Заставь меня жить

– Ты понял мою мысль. Я действительно хочу, чтобы ты был счастлив.

Заглянув в её доброе лицо, не удерживаюсь и сгребаю подругу в охапку, а она только и может, что сдавленно выдохнуть мне в плечо.

– Спасибо тебе, Гермиона. Что бы я без тебя делал, - искренне откликаюсь, расцепляя объятия, а Гермиона пожимает плечами - мол, «откуда мне знать» - и возвращает мне тёплую улыбку.

Немного приободрённый, я выхожу на заснеженный двор, миную деревянную калитку и останавливаюсь почти у самой границы охранных чар. Набрав полную грудь морозного воздуха, с удовольствием ощущаю, как благодарно раскрываются лёгкие. Вокруг всё такое ослепительно-белоснежное, сияющее в ласковых лучах зимнего солнца, отчего в душе воцаряется какое-то ребяческое настроение. Солнце оставляет блики на стёклах очков, поэтому я предпочитаю закрыть глаза и погрузиться в приятное ватное состояние отрешённости от внешнего мира. Мерлин, мне уже очень давно не было так спокойно. Даже Волдеморт с его возвращением не маячит на первом плане вяло текущих мыслей, чьи потоки неумолимо устремляются к одному человеку, но теперь эти мысли не имеют тревожных оттенков. Они мягкие и пушистые, как накрахмаленный чехол подушки, спокойные, как гладь озера у подножия Хогвартса, пахнут мятой и чабрецом, как пахнет он.

Распахнув глаза, я срываю очки с переносицы и во все глаза смотрю на бескрайний небесный купол молочно-голубого цвета, который не умещается в поле зрения. Его вид умиротворяет, и через какое-то время я почти могу ощущать такую же бесконечную чистоту внутри себя, в своей душе и мыслях.

Как же я хочу, чтобы так было всегда.

Время теряет свои параметры, и только по сдвинувшемуся солнечному диску можно судить, что я провёл на улице не меньше часа. В конце я начинаю замерзать, поэтому спешу направиться в сторону дома со жгучим желанием выпить чёрного чая с корицей и имбирём.

Профессор Дамблдор покидает Нору вместе с Артуром и Ремусом, близнецы и Рон скрываются где-то наверху, отлынивая от подготовки к Рождеству. Впрочем, Молли, Гермиона и Джинни вполне удачно справляются на кухне, откуда по всему дому разносится чарующий аромат разнообразной выпечки. Кивнув им, я поднимаюсь по лестнице и успеваю преодолеть второй этаж, когда одна из дверей открывается, демонстрируя в просвете серьёзного Снейпа.

– Зайди ко мне сейчас же, - сухо произносит он и тут же скрывается за дверью.

Мне остаётся лишь недоумённо пожать плечами и выполнить приказ. Впрочем, мой покорный настрой резко сменяется изумлением, когда я обнаруживаю, что Снейп не один у себя.

– Я устал бороться с непробиваемым идиотизмом твоего крёстного, поэтому, будь добр, объяснитесь с ним сейчас же и как можно скорее покиньте мою комнату, - раздражённо бросает Снейп, не глядя ни на меня, застывшего в проёме, ни на Сириуса, прислонившегося к подоконнику с самым недовольным видом.

– Ну-у… - тяну, переводя взгляд с идеально ровной спины профессора, что-то пишущего за столом, на мрачного Сириуса, который нервным движением откидывает волосы с лица и скрещивает руки на груди.

Подумав, что лучше разговаривать за закрытой дверью, я вхожу в помещение и прислоняюсь к стене, кусаю губы от растерянности, так как Снейп не потрудился уточнить, что именно я должен объяснить крёстному.

Наконец, профессор нервно дёргает плечом и оборачивается ко мне. Я тут же вопросительно выгибаю брови, а Снейп устало возводит глаза к потолку.

Немного развернувшись на стуле, он облокачивается о его спинку и терпеливо произносит:

– Сириус считает, что в Хогвартсе ты подвергаешься гораздо большей опасности, чем здесь.

Я прекрасно понимаю, куда клонит профессор, но вида не подаю: в конечном счёте, никто не должен знать, что мы с ребятами подслушивали.

– Я не совсем понимаю, о чём вы говорите, - откликаюсь как можно более убедительно.

– Там ты оторван от внешнего мира, Гарри, - встревает Сириус, а Снейп морщится, как от лимона.

– От тебя, ты хотел сказать, - бросает он в сторону крёстного, а тот разве что зубами не скрипит.

Я сцепляю пальцы в замок, взгляд мечется от одного мужчины к другому, пока я не прихожу к единственно-верному решению.

– Обещаю, мы сможем разобраться наедине.

Смерив меня внимательным взглядом, профессор взмахивает кистью, давая понять, что больше не задерживает нас.

Я выхожу тут же, а крёстный появляется не сразу: более чем уверен, что они успевают обменяться уничтожающими взглядами. Мерлин Всемогущий, всё вернулось на круги своя. Вроде взрослые, рассудительные люди, а между собой разобраться не могут. Ведь ещё в начале осени Сириус говорил о том, как он благодарен Снейпу за своё спасение в день нападения Пожирателей на его дом.

– Гарри, ты должен понять меня: я безумно волнуюсь, когда ты не рядом, - признаётся Сириус, когда мы располагаемся в его комнате.

Устроив подбородок на прижатых к груди коленях, я немного устало выдыхаю и обвожу пальцами незатейливый узор на покрывале. Крёстный разворачивает стул спинкой вперёд и, опустившись на него, складывает ладони на покатой спинке.

– Ты тоже должен понять меня, Сириус. Мне есть на кого положиться там, в Хогвартсе, - уклончиво отвечаю, неотрывно глядя в хмурое лицо крёстного.

Он проводит подушечками пальцев по чёрным бровям, трёт щёки.

– Знаю, это сложно понять. Я бы на твоём месте тоже волновался, но представь, как переживал я, когда тебя ранили. Нора - далеко не безопасное место. Хогвартс надёжнее.

Сириус качает головой и вдруг понижает голос на одну октаву:

– В своё время я потерял близких мне людей. Потом твои родители. Не хочу, чтобы это повторилось с тобой.

Разгибая колени, я подаюсь вперёд и непонимающе хмурюсь.

– Кого ты имеешь в виду?

– Беллу. Я уже говорил, мы были очень дружны в детстве.

– Да, пока она и Нарцисса не познакомились с Томом, - быстро киваю.

– Но это было не так страшно, как то, чем они занимались после окончания Хогвартса.

Я вновь киваю, побуждая к продолжению, как вдруг Сириус покидает стул и приближается к окну - как когда-то давно, пока родители были ещё живы, а крёстный впервые рассказал мне о том, насколько ему больно осознавать, что некогда близкий ему человек теперь - Пожиратель Смерти.

– Окончание Хогвартса поставило жирную точку в наших отношениях. Я, как и твой отец, мечтал о карьере мракоборца, а Беллатриса с Нарциссой перестали появляться дома. Без конца пропадали где-то в компании Реддла, поползли слухи, что их всё чаще видели в Лютном переулке, а спустя пару лет вообще пропали из страны. Я пытался достучаться до матери, но она не желала даже пальцем пошевелить - более того, мои речи были ей вовсе не по нраву. Одна лишь Тонкс поддерживала меня, но не прошло и года, как нас фактически выгнали из собственного дома. Мы поняли, что мать была в курсе, где сейчас наши сёстры, возможно, даже поддерживала их во всём: имя и положение в обществе было дороже семейных уз. Не передать, как тяжело нам дался разрыв с семьёй. В конечном итоге мы условились никогда более не говорить об этом. Именно поэтому ты ничего не знал о моём родстве с Беллой.