Заставь меня остаться

— О, сюрприз, любимая, — Марат кивнул на окно. — Тебе лучше пока подняться наверх. Можно даже без своих пожиток. Руслан из Штатов вернулся, и приехал нас навестить. Иди. Спустишься как я скажу, незачем тебе… кхм, в общем, иди.

Мда. Маленькая ложечка меда в виде пары уступок Марата, и следом сразу же бочонок дегтя — Руслан вернулся и нагрянул с визитом. Чует моя шея — её сегодня свернет любимый брат Марата. А я и прятаться не стану, даже наоборот.

Если раньше я боялась приезда Руслана, и морально готовилась к нему, примерялась как стану отбиваться от его нападок, то сейчас я в предвкушении. Марата пора выбить из его скорлупы, пусть бы даже и с помощью хорошего общего скандала.

Да здравствует шоковая терапия! И пусть простят меня психологи за мои неуклюжие потуги в их области, но я испробую все методы. Всё, лишь бы вернуть моего мужчину, а не его вежливое подобие!

Глава 57

МАРАТ

Я двенадцать лет смотрел на инвалида — моего ближайшего родственника. Знал о его проблемах, о трудностях.

Я нанял целый штат айтишников, дата-специалистов, менеджеров по продажам — инвалидов. Из солидарности с братом.

Я жертвовал немалые деньги через фонды на лечение и операции.

Я думал, что знаю об этой проблеме всё. И я ошибался как мальчишка. Ведь о чем я не думал, так это о том, что меня самого коснется проблема ограниченных возможностей. Иногда приходили такие мысли, наверное как и любому человеку: а если бы я, как Егор, оказался в инвалидном кресле? Но я тут же тряс головой как мокрая псина, и отгонял от себя неприятные мысли. Со мной-то такое с чего случится? Со мной — никогда! Ну никогда же!

А еще я знал с медосмотров, что позвоночник — не самая хрупкая кость. Это основа.

Тоже не в моем случае. Эта основа основ может разрушиться и продолжать разрушаться день изо дня. Как и весь организм.

И это отвратительно! Я не чувствую, что это мое тело! Приходят врачи, массажист, помощник, деньги я им плачу отличные, и они деликатны, но все равно чувствую себя куклой в руках жестоких детей.

Это правда отвратительно! Еще месяц назад я был крепким мужиком, но за короткий период превратился в развалину. Раны, что раньше заживали быстро, теперь беспокоят. Швы воспаляются. Даже старые шрамы, которые давно побледнели, кажется, стали более видными.

Мышцы сдулись, а ноги… как они могли за месяц превратиться в это? В какие-то бледные тощие ветки?! И Алике смотреть на это? На то, как вечером я снимаю с ног плед, помощник помогает мне раздеться, и даже садит на кровать, на которую я из-за слабости и лекарств даже сам сесть не в состоянии? Он же и ноги мои укладывает на койку, подкладывая под колени валик… черт, да он меня на унитаз сажает! Сам пока даже с помощью рук сдвинуться не могу!

— Надеюсь, мы всё решили?! — Алика сложила руки на груди, прям валькирия, но её прежнюю выдал короткий опасливый взгляд в сторону гостиной, куда вот-вот войдет Рус.

— Нет. Не решили, — отрезал, и пошел… блядь, поехал! Поехал в сторону гостиной!

Наверное, многие слышали, и даже участвовали в дискуссиях насчет партнерских родах: сможет ли мужчина хотеть женщину, если видел, как из нее вылазил другой человек? Я считал, что если у мужика всё нормально с потенцией, то сможет. Но я твердо уверен в том, что если женщина видит своими глазами, как мужчину обслуживают, мужчину, который даже сам лечь в кровать не может, как и встать с нее, то он для нее перестает быть мужчиной, и становится младенцем. Или стариком. А в глазах навсегда появится жалость, которая никогда не уйдет.

И чего ей неймётся? Жили эти недели так как надо, вот и дальше бы продолжали.

— Наверх иди, — бросил, обернувшись у двери.

Разумеется, Аля не послушала. Кресло у меня навороченное, Бентли среди инвалидных кресел, доехал я быстро. Руса уже впустили. Мы виделись с ним по видеосвязи, я и с Егором общался, братья всё знают, но видели они только мое лицо. То, что ниже, я им не показывал.

Руслан встретил меня ошарашенным взглядом. Точно таким же взглядом я себя каждое утро в зеркале в полный рост окидываю.

Подъехал вплотную. Чертовски непривычно на всех смотреть снизу-вверх, тем более на брата. Протянул ему руку, которая так и зависла на пару секунд, пока Руслан не очнулся, и не пожал её.

Бережно и нежно пожал, сука! Как трехлетнему малышу, у которого кости еще слабые.

— Что ты меня как девку мацаешь? Помнишь, как отец учил здороваться? Или в Штатах успел забыть?

Брат усмехнулся, и сжал крепче, как и я. Теперь это не мягкое рукопожатие, и даже не братское. Так конкуренты, борющиеся за женщину, силами меряются. И хорошо! Всё лучше чем то, что было пару секунд назад. Даже не думал, что меня сможет взбесить обычное рукопожатие.

Рус опустил руку. Так и молчит, от меня глаз не отводит.

— Разговаривать тоже разучился? Или по-английски теперь с тобой? — подначил я его.

— Я… черт, — хохотнул он, — прости, брат. Я в ахере. Вроде знал обо всём, но одно дело — знать, а другое — видеть. Надеюсь, это ненадолго? Ты же не планируешь долго отдыхать в кресле?

— Не планирую, но кресло не выброшу. Удобная штука, кстати, в старости стану разъезжать в нем, на коленях будет трость лежать, которой я буду всех лупить.

— Планируешь стать злобным старикашкой?

— Уж точно не добрым, — расхохотался я.

— Так когда ты встанешь? — брат опустился на диван.

За всей бравадой и шуточками я сейчас вижу не взрослого мужчину, а растерянного пацана. Вижу того Руслана, которого мы с Егором как-то взяли на рыбалку, и который утопил старую дедушкину удочку, которую отец хранил на память. Русу двенадцать лет было, уже не ребенок, но он ревел тогда.

— Встану как только смогу. Скоро, — отрезал, уже не чувствуя такой уверенности, как несколько недель назад.

— Ты давай поторопись. Хм, Егор, затем ты…

— Не перечисляй очередность, так можно дойти и до того, что ты следующий.

Рус поморщился, и тряхнул головой. Точно как я раньше, когда мне изредка приходили мысли о том, что я могу стать как Егор.

— Как ты, брат? Как оно вообще? — он кивнул на мои ноги, укрытые пледом.

— Как? Честно? Раньше думал, что самое важное — это член. Ошибался. Ходить на своих ногах, самостоятельно дышать, видеть — всё это не менее важно чем трахаться.