росту мы не подходим. Люди нам мешают. Мы сами себе мешаем. Деньги кончились. Что тут сказать?