Засранец Бэдд

– Иди. Звони своей женщине. Мы тут сами разберемся.

– Она не моя женщина. Мы просто… репетируем свидания.

Брок долго смотрел на меня.

– Из этого заявления столько всего можно извлечь, что я даже не знаю, с чего начать.

– Так и не начинай. Просто забудь.

Он пожал плечами, подняв руки в знак капитуляции.

– Ладно, ладно. Но ты же понимаешь, что я проведу твой психоанализ позже?

Я помахал рукой и сунул деньги в карман.

– Да, да, яйцеголовый. Увидимся позже.

Я побежал наверх и переоделся в чистые джинсы, простое черное поло, военные ботинки и кожаную куртку. Слегка засомневался, но все же сунул несколько презервативов в задний карман, просто потому, что никогда не помешает быть готовым, особенно учитывая сильную физическую химию между мной и Марой.

Ксавьер уехал на своем байке, так что я остался без транспорта. Ситуация, которую необходимо было срочно исправлять, если я собирался прожить здесь как минимум еще восемь месяцев. По правде говоря, я мог представить себе, что пробуду здесь, в Кетчикане, немного дольше. Мне нравилось находиться рядом с братьями, дома, жить скучноватой гражданской жизнью в кои-то веки. Я прослужил на флоте без малого десять лет, большую часть времени морским котиком, и моя жизнь была далеко не нормальной, поэтому это было ново и немного странно, и я наслаждался таким времяпровождением.

Через первый этаж я прокрался на улицу, затем направился в порт, где, как я знал, стоял круизный лайнер Клэр, подруги Мары. Я набрал номер Мары.

Она ответила после третьего гудка.

– Привет.

– Привет. Развлекаешься с Клэр?

Я слышал шум и голоса на заднем плане, она определенно находилась в порту.

– Да, денек был веселый. Мы еще погуляли по Рейнберду, взяли Утиный тур, пообедали.

– Забавно, я вырос здесь и никогда не покупал Утиных туров.

– Да, а я полжизни прожила в Сан-Франциско и никогда не была ни в Алькатрасе, ни в лесах Мьюра. Когда где-то живешь, то обычно не очень-то увлекаешься всякими туристическими штуками.

– Верно, - согласился я.
– Так ты в порту? Хочешь где-нибудь встретиться?

– Да. Вообще-то, я только что высадила Клэр. Ты на байке брата?

– Нет, он сам на нем, так что я иду пешком. Подумал, что мне нужно купить машину или типа того. Ходить повсюду пешком - это же бред.

– Разве ты не солдат? Я думала, ты привык к походам.

Я рассмеялся.

– Я служил во флоте, а не в армии. И, будучи морскими котиками, мы особо пешком не ходили. Это не самый эффективный способ проникновения, по большей части.

– Проникновения куда?

– Эх, зависело от цели миссии. Глубоко в тыл врага, на борт посреди океана, за огороженный периметр. Цели менялись.

– И как же ты тогда проникаешь?
– поинтересовалась она.

– Ну, опять же, это зависит от миссии. Если бы мы столкнулись с грузом наркобарона посреди океана, мы бы десантировались из вертолета и поплыли к нему, а если бы борт был достаточно большим, мы бы даже применили прыжок с задержкой раскрытия парашюта.

– Что еще за прыжок с задержкой раскрытия парашюта?
– спросила она и заговорила прежде, чем я успел ответить.
– И вообще, где ты?

– Рядом. Просто стой на месте, я найду тебя.

– Окей. Так что за прыжок такой? Продолжай.

К тому времени я был уже близко к докам, поэтому начал осматривать толпу, жалея, что у меня нет лишних четырех дюймов роста Баста, чтобы видеть поверх толпы. Наконец я заметил Мару на набережной возле одного из гигантских круизных лайнеров. Она стояла спиной ко мне, и я подкрался к ней сзади.

– Ну, - начал я, - это означает десантирование с большой высоты с длительной задержкой раскрытия парашюта. Это просто очень сложный способ прыгать с парашютом, в принципе. Это значит, что мы прыгаем на высоте тридцати тысяч футов и летим в никуда от четырех до двух тысяч футов высоты НУЗ.

– А НУЗ что такое?

– Над уровнем земли.
– Я уже подошел близко и понизил голос, чтобы она не услышала меня, хотя толпа была достаточно плотной, так что шансов на это было мало.
– Это значит свободное падение в течение нескольких минут, при котором легко достигаешь скорости около ста миль в час.

– А для чего нужны такие прыжки?

– Потому что на высоте тридцати тысяч футов самолет не виден с Земли невооруженным глазом, так что радар не сможет нас заметить. Повседневные прыжки выполняются на высоте четырнадцати тысяч, и парашют открывается довольно высоко, поэтому вниз летишь достаточно долго. Это нормально, если прыгаешь в свое удовольствие, но при подготовке к военной операции, нежелательно, чтобы плохие парни заметили наступление, верно? Таким образом, быстро и жестко летишь в свободном падении и открываешься в последнюю возможную секунду, отсюда меньше шансов быть замеченным.

– О, думаю, это имеет смысл.
– Мара понизила голос.
– А какие еще… проникновения ты совершал?

– Все виды, - ответил я.
– Мой любимый - подкрасться красиво и медленно…

Я отключил связь, сунул телефон в карман и преодолел последние несколько футов между нами. Мара по-прежнему смотрела в сторону, явно не понимая, что я повесил трубку или что связь прервалась. Она убрала телефон от уха и уставилась на экран.

– Зейн?
– она повернула голову, оглядывая толпу вокруг.

Теперь я находился на расстоянии вытянутой руки. Я прыгнул, обнял ее и уткнулся носом в шею, а потом прошептал ей на ухо:

– Всегда был очень хорош в медленных проникновениях.

– О, да?
– подскочила она, когда я впервые схватил ее, но сразу же расслабилась, когда поняла, что это я.
– Тогда тебе придется продемонстрировать свое медленное проникновение. Это звучит… интригующе.

Я скользнул руками по ее животу вверх, остановившись под грудью.

– Фокус в том, чтобы двигаться очень медленно, просто… скользить внутрь, понимаешь?

Она запрокинула голову, положив ее мне на плечо и просунув руку между нами, чтобы провести по краю моей молнии.

– Думаю, у меня есть идея, как это работает. Хотя уверена, что мне понадобится демонстрация. На всякий случай.

– Да ладно?

Я опустил руку и накрыл ее лоно поверх джинсов.

– Только не здесь, - пробормотала она, схватив меня за запястье.
– Я еще не совсем готова к эксгибиционизму.

– Я тоже.
– И прикусил мочку ее уха.
– Так как насчет того, чтобы показать мне свой номер?

– Разве это обычно не происходит после свидания?

– Полагаю, все зависит от нас, - ответил я.
– Мне нравится думать, что мы в состоянии самостоятельно решить, как хотим, чтобы все происходило.

– И, по-твоему, сначала секс, а потом свидание - это действенный план, да?

– И после.
– Я пощекотал ее ухо языком.
– И, может быть, даже во время. Никогда не знаешь наверняка.

– Во время?

Я взял ее за руку и повел в направлении ее гостиницы.

– Ага, во время. Ты надеваешь что-нибудь более… удобное, и я могу делать с тобой всякое интересное.