Заставь меня жить
Шрифт:
Спустя два занятия Гермиона получает от него приглашение на вечеринку в честь Рождества, которая состоится за день до нашего отъезда. Подруга рада, но почти сразу теряется: туда нужно идти с парой, а взять ей совсем некого, потому как «успехи» Рона нисколько не привлекают мастера зелий.
Однако это ещё не всё. На самом первом занятии я замечаю лёгкую растерянность в его лице всякий раз, когда он ненароком, но косится на меня. Я думаю поделиться этим с Дамблдором, но вскоре необходимость в этом отпадает сама собой: Слизнорт резко начинает вести себя вполне непринуждённо, что даже немного подозрительно. Правда, через пару дней я выбрасываю из головы все странные мысли на счёт нового преподавателя.
Мой рассказ об очередном видении заставляет директора задуматься на добрые пятнадцать
– Таким образом, подтверждаются наши самые худшие опасения: душа Волдеморта действительно живёт в теле змеи, и он направляет все свои силы и силы своих последователей на то, чтобы вызволить себя оттуда.
Полторы недели.
Дни идут, и у нас остаётся всего полторы недели на то, чтобы придумать, как помешать Волдеморту возродиться.
Полторы недели на то, чтобы Снейп вернулся, иначе я просто не представляю, где мне взять силы. Где мне, чёрт побери, найти силы, чтобы продолжать сдерживать эмоции, то и дело норовящие взбунтоваться. Я никому в этом никогда не признаюсь, но он дорог для меня - немного меньше, чем родители, но Снейп занимает в моей жизни столь значительное место, что в случае потери я просто не знаю, кто сможет его заместить. Говорят, нет незаменимых людей, а я скажу иначе: незаменимые люди есть. Это родители, потому что они дали тебе жизнь, это близкие родственники, потому что они всегда будут рядом, что бы ты ни сотворил, и это те люди, с которыми ты не связан родственными связями, но которые безвозмездно отдают тебе своё тепло и подставляют плечо в трудные минуты. Такие люди - на вес золота, платины, алмазов - да чего угодно, цена неважна и бессмысленна, ведь её нет как таковой. Искренность - вот что главенствует, а Снейп искренне беспокоился и заботился обо мне, хоть всеми силами старался этого не демонстрировать.
В который раз я спрашиваю у директора, нет ли новостей от Снейпа, но ответ неизменен. Единственное, директор не выглядит таким обеспокоенным, каким был в день пропажи Снейпа. Его мимика, жесты, тембр голоса - всё пронизано таким внушительным спокойствием, что мне остаётся только удивляться. Я помню, Снейп говорил мне, что директор не так-то прост, как кажется на первый взгляд, - более того, я практически не знаю старого волшебника…
В любом случае, сам я не бьюсь в истерике, хотя ничего не знаю о мастере зельеварения. Возможно, директор хорошо умеет владеть своими эмоциями, а может, он знает что-то, чего не знает никто другой, но по каким-либо причинам не желает делиться своим знанием. Пока что.
И ещё: он хоть ненамного, но усмирил бурю в моём сознании. Мы твёрдо знаем, что душа Волдеморта, часть или целая, томится в теле змеи, но не можем утверждать, что какая-то иная её часть живёт во мне. Вспышки моей злости - это отголоски боли от потери близких людей. Я запутался и растерялся, я остался практически один. Это всё объясняет, и мне очень хочется верить в это. Остаются только видения, которые не дают мне покоя и природе которых нет никакого разумного истолкования.
Недовольное шипение вырывается прежде, чем я успеваю его подавить: задумавшись, по неосторожности режу подушечку указательного пальца острым краем страницы книги. Я отодвинул её в попытке добраться до дальнего угла полки, а когда ставил обратно, провёл пальцами по страницам. Мелкие бисеринки крови набухают на тонкой линии пореза, я смотрю сквозь них невидящим взором. В голове странным образом всплывает вопрос: интересно, какой именно способ нашли Пожиратели и почему именно Снейп мог претворить его в жизнь?..
Почти сразу я понимаю, что только Снейп может дать ответ на этот вопрос. Ну и Пожиратели Смерти, конечно же.
Правда, с недавних пор у меня есть небольшая,
хоть и туманная, надежда на эльфа Добби. Недавний инцидент, когда я застукал его в кабинете, ворующим зелья из шкафа Снейпа, навёл меня на некоторые размышления. Уставший от неизвестности разум охотно зацепился за данный эпизод, буквально воскликнув от радости: «Это доказательство того, что Снейп жив!», но я мгновенно осадил себя, вспомнив мудрые слова Дамблдора: «Мы не можем делать выводы, опираясь на необоснованные факты». Чтобы доказать, что Добби действительно носит зелья Снейпу, нужно очень сильно постараться. Задача усложняется тем, что я попросту не имею возможности отследить его перемещения, к тому же, эльф, чуть что, сразу растворяется в воздухе. Остаётся надеяться, что мне повезёт застать его врасплох в очередной раз.Как я предполагал, конфликт с Гриффиндорцами оставил неприятный осадок не только в моей душе: однокурсники то и дело косятся на меня, но, к счастью, не проявляют агрессию или ещё какие-либо отрицательные эмоции. И без того узкий круг людей, с которыми я мог мирно общаться, сжимается до катастрофичных размеров, ограничиваясь лишь моими верными друзьями и, как ни удивительно, Малфоем. Радует только то, что через неделю Хогвартс-Экспресс увезёт меня подальше отсюда, хоть и на относительно короткое время.
Школа готовится к Рождеству: вчера утром мы с Роном и Гермионой наблюдали, как лесничий Хагрид волоком тащил гигантских размеров ёлку для того, чтобы установить её в Большом Зале. Всего за несколько дней замок успевает обрасти большим количеством рождественских колокольчиков, припорошенных снегом гирляндами из ярко-красных яблок и пузатых шишек, по коридорам во время перемен то и дело проносятся зачарованные миниатюрные Санта-Клаусы, рассыпая направо и налево золотые конфетти, а порой из-за поворотов торжественно выплывают венки омелы, которые я старательно избегаю. Даже Пивз, который так любит вредить обитателям Хогвартса, важно плавает по коридорам, насвистывает себе под нос рождественские мотивы и никого не трогает.
Волна рождественской суеты постепенно покоряет сердца ребят, но старательно обходит меня стороной, стоит задуматься, в каком месте я встречу этот праздник. Я не отрицаю, семья Уизли - почти как родные, но в том-то и дело, что почти.
Всё же это лучше, чем оставаться на Рождество в Хогвартсе, хоть я и не знаю, что это такое. Просто каждое Рождество в своей жизни я встречал дома, в Годриковой Впадине, в кругу родителей и близких друзей.
Но в Норе тоже будут все самые родные и близкие. Там будет Сириус.
Омрачают грядущую поездку невесёлые новости из «Ежедневного Пророка» - вернее, их полное отсутствие. Даже я, с недавних пор горячо невзлюбивший данную газетёнку, с тревогой разворачиваю новые выпуски только для того, чтобы убедиться в этом. То, что Министерство зависит от Пожирателей, очевидно: по словам Кингсли, все самые опасные преступники спокойно разгуливают на свободе, а в «Ежедневном Пророке» об этом ни слова. Рон пересказал мне содержание последнего письма от родителей: Артур говорит, что Министерство сжало пальцы на их горле в прямом смысле слова. Нетрудно догадаться, кому принадлежат эти пальцы, но то, что членам Ордена Феникса теперь нужно держать язык за зубами и быть как можно осторожнее, неоспоримо. Достоверная информация ускользает, как сон на грани пробуждения, а я с нехорошим чувством на душе понимаю, что мои видения - её единственный источник.
Резкий звук разбившегося стекла заставляет меня вздрогнуть. Быстро моргая, я выныриваю из вакуума мыслей и озадаченно смотрю на осколки стеклянной вазы, которую я по невнимательности задел локтём. Ругаясь сквозь зубы и не обращая внимания на характерное жжение между лопаток (наверняка Симус не сводит с меня глаз), достаю палочку и применяю Репаро к осколкам. С тихим звоном ваза возвращается в первоначальную форму, и как только я задвигаю её поглубже на полку, тяжёлая дверь отворяется, впуская в кабинет серьёзную МакГонагалл. Декан быстрым взглядом оценивает масштабы отработки и коротким кивком даёт понять, что мы свободны. До следующего вечера.