Зарево. Оправдание хаоса

В животе громко заурчало. Я со страхом обернулась…

– Есть хочешь? – с невозмутимым лицом проговорил Сэм, хотя сам напрягся. Я покачала головой, хотя единственное, что побывало с утра в моем желудке – лишь стаканчик второсортного кофе. При мысли о еде, во рту появился кислый привкус, а в животе все будто перевернулось… Перед глазами – картинка за стеклом.

Но слабость во всем теле давала о себе знать. Где-то на грани сознания я понимала, что нужно было заставить себя проглотить хотя бы что-то.

– Сэм, – с какой-то мольбой в голосе проговорила, подходя к парню и подсаживаясь рядом, – Сэм, нас же правда вытащат?

Тот бросил на меня быстрый взгляд, и сжал зубы так, что на его лице выступили желваки; помолчал с пару секунд. Затем тяжело выдохнул и вновь постарался натянуть на лицо подобие улыбки.

– Конечно! – Сэм кивнул, – обязательно! Я думаю, что скоро все прояснится, и мы будем жить как раньше, – но не успела я ответить, как Дорт тут же продолжил. – Хотя, жить как прежде? Но как? С такими-то воспоминаниями? Не представляю, что смогу потом спокойно спать. И воспринимать окружающий мир, как прежде, – Сэм осекся. Посмотрел на меня долго, серьезно. Катерина заворочалась и вновь замерла. Она спала беспокойно, кашляла, постанывала. Мы с Сэмом встревожено переглянулись.

В животе опять противно заурчало.

Еле-еле нам удалось съесть пару галет.

Затем, чтобы хотя бы как-то отвлечься, я взяла первую попавшуюся книгу со стеллажа и начала читать, ежеминутно останавливаясь и вслушиваясь в тишину. Даже к гудению ламп и нескончаемому миганию света я привыкла. Через некоторое время и Сэм принялся за чтение, дабы убить тянущиеся минуты.

Я читала, не понимая смысла написанного. Смотрела на буквы, но не могла прочесть слова. Голова болела. В груди щекоталось чувство тревоги. Не заметно для самой себя, я постукивала ногой о пол, дабы унять дрожь в теле. Время тянулось… Чувство постепенно притуплялись… Не помню, когда задремала. Не помню, когда усталость овладела мной настолько, что я провалилась в сон.

Ночь я провела в состоянии, похожем на беспамятство. Помню, как пару раз просыпалась Катерина, как ее била истерика и мы с Сэмом успокаивали ее… Помню, как свет полностью погас и страх нахлестнул с новой силой, как я боялась открывать глаза, как в двери опять ломились. Как я сидела, обняв свои ноги и силясь не заплакать… Как наверху отдаленно гудели сирены. Как эхом доносились отзвуки взрывов. Как я хотела бежать из этого места. Как сначала спал Сэм, а я сидела на дежурстве и думала, что не смогу уснуть… А потом он сменил меня, и я легла на пол, сжавшись и смотря в одну точку.

И я не знала, сколько прошло времени, прежде чем меня поборол тревожный и болезненный сон. Мне снилось, что я бегу куда-то, и кто-то гонится за мной, но я не вижу его лица. Я бегу, не чувствуя земли под ногами, спотыкаюсь, падаю, вновь поднимаюсь. Снилось, как я бегу, но не могу сдвинуться с места. Мне снилось, как мертвые нападали на живых… Во сне я была уверена, что они мертвые. Мне снилась кровь. Много крови. Все мои руки были в чужой крови. И я плакала во сне. Плакала навзрыд, задыхаясь, захлебываясь собственными слезами. Молила о помощи, кричала в небо и не получила ответа. И я чувствовала боль, которая разрывала меня изнутри… И снег мне снился. Я лежала на земле, смотря в серое небо, а крупные хлопья снега падали на меня. И было так холодно, что я не чувствовала своего тела. Снег валил. И жуткий страх…

Я проснулась резко, тяжело вдыхая и быстро переворачиваясь. Сердце бешено колотился. Тяжело дышала, не в силах восстановить дыхание. Слышался глухой стук в дверь. Меня била сильная дрожь.

– Сэм! – беспорядочно тихо зашептала я, смотря по сторонам, – Сэм!

Парень показался из-за стеллажа, вооруженный длинной шваброй. Волосы на его голове были растрепаны, покрасневшие глаза воспалены.

– Тише, – шикнул он, – они там. Трое. И… – Сэм проглотил продолжение фразы, не в силах ее завершить. Что "и"? Я не знала. Но и не спрашивала. Я просто боялась и все. Всего боялась. Эта темнота, этот стук и хрипение… Я хотела закричать, чтобы заглушить посторонние звуки, не слышать их. Осознание собственной никчемности перед сложившимися обстоятельствами убивало, ведь выход был лишь один – наверх, через двери. Но там, за стеклом, нас ждали зараженные. Мы все сомневались, живы ли они вообще, ведь невозможно жить с такими ранами. К тому же… Кем еще они могли быть? Сумасшедшие? Каннибалы?

А нам оставалось просто ждать. И мы сами даже не знали: чего или кого. Это ожидание туманило сознание, рисовало в воображении страшные картины ожидавшего нас неминуемого будущего. Если оно существовало для нас. Кто знает, что сейчас наверху?

Ехали за материалом, а угодили в ловушку. Почему нас не остановили новости последних недель? Почему не напугало повсеместное закрытие городов? Почему мы пропустили все это мимо внимания? Почему мы так легко выкинули из головы тех пациентов в больнице, которые нападали, валили из дверей? Почему люди с улицы стали такими же, как те пациенты?..

Сэм продолжал стоять чуть поодаль меня, выглядывая через книги на двери. В его руках швабра. На нем толстовка с карикатурным монстром. Комичность и ужас этой ситуации поражали. Разве может быть так смешно, когда кровь стынет в жилах?

Нас накрыло все происходящее с головой, словно внезапно поднявшаяся волна сбила неожидающего человека с ног и повалила на горячий песок… Трудно было собраться и осознанно все обдумать, а ведь это, собственно, и нужно было сделать. Но разве мы могли?..

Слишком напуганы. Слишком потеряны.

***

Не знаю, в какой момент, но я снова задремала. Просто провалилась в беспамятство на пару часов. Когда же вновь открыла глаза, надеясь увидеть свою комнату или, в крайнем случае, потолок трейлера, стон разочарования вырвался из моей груди. Я не хотела подниматься, и первые секунды продолжала лежать, свернувшись в клубочек. Слышала, как Катерина тихо переговаривалась с Сэмом.

– Который час? – проговорила я, поднимаясь на ноги. Вся ночь казалось чем-то чужим, будто вовсе не я пережила ее.

– Почти восемь, – ответила мне девушка, убирая выбившуюся прядь волос за ухо и оборачиваясь. Я коротко кивнула, попутно глянув на Сэма, все еще стоявшего у стены с той самой шваброй. – И… эти ушли.

Я облегченно выдохнула, и будто камень упал с моей души. Зараженные ушли! Значит, мы сами сможем выбраться отсюда! Как можно скорее, прочь из этого ужасного места! Страшно было решиться на это, но не менее страшно было ждать. Когда мы выберемся, наконец-то можно будет узнать, что произошло… И можно будет забыть эти сутки навсегда, выкинуть этот ужас из головы!..

Но такая яркая и идеальная фантазия вдруг меня напугала, даже обескуражила… И смутное сомнение зарылось где-то в душе. Никто не мыл полы от крови. Никто не шел на работу. Никто не пытался нас спасти.

Но так хотелось надеяться на то, что скоро все вернется на свои места. Должно вернуться. Я все еще верила в это. И вера это единственное, что у нас оставалось.

– Штеф? – я дернулась, посмотрев на Сэма. Тот, видимо, позвал меня не первый раз.