Заросли

– И что же это? – голос у Харитонова был удовлетворенный и чуть насмешливый, мол, нет причин, которые могут заставить колебаться ехать или не ехать к нему, к Харитонову.

– Я женат! – сказал Алеша и взглянул на Свету, улыбаясь ей. – Жена согласна со мной ехать, – добавил он поспешно, испугавшись, что Константин Петрович сейчас откажет ему.

– Женат, значит, – усмехнулся Харитонов. – И жена квартиру хочет в Куйбышеве?

Алеша был бы счастлив и комнатке в общежитии и хотел сказать это, но по тому, как усмехнулся Харитонов, догадался, что может подпортить дело, и ответил коротко:

– Да!

– А дети есть?

– Нет еще, – смутился Алеша и снова взглянул на Свету.

Все домочадцы молча слушали разговор. Зинаида Дмитриевна смотрела скорбно, Наташа от любопытства приоткрыла рот.

– Однокомнатной вам хватит! – сказал Харитонов. – Выезжайте завтра!

– Константин Петрович! – взмолился Алеша. – Как же завтра! Нам же еще выписаться надо!

– Договорились! Не медлите только! Позвони, когда выезжать будете!

Алеша бросил трубку и хлопнул по плечу сестру. Наташа ойкнула и отскочила.

– Вот как надо дела делать! – гордо обвел всех взглядом Алеша. – Квартира в Куйбышеве обеспечена! – Он подскочил ко все еще смущенной Свете, радостно чмокнул в щеку, обнимая здоровой рукой: – Ох, и заживем мы с тобой, Светик!.. – И видя ее растерянность и смущение, спросил испуганно: – Ты рада? Рада?

Света кивнула с улыбкой, глядя в пол. Тут только Алеша обратил внимание, что у нее под глазами краснота разбавлена темными разводами туши. Как ни вытирала Света щеки и глаза платком, а следы слез остались. Алеша понял, что родители давно заметили это, и сказал:

– Светик, пошли… – В ванной он указал девушке на полотенце: – Умывайся.

Оставил одну и вернулся в коридор. Мать с отцом смотрели на него как на сумасшедшего. Василий Гаврилович сразу ухватил его за здоровую руку и потащил в комнату.

– Ты соображаешь, что творишь? – шипел он.

– Соображаю, соображаю… – ответил Алеша. – Я в здравом уме!

Зинаида Дмитриевна вошла следом за ними, а Наташа осталась у открытой двери. Из ванной доносился шум воды. Василий Гаврилович хотел что-то гневное сказать, но Зинаида Дмитриевна опередила его.

– Она в положении? – испуганно спросила мать о том, что ее больше всего волновало.

– Мама! – воскликнул Алеша, взглядывая то на мать, то на отца. – Вы с ума сошли!

– Закрой дверь! – рявкнул Василий Гаврилович на Наташу приглушенным голосом.

Дочь быстро захлопнула за собой дверь.

– Откуда вы взяли?! – продолжал возмущенно Алеша. – Эх вы!..

– Ну ладно, ладно, вы! – перебил Василий Гаврилович, а мать спросила с облегчением:

– А почему она плакала?

– А ты не плакала, когда замуж шла? – засмеялся нервно Алеша.

И Зинаида Дмитриевна улыбнулась.

– Света замечательный человек! Вы ее любить будете, я знаю! А сейчас мне некогда. Важное дело есть! – И Алеша ринулся из комнаты.

– Все он знает! – сокрушенно, но с некоторым облегчением качнула головой, глядя вслед сыну, Зинаида Дмитриевна. – Кипит, как скипидаром намазанный!

– Вот так-то, мать! – произнес Василий Гаврилович грустно. – Думали-гадали, как со службой у сына будет… где жить ему, когда женится, а он в пять минут все устроил: и женился, и квартиру получил…

Наташа, увидев, что брат выскочил, в коридор, нырнула в комнату к родителям.

V

Алеша, прислушиваясь к шуму воды в ванной, быстро набрал номер телефона Володина. Откликнулась женщина, вероятно, его жена.

– Аркашу можно к телефону?

– А кто его спрашивает?

– Алеша Лазарев, мы с ним вместе в Сочи на гонках были…

– Он в спорткомитет уехал, – ответила жена Володина. – Там сейчас тренерский совет… Аркаша ведь капитан сборной!

– Понятно! Спасибо…

Значит, он, гад, Галю на квартиру увез! Алеша знал, что Володин с Трошиным на пару квартиру снимают, девок водят. Трошин живет с родителями. Мать его строгих нравов. Вот они и сняли квартиру. Алеша взглянул на часы. Двадцать минут прошло с тех пор, как Володин увез Галю. Кто еще знает, кроме Трошина, адрес той квартиры, стал соображать Лазарев. Трошину Володин наверняка сказал, что едет туда, а может, даже с кем, сказал. Если сказал, что Галя моя сестра, Трошину звонить бесполезно. Алеша лихорадочно полистал записную книжку с телефонами, встретил нужное имя, позвонил. Знакомого не было дома. Ладно, рискну! И Алеша стал набирать номер телефона Трошина.

– Привет! – отозвался Трошин. – А-а! Страдалец? Как ты?

– Ерунда! Заживет как на собаке! Жаль, конечно, лето пропало… Но ничего… – И тут блеснула догадка, как можно усыпить бдительность Трошина. – Меня Харитонов к себе пригласил! – похвастался радостно Алеша.

– Да-а! А ты?

– Я согласился!

– Молодец! Поздравляю!

– Слушай, чего я звоню-то! В спорткомитете через полчаса тренерский совет начинается… Наверно, насчет сборной на гонку Мира, Володина ищут. На вашей с ним квартире телефон есть? Он, наверно, там… Дай мне телефончик! Или сам позвони! Чтоб срочно был!.. А то ко мне из спорткомитета за ним приехали…

Алеша знал, что телефона на квартире нет.

– Телефона там нет, – сказал Трошин и спросил удивленно: – А почему к тебе приехали? Почему мне не позвонили?

– Я с Аркашей утром разговаривал, – врал дальше Алеша. – Он, наверно, и сказал жене, что ко мне поехал. Из спорткомитета позвонили ему, а жена сказала, что он у меня… Ты адресок скажи, я с ними мотнусь быстренько за ним… Мне как раз в спорткомитет нужно, насчет Куйбышева сказать…

Трошин молчал. Видимо, думал, стоит или не стоит давать адрес.

– Да не бойся ты! Я потихоньку вызову его…

– Запоминай, – сказал Трошин и назвал адрес.

– Ух! – облегченно выдохнул Алеша, положив трубку. – Надул!

Он подождал Свету. Вышла она из ванной посвежевшая, румяная, повеселевшая немного, но по-прежнему смущенная. Отчаяние от безысходности в ее душе поменялось на тревогу за будущее и на нежность к Алеше, так быстро и легко решившего ее и свою судьбу. Легкость пугала, от этого и была тревога. Но лучшего для себя выхода Света не видела. Возврата к матери быть не могло. В Куйбышев, в Воркуту, куда угодно, только бы подальше от нее.