Зарисовки на запотевшем стекле (сборник)

Однажды Надя была свидетельницей одного эпизода в магазине.

Не очень обеспеченная покупательница присмотрела для своей дочери добротные и модные туфли, но денег не хватало, и она вынуждена была отказаться от покупки. Вместе с дочерью, на глазах у которой блестели слезы, они спускалась к выходу из магазина, с горечью обсуждая свою досаду.

В этот момент разговор их был услышан стоящими у входа дядей Валентином, Надей и бабушкой Кокой. Дядя Валентин тут же остановил их, отвел к продавцу и разрешил продать туфли с месячной отсрочкой платежа, предоставив еще скидку, как он сказал, – «За слезы дочери». Все было так неожиданно искренне, по-доброму и в тоже время решительно. Наде это очень понравилось, ей показалось, что все, находящиеся в магазине, также оценили по достоинству поступок хозяина. Бабушка с умилением говорила, что это было мудро и по-христиански.

У дяди Валентина было три дочери: Наташа, Катя и Маша, которая была Надиной сверстницей. Первая же его дочь умерла подростком, и в память о ней он оплачивал ученье в гимназии десяти девочек из бедных семей. После смерти отца Валентин Александрович оплачивал также обучение десяти мальчиков в Реальном городском училище. На его деньги в городе была построена и открыта общедоступная библиотека.

Кока, Петр Александрович и жена его Валентина Николаевна внимательно относились к словам отца Серафима, и тревога его воспринималась искренно, с пониманием, но все же не верилось, что Бог все это может допустить.

Молчание нарушила Кока:

– Не будем омрачать праздника. Бог праведный все видит. Не допустит греха… Хочется сегодня говорить о божественном.

Отец Серафим:

– Божественное было в огне, дереве, воде,… потом только оно вошло в живую плоть… Это был святой дух… материя и дух всегда должны быть в равновесии… Вот в чем божественная справедливость… Сейчас материя все больше и больше поглощает дух…и это падение…Мы уже не смотрим на Бога, охраняющего святость ангелов… Мы все устремились в мирское бытие…А материя без духа жестоко нас накажет…

– Так материя ближе к дьяволу? – робко спросил Петр Александрович.

– Да… он в материи силен… Только дух не подвластен ему…

– Но материя создает движение…

А отсутствие движения – застой? – произнес Валентин Александрович.

– Движение, конечно, необходимо, но надо остерегаться разрушения… Согласитесь, что сильный созидатель кажется порой злодеем… А ведь слабость – большой грех перед Богом.

Вспомните Ивана Грозного…Петра Первого… Власть понятна сильным… А вот начало движения привлекает массу злодеев… и может даже способствовать растлению и унижению души.

– Но нельзя жить одними идеями божества.

– Я согласен. Просто хочу подчеркнуть, что сегодня только духовенство чувствует оркестр Руси. Интересы государства и интересы правительства может объединить вера…Истинная вера в России – только православие.

– Это извечная проблема религии и светской жизни. Я чувствую, что это самая важная тема современности.

– Чувства должны быть наполнены временем, тогда они отличаются от грубых инстинктов.

– Судьба и реальность, как левая и правая рука, но внутри этого… жизнь.

– Оппозиция должна окрепнуть, обрасти сильными людьми. Иначе власть заберут проходимцы. Строй мыслей начинается с дисциплины понимания.

– С вами трудно спорить отец Серафим, но вы меня не переубедите в том, что России нужны перемены.

– Против положительных перемен ничего не имею. Но не надо спешить.

– Значит стоять на месте? Какая же помощь церкви от этого?

– Святость, искреннее желание помощи. Православный всегда верит в раскаяние совершающего грех и потому жалеет заблудившегося в мыслях… делах.

– Так мы никогда не придем к согласию.

– К согласию придем всегда… Просто церковь не приемлет компромиссов,… а сейчас всем этого хочется.

Кока, обеспокоенная спором, опять призвала к праздничному настроению и попросила Валентина Александровича не нападать на дорогого гостя.

– Да я вовсе и не нападаю.

– Дорогие дети мои, сегодня праздник великий. Что может быть выше и глубже слов «Да возлюбите друг друга». Если бы все это истинно поняли, не было бы противоречий и непонимания.

Все определяют в жизни дела, переживания и страдания человека.

Тот, кто много рассуждает о сладкой жизни, мало знает о ней.

Несомненно, бороться нужно всегда, только знать зачем…

После этих слов разговоры прекратились.

Праздничное настроение с новой силой разлилось среди собравшихся.

* * *

Отец Серафим шел немного усталый, но с радостным чувством: он всегда был доволен, когда удавалось в добропорядочной обстановке выговориться, как бы проверяя себя утвердить свои мысли, и самому услышать мнение молодых умов. Сегодня ему показалось, что правильно объяснил и донес близкое, родное и выстраданное.

Немного уйдя в себя, он не заметил, как неожиданно перед ним появился человек лет тридцати-сорока. Волосы незнакомца были длинные рыжеватые, на голове круглая шапочка. От неожиданности такого явления отец Серафим чуть не перекрестился, но сдержался и посмотрел внимательно. Незнакомец уважительно поклонился:

– Разрешите обратиться, отец Серафим?

– Почему нельзя? Можно,… но не видел тебя раньше сын м,… хотя вижу не нашего прихода… похоже… иудейской веры.

– Точно так-с,…но не обессудьте,…что время отнимаю. Либстер Айзик Самуилович, председатель местной еврейской общины. Имею часовую мастерскую и лавку на Московской улице.

– Готов выслушать людей любой веры.

– Я собственно, хочу ходатайства вашего… по поводу мальчика… хочу его забрать из приюта и передать в только что приехавшую семью… там ему будет неплохо… все-таки родственные души.

– Уж не тот ли красивый мальчик, что говорила Марья Константиновна?

– Так точно-с. Он самый. И Марья Константиновна со своей стороны ходатайствует по моему прошению. Но без вас…трудно добиться.

– Почему ж противитесь принятию христианства мальчиком?

– Вы ж понимаете…мальчик из еврейской семьи…

– Но он сирота…государство позаботилось о нем,…в христианской вере он будет на твердых ногах. Церковь является частью и опорой государства Российского. Ведь он родился в России… и будет она ему родиной не только в географическом смысле, но и духовной. Это очень хорошо.

– У нас так не принято…мы другой веры.

– Другой веры…Меня всегда удивляет противление православию в России… Многие иностранцы, в том числе Екатерина Великая приняли православие… и всегда считала себя русской,…а про немецкую кровь и не вспоминала…Признайтесь трудно жить здесь с вашей верой… Разве вы не хотите, чтобы ему было лучше?… Вот мы можем стоять и разговаривать, а можем пойти вместе… А почему бы нет?