Зарево. Оправдание хаоса

– Они будут в кабинете Гивори. Я была там, и знаю, где лежат "бумажки", – я насмешливо перекривила Криса, не понимая, откуда вдруг взялись силы и храбрость на подобной ответ. – У него был сейф в кабинете.

– Чудно, – кивнул военный, отвечая мне в том же тоне, – но вот дилемма, к сейфу прилагается ключ. Или предлагаешь таскаться с сейфом, ища, каким бы хером его распилить? Будет забавно потом обнаружить, что внутри либо пусто, либо какая-то бесполезная макулатура.

Ключи.

Сердце мое бешено забилось где-то в глотке. Дрожащими руками, стараясь незаметно переместить их под одеялом, я полезла по карманам… Под пальцами ощутила холодный металл. Захотелось быстро показать его всем, но…

Им ведь нужна информация. И им нужен ключ. Но насколько горгоновцам нужны мы? Может, они воспринимают нас как обузу, которую можно бросить? Обузу, которую можно отдать, как живое мясо – рвать на куски; я ведь не могла читать мысли и знать наверняка, о чем думают военные. И это раздумье, буквально на секунду поселившееся в моей голове, будто окатило меня холодной водой. Я вынула руки из карманов.

– Ключ в трейлере, – сказала настолько спокойно и уверенно, насколько могла, – мне удалось стащить его… – Роберт довольно ухмыльнулся, но на лице Сэма застыл испуг и разочарование; я ведь обещала ему больше не впутываться в истории. – Но если вы вдруг захотите оставить нас, – я украдкой глянула на продолжающего ухмыляться Льюиса, – то ключ не найдете. Я так запрятала его, что никто не найдет.

– Никто никого не оставит, – спокойно ответил Роберт, – останемся в этом составе. А теперь отдыхайте.

Началось небольшое движение. Горгоновцы располагались по местам, тихо переговаривались. Роберт опустился на кровать, которую притащили для него из соседней комнаты. Я смотрела на цветные блики от хисов, и сама не заметила, когда задремала. Не знаю, сколько прошло времени, – туманное состояние, точно ты в облаках или дыму, – но дождь все продолжал лить нескончаемым потоком, и ветер все так же яростно шумел за стенами. Возникало чувство, что мы провалились в безвременную яму, и время тянулось ужасающе долго. Я приоткрыла глаза, не до конца понимая, сплю ли я, брежу или уже проснулась.

Кристофер поднялся с кровати (именно это движение со стороны и вырвало меня из дремоты), сделал шаг к двери, вынимая из кармана пачку сигарет, и замер, что привлекло внимание бодрствующих. Тряпки, которыми ранее мы заткнули проем под дверью, были мокрыми. Вывод очевиден: через разбитое окно в соседнюю комнату льет дождь. Сильный, непрекращающийся многие часы ливень… И если открыть сейчас дверь, то и в этой комнатушке пол скроется под водой.

Льюис сдавленно и медленно выдохнул; было видно, что он сдерживается, чтобы не вспылить. Затем мужчина все же достал сигарету, отходя к заколоченному окну. Чиркнул спичкой, но закурить не успел. Его внимание привлекло что-то, что он смог увидеть через просветы щелей. Он будто оцепенел, замерев с зажженной спичкой. Только когда огонек обжег ему пальцы, Крис дернул рукой, на секунду отвлекшись, а затем вновь перевел взгляд на улицу. Секунда. Две. Рот мужчины чуть приоткрылся; Кристофер свел брови к переносице, отшатнулся.

– Льюис? – напряженно и тихо окликнул его Стивен, но Крис обернулся к командиру.

– Сборт… – только и смог выдавить он, и сердце мое упало куда-то вниз.

Первым поднялся Роберт. Следом за ним Стивен, а потом уже и Норман подошли к окну, выглядывали через щели наружу… И у всех на лицах мгновенно появлялся ни то страх, ни то отвращение. Сара уже собиралась подняться с кровати, но Норман поднял руку, отрицательно качая головой; он не мог вымолвить ни слова. Сара замерла. Роберт продолжал смотреть наружу, Льюис так и не двигался, уперев взгляд в пол.

От волнения и страха в моей грудной клетке загорелось. Я смотрела на горгоновцев, но никто ничего не говорил. Взглянула на Сэма, но тот лишь озадаченно переводил сонный взгляд от одного военного к другому.

И я сорвалась с места. За долю секунды откинула одеяло и бросилась вперед, выглянуть через щель…

Но только лишь перед глазами возник белый блик, – мое зрение еще даже не успело сфокусироваться, – как Льюис тут же перехватил меня за талию, крепко прижимая к себе и делая несколько шагов прочь от окна.

– Пусти! Сию секунду! Пусти! – я дергалась, старалась вырваться, тянулась вперед; мой голос срывался. Я ни то плакала, ни то кричала, ни то молила. Но Крис продолжал прижимать меня спиной к себе. От моего вскрика проснулись и подорвались с мест оставшиеся горгоновцы. – Что там? Скажите! Кто-нибудь! Роберт?!

Но Роберт молчал. Не двигался. Смотрел.

Я интуитивно с силой дернула локтем назад, стремясь ударить и оттолкнуться, но Кристофер перехватил меня за предплечье, ловко разворачивая к себе лицом.

– Отпусти! – взвизгнула я.

– Успокойся. Пожалуйста, – хриплый тихий голос. Я впервые посмотрела Льюису прямо в лицо. И увидела глаза. Серо-зеленые, раскрасневшиеся и воспаленные. – Не нужно тебе смотреть, – он говорил очень неспешно, будто каждое слово дается ему невероятным трудом. И от этого я испугалась куда сильнее, чем от его прежних всплесков эмоций. Мои руки вспотели, я потянула их на себя, но уже не резко.

– Отпусти меня, – голос дрожал, но я постаралась сказать спокойно. Мужчина с секунду помешкал и покачал головой. – Почему? Что там? Почему вы так реагируете? – на скулах Криса заходили желваки. – Я должно посмотреть. Или скажи мне, – я плохо слышала собственный голос из-за шума в ушах. – Скажи. Пожалуйста.

– Улицы затоплены, – ответил он поколебавшись. И ответил так негромко, что мне пришлось сделать полушаг вперед и прислушаться, – сильный ливень. И река, судя по всему, вышла из берегов.

– Разве это могло вас напугать? – из-за бешеного сердцебиения я с трудом говорила. – Что там? – веки мужчины пару раз дрогнули, он открыл рот, втягивая рвано воздух.

– Вода уносит всю грязь. И тела, – я, не отдавая себе отчета, или дрогнула, или дернулась; Льюис оборвался на полуслове, смотря прямо в мои глаза и продолжая крепко держать меня за кисти рук. – Шайер, вода окрашена кровью. Не нужно тебе это видеть.

Я задрожала. И далеко не сразу поняла, что плачу, захлебываясь слезами.

***

Окно завесили найденной Стивеном простыней. Из щелей поддувал ветер, и кошмарно развивающееся белое полотно в темноте навивало страх – хотелось сорвать их, бросить на пол, топтать ногами. Еще больший ужас охватывал, когда представляла, что происходит за окном.

Хтонь заявила свои права на наш мир.

Было около полуночи. Дождь не переставал. Я вновь впала в состояние полусна-полусознания. До меня доносились обрывки чьих-то фраз, отдельные, вырванные из общего контекста словосочетания… Я смутно помню, как говорила о чем-то с Сарой, как мы легли, обнявшись и греясь друг о друга… И ливень продолжался. Сильный такой. Ветер выл. Гром сотрясал небосклон прямо над нашим домом. Молнии сверкали, на пару мгновений озаряя проникающим через щели светом тьму комнаты. Простынь зловеще подрагивала и вздымалась вверх. Из под двери соседней комнаты вода начала проникать в нашу. Помню, как снова плакала ночью, как Сэм и Норман успокаивали, гладя по голове и обещая, что все скоро закончится. И сны в эту ночь были рваными, яркими: мне снилось, как мы лезли наверх, по этим металлическим прутьям, как за ноги хватали зараженные. Снился Роберт, пытающийся меня убедить, что Льюис хороший человек. Катерина снилась. Снилось, как она все зовет своего мужа, ждет его, а он не едет. И карты виделись, лежащие на полу. Такая каша, вперемешку с пробуждениями, ливнем и слезами. Вторая ночь этого сущего безумия, кошмара наяву… В определённый момент я даже не понимала, где дрёма, где явь, пока наконец не выпала из сознания, погрузившись в глубокий, тревожный сон.

Конец ознакомительного фрагмента.