Заставь меня остаться

Звоню в её дверь. Не открывает. Блядь, Алика, не беси, вот сегодня не стоит! Я во многом виноват, но сейчас я на хер дверь выбью!

— Открывай! — рявкнул и, плюнув на звонок, грохнул кулаком об дверь.

Раз, второй, третий. Хотел и в четвертый раз долбануть, но дверь открылась, и я увидел испуганное личико Алики.

— Ты чего? — ахнула она, пригляделась ко мне, и прикрыла рот ладошкой. — Марат, какой кошмар! Что с тобой?

Со мной пиздец.

— Это тебе, — вручил ей букет, в который раз понимая, что очередной шаг, чтобы наладить наши отношения — полное дно. — Я, кстати, тоже к тебе.

— Что случилось? — Алика закрыла за мной дверь. — Подрался? Авария?

— Второе.

— Тебе в больницу нужно!

— А я решил, что мне нужно к тебе, — обернулся к ней, уже зайдя на кухню, и усмехнулся. — Мне тут одна блонди предлагала раны обработать со всеми вытекающими последствиями, если я правильно понял намёк. А я решил, что всё это сделаешь ты!

Глава 11

АЛИКА

Марат злющий как дьявол. Аутентичности добавляет кровящий нос, наливающаяся ссадина на скуле, и красные капли на подбородке, шее, рубашке.

Авария.

Сначала сердце замерло, когда услышала это, хотя вот же он, живой. С цветами. Снова какая-то насмешка! Сказала же, чтобы не приходил, и правильно сказала. Уже вижу — разругаемся. Так зачем?

— Давай я вызову скорую. А ты садись пока, — кивнула на стул.

— Скорая не нужна.

— Тогда давай той блондинке позвоню, — пожала я плечами. — Пусть обработает твои раны, и устроит продолжение.

— А ревновать ты не будешь? — как-то зло спросил Марат.

— Нет.

— Врешь!

— Не вру, — отмахнулась устало. — У нас всё кончено, собакой на сене я не буду. Хоть гарем себе заводи, это уже не моё дело. Так что, в скорую звонить?

— Нет, — отрезал Марат, и опустился, наконец, на стул.

— Я не умею ранами заниматься. Вдруг сотряс.

— Сотрясения нет. Налей мне бормотухи твоей бабушки, выпить хочу.

Налила, морщась от запаха. От алкоголя, даже от запаха, меня подташнивает. Но в меру. На удивление у меня нет жуткого токсикоза, нет обмороков, и я не каждое утро встречаю, склонившись над унитазом и выплевывая содержание желудка. Так, через раз…

Марат пьёт, не морщась. Вид у него жуткий, и не только в крови на лице и одежде дело. Глаза дикие. Он весь сейчас — оголенный нерв. Кажется, слово скажу против — прибьёт.

— Ты зря пришел. И цветы принес зря, — тихо обратилась я к нему.

— Аль, — он взглянул на меня устало, — вот что ты хочешь от меня? Я не убивал. Хотел? Да. Убил? Нет, передумал. Ошибался? До хера раз. Зря не поговорил с ним, зря от тебя скрывал — понимаю. Тогда на эмоциях был, крыло. Думал, ты свалить с ним решила, меня кинуть. Психанул. Но не убил бы я его в тот день. Я не могу это исправить. Согласись, не так уж я и виноват, хотя виноват, конечно, признаю. Тебе нужно чтобы я прогнулся? Чтобы без конца умолял вернуться? Чтобы на колени встал? Это не по мне, но я и на это могу пойти. Давай просто перевернем страницу, и пойдем дальше без заёбов с бесконечным обсуждением моей вины и твоих измен, а? Хватит уже, прошлое не изменить, а вот будущее за нами!

Он это всё серьезно говорит?

Пригляделась, и поняла — да. Абсолютно серьезно.

— Ты ведь совсем не понимаешь меня, — покачала я головой. — Сейчас, подожди, — взяла полотенце, обмотала им замороженные овощи, и подала Марату. — Прижми, чтобы отека не было сильного. А насчет всего этого… ты виноват, я тоже виновата, что побоялась с тобой про папу поговорить. Может, всё по-другому было бы, кто знает. Я тоже ошибалась. Остыла уже, и не особо виню тебя. Но это ничего не меняет. Вообще! Мне не нужно твое стояние на коленях, мне не нужны Бугатти и украшения Тиффани!

— А что тебе нужно? — грохнул Марат кулаком по столу. — Что???

Я грустно улыбнулась ему. Всё же, не понимает. Жаль.

— Мне нужна сказка. Чтобы мы вернулись в прошлое, и когда я пришла к тебе на собеседование, ты не раскладывал меня на рабочем столе, а пригласил на свидание. Чтобы не было моего обмана, не было твоего обмана, и плохих поступков. Чтобы не было пострадавшего от моего папы Егора. Чтобы папа если умер, то ты не был бы к этому причастен. Понимаешь? Мне нужно несбыточное!

Смотрю на него, и сердце болит. И… гложет ведь. Решила уже, что всё, что мы изначально не пара, но всё равно мелькают проблески. А вдруг? Вот он, любит меня, и я люблю, так зачем эти надуманные проблемы? Можно же вместе быть, ребёнка ждать, как пара.

А затем вспоминаю: нет, проблемы не надуманные.

Вздохнула, достала из шкафчика перекись и ватные диски, подошла с этим убогим набором медсестры к Марату, и принялась обрабатывать его небольшие раны.

— Аль, у всех бывают проблемы. Не бывает сказок, ты же понимаешь это? — сказал он тихо. — Да, может у нас проблемы посерьезнее, но и это решаемо. Со временем утихнет, забудется.

— Не забудется. Я предлагаю нам не видеться, и не мучить друг друга. Как малыш родится, если захочешь, сможешь общаться с ним, я препятствовать не стану. Даже если на совместную опеку решишься. А в остальном пусть у каждого из нас будет своя жизнь.

— Потому что мы не в сказке? — прорычал Марат.

— Да. Потому что изначально всё неправильно. Фундамент наших отношений из дерьма и палок, что на нём построить можно? Ничего хорошего! Меня начало отпускать всё это безумие, и тебя отпустит.

— Что, любовь уходит? — Марат бросил на меня острый взгляд. — А ты ведь врешь сейчас, Аля! Хотела бы, чтобы я отступил, не стала бы шутить по поводу машин, цветов. Не стала бы с Шагуровым целоваться, зная, что я точно узнаю об этом в ту же секунду. Ты позлить меня хотела, на эмоции вывести. Так не поступают, когда хотят всё прекратить!

— Я забыла про слежку, — отбросила окровавленный ватный диск, и села рядом с Маратом. — Я не назло тебе с Денисом поцеловалась, а чтобы проверить, смогу ли я с другим быть, или не смогу. Проверила. Смогу. И ты сможешь.

— Не смогу!

— Что, не встанет? — усмехнулась, ни разу ему не веря.

— На красивую бабу? Встанет, Аль. Если фигура неплохая, и лицо более-менее, то всё прекрасно встанет. Просто я не хочу и не могу без тебя.

Голос у Марата пробирает. Именно сейчас. В сердце не било так, когда он мне про папу рассказывал. И когда машину эту идиотскую подарил, явно издеваясь надо мной. И даже в квартире, когда я вещи собирала, Марат извинялся, мне больно было, но так сердце не болело.

А сейчас невыносимо. Наверное, моё сердце разбито…