Заставь меня остаться
Шрифт:
Настроение летит в пропасть.
«Знаешь, лучше бы ты подарил цветы. Это не намёк. Это несбывшийся факт» — написала я Марату, и разрыдалась.
В глазах песок, слёзы текут, раздражают ядреной солью кожу. Без надрыва, без обиды. Может, именно так и взрослеют? Может, так приходит понимание?
Именно он и пришло. Это гребаное понимание. Сейчас. Со всей катастрофической неизбежностью — Марата я потеряла.
Я была в шоке, сбегая от его охранника. Я была в горе, оплакивая отца. Я была в гневе, выслушивая объяснения Марата. Я не собиралась к нему возвращаться, но я до конца не понимала.
— Интересно, я одна плакала в Бугатти, или есть такие же дуры на свете? — рассмеялась, утирая щеки.
«Машина будет ждать. Подарки я назад не забираю, Аль. Украшения хоть прими, сам выбирал. Давай поужинаем?»
«Нет» — отправила я ответ, и вышла из этой роскошной шутки.
* * *
За пару часов жизнь может здорово измениться. Еще утром я успела посмеяться, оплакать отношения, пострадать из-за прыщика, и обрадоваться, когда удалось его замаскировать.
И теперь я вышагиваю рядом с Денисом — уже не радостная, но и не подавленная. Обычная, и вполне адекватная, в кои-то веки.
— Думал, будешь избегать меня.
— Как видишь, нет. Слушай, Шагуров, — остановилась, вынуждая Дениса тоже притормозить, — я же не пожалею об этом? То ты меня любишь, то не любишь. Признавайся, ты же не обиженный отвергнутый злодей, решивший притвориться другом?
— Неа. Я пока безработный лох. Но точно не злодей, — хохотнул он.
Присмотрелась к нему, и признаков великой ко мне любви не обнаружила. Уже хорошо. Знаю я, к чему эти любови приводят, тем более великие.
— Я тебе правду написал. И тогда, когда про любовь вещал, и потом. Реально же тащился по тебе в детстве. Каждый день, само собой, не вспоминал тебя, сама понимаешь. Тебя я как девочку любил, — он подмигнул мне. — Потом повзрослел, гормоны, всё такое. Сама понимаешь, девственником я не оставался, и по тебе не страдал, мы толком-то друг друга и не знали. Но когда встретились, на меня накатило. Ты мне нравишься. Может, я даже влюблен. А может, я просто дебил-романтик, мечтающий, чтобы всё как у моих родителей было, которые с первого класса вместе. Хер знает.
— Ну… спасибо за честность. Значит, не такая уж я и неотразимая, — я артистично вздохнула, и тоже рассмеялась. — Ладно. Ты у нас безработный лох, а я работу получила! Сегодня! Пока только один технический перевод, но это уже что-то.
— Проставляться будешь?
— Нет, — заявила я.
— Жадина!
— Денис, — тронула его за запястье, привлекая внимание, — честно скажи, ты сам уволился, или тебя уволили?
— Сам, — отрезал.
Врет. В последнее время я — детектор лжи. Или же просто мню себя таковой.
— Да прям?
— Уволился сам. Но мне намекнули, что больше мне не рады в компании. Алика, я бы все равно ушел после всего. Непрофессионально это — у босса пытаться девушку отбить, пусть даже девушка мне и самому нравится, — он поморщился как от зубной боли. — Марат Вадимович… он непростой человек, но для меня многое сделал. Я за счет компании в универе учился, курсы проходил, на стажировке на меня много сил потратили и средств.
— То есть, он вынудил тебя уволиться?
—
Я бы на его месте поступил еще хуже. Соколовский в меня вкладывался, а я начал к тебе подкатывать.— Надо же, ты его защищаешь, — присвистнула я.
— Ага. Но я рад, что вы разбежались. Вот такой я конченый, — Денис обаятельно улыбнулся, и тут же стер с губ улыбку. — Не волнуйся, подкатывать к тебе не буду. Сам не понимаю, что к тебе чувствую, но то, что я тебе не сдался — это я улавливаю. Вечная френд-зона.
Денис продолжил болтать, перейдя к рассказу про собеседования, на которые ходит, а я призадумалась. Смогла бы я Дениса полюбить? Если бы Марата не встретила — да, смогла бы. Не до дрожи в груди, не до разбитого вдребезги сердца, не до томления, которое до сих пор во мне, когда вспоминаю наши с Маратом минуты и часы вместе. Но смогла бы. Наверное.
Я и Денис. Мы бы гуляли, наверное, за руки держались. По паркам ходили, и он стал бы мне больше другом, чем возлюбленным. Но я бы смогла стать с ним счастливой. Я даже могу представить нас семьёй — он, я, и малыш. С Денисом было бы легко. Он, хоть и успел построить карьеру, остался мальчишкой — эмоциональным, лёгким, весёлым.
Да, если бы не Марат, я бы смогла полюбить его. И какое-то время мы бы встречались, затем бы поженились. А лет через десять Денис устал бы от того, что я не сгораю от любви, а уютно тлею. И он бы нашёл ту, что горит. А я бы… а что я? Я бы, как и хотела, осталась с ребенком, и с бывшим мужем-другом. Как мне мечталось? Нелюбимая жена в гареме. Ну, почти. Жена, которой сделали ребёнка, а затем оставили в покое.
— Ты чего хихикаешь? — легонько толкнул меня Денис.
— Шагуров, а можно я тебя поцелую? — весело спросила я.
Он не стал спрашивать зачем, почему, к чему это приведет. Просто остановился, склонился надо мной, и прижался губами к моим губам в нежном поцелуе.
И это… приятно. Ласково, тепло, со вкусом лета, а не колючей, но страстной зимы, как было с Маратом. Я обняла Дениса, он — меня. Его сердце стучит в жарком ритме бразильского карнавала, а моё… моё тоже стучит. Чуть быстрее, но не бешено, не страстно.
Долгий поцелуй. Я могла бы еще, пусть и зная, что продолжения не будет. Оно и не подразумевалось. Но Денис оторвался от моих губ, провёл большим пальцем по подбородку, по моему рту, и улыбнулся мне.
— Жаль, — прокомментировал он.
Всё понял, даже объяснять не пришлось, что проверить захотела саму себя этим поцелуем.
— Да. Жаль. Но мне понравилось.
— Мне тоже. Может, когда перегоришь, захочешь меня по-настоящему? Если что, я только за.
— Я беременна, так что вряд ли ты сам меня захочешь, даже если вдруг захочу я.
Он промолчал. Подмигнул мне, и мы продолжили прогулку.
«И что это значит??? Что за херня?» — отвлеклась я на сообщение от Марата.
«Следишь?»
«Сама знаешь. И нарываешься, и пацана подставляешь! Пиздец ему!»
«Ты же ничего ему не сделаешь? Марат, только попробуй! Я сама его поцеловала, мне это нужно было»
«И зачем?»
Проверить саму себя. Получить немного тепла и радости от другого человека. Перебить вкус Марата. Причин у этого невинного поцелуя множество, но разъяснять их не тянет.