Заставь меня жить

– И Добби действительно носил вам зелья и еду?
– не удерживаюсь.

Снейп искоса смотрит на меня.

– Твоё письмо он тоже мне принёс.

Мгновенно вспыхиваю и спешу спрятать лицо в ладонях.

– Если бы я знал, что к Рождеству вы вернётесь, ни за что не написал бы его.

Повисшая тишина ещё сильнее угнетает, как вдруг матрац справа тихонько скрипит.

– Откуда такая уверенность, что я собирался возвращаться к Рождеству?

– Как откуда, вы же сами сказали, что… - отвечаю в ладони, но внезапно осекаюсь.

Снейп действительно этого не говорил. Он мог и дальше скрываться от всех нас, незримо оберегая мою жизнь. Найти новый способ оживить Волдеморта и не появляться ещё неизвестно сколько времени.

Убрав руки от лица, я медленно поднимаю голову. Он совсем не поменял своего положения, продолжая сидеть боком ко мне, только голова повёрнута и слегка наклонена - так обычно делают, когда хотят заглянуть в самую душу. Волосы заправлены за ухо, открывая щёку и бледную шею, от носа и надбровных дуг падает густая тень, так что мне сложно понять его взгляд. Мерлин, но он сейчас так близко и настолько реален, не собирается исчезать или растворяться в воздухе, стоит мне моргнуть, что устоять перед собственными слабостями просто нереально.

Меня хватает только на то, чтобы качнуться вбок и приземлиться на его грудь, уткнуться в неё носом, спрятав между нашими телами свои ладони, и вновь ощутить тот сладкий вакуум в животе, когда его пальцы решают утонуть в вихрах на моей макушке.

Некоторое время проходит в тишине, лишь раз прерванной негромким уханьем Хедвиг, пока Снейп не произносит недрогнувшим голосом:

– Ты должен осознавать, что моё исчезновение никоим образом не отразилось на принятом решении.

Я почему-то шмыгаю носом и медленно возвращаюсь в привычное положение.

Он непреклонен, конечно же. Никто не сомневался.

– Скоро рассвет, тебе надо хоть немного поспать, - роняет он будто между делом, одновременно поднимаясь с кровати.

Зябко поджимая пальцы на ногах, я в тягостном молчании провожаю взглядом фигуру профессора, отчего-то задержавшись на его ладонях, сцепленных за спиной. Волнительные мысли не умещаются в голове, вызывая неоднозначные реакции организма, который бросает в холод, как от страха, а в следующий миг обдаёт жаром.

Почти достигнув двери, Снейп вдруг останавливается. Не меняя позы, он лишь немного поворачивает голову и искоса смотрит на меня. С такого расстояния и при таком освещении я не могу разобрать его мотивы, но нервный импульс достигает мозга, и я не успеваю остановить собственный язык:

– Прошу вас, останьтесь.

Сердце трижды вздрагивает в моей груди, прежде чем он отвечает:

– Если тебе от этого будет спокойнее.

При помощи магии он передвигает кресло за изголовье кровати, зажигает одинокую свечу на столе, а через полминуты дверь в мою комнату приоткрывается сама собой, и из зияющего проёма выплывает одна из книг, которые стоят в шкафу мистера Уизли.

Снейп вопросительно выгибает брови в ответ на мой любопытствующий взгляд, отчего я спешу закутаться в одеяло и, тихо выдохнув, опустить голову на подушку.

Сегодня я буду спать спокойно.

По крайней мере, так я думал, когда засыпал под редкий шорох страниц.

– Нет, пожалуйста! Умоляю, не надо!

Мой голос, такой тихий и глухой, хотя я кричу что есть мочи, отражается от низких каменных сводов, а эхо странным образом трансформируется в чужой зловещий хохот. Здесь так сыро и холодно, по стенам, облепленным плесенью, вьются пугающего вида ветви какого-то растения, которое разрастается с сумасшедшей скоростью и тянется ко мне. Я пытаюсь убежать, но бегу на одном месте, а в местах, где корявые ветви касаются меня, кожа начинает гореть. Что-то липкое цепляется за руки, и я в ужасе вижу белую непрозрачную паутину, что тянется от моих рук к этому злополучному растению. В следующий миг всё скрывается под пологом паутины, где тут и там чёрными пятнами зияют огромных размеров пауки.

И высокий голос, как раскат грома:

– Гарри Поттер, я достану тебя!

– Гарри Джеймс Поттер!

Щека нещадно горит, я тут же хватаюсь за неё и в ужасе смотрю на склонившегося ко мне Снейпа.

– …профессор?
– во рту пересохло, и язык не слушается меня.

Снейп закатывает глаза в облегчении и тихо бурчит:

– Уж явно не королева Великобритании. Что тебе снилось?

Я потираю щёку, смутно догадываясь о том, как именно профессору удалось разбудить меня, и медленно сажусь в кровати. Снейп тут же немного отклоняется от меня, но взгляд всё так же требователен.

– Чушь какая-то. Подвал, паутина, злобное растение и голос Волдеморта. Обычный кошмар.

Небо за окном только начинает светлеть, и я удивлённо добавляю:

– Сколько я проспал?

– Буквально минут двадцать. Потом начал кричать, - отвечает Снейп будничным тоном, а мне становится жутко неудобно перед ним. Конечно, это не ускользает от его внимания.
– Часто кошмары снятся?

В голове, наконец, разъяснивается, но о сне не может быть и речи, поэтому я плавно съезжаю с кровати и останавливаюсь напротив окна. Любуясь бесконечным снежным полем, которое у самой кромки горизонта окрашивается в нежный персиковый цвет, я чудом придаю своему голосу уверенность:

– Нечасто.

Дыхание почти не сбивается, когда он равняется со мной, плечом к плечу (это если не считать приличной разницы в росте). По голой коже пробегает озноб, на щеках внезапно превращающийся в пожар, когда Снейп закрывает книгу, которую до этого читал, и произносит:

– Не надо лгать мне.

В этой фразе отчётливо слышится угроза, а мне внезапно хочется вцепиться в волосы и прокричать: «Что мне ещё остаётся?!». Ведь правда, что мне остаётся, когда его столько не было? Когда я боялся даже думать о том, что его, возможно, уже нет в живых? Когда не было ни единой новости, а с каждым днём становилось всё хуже и хуже? Когда на меня столько всего свалилось, и я не знал, к кому бежать за помощью?

И, наконец, он стоит рядом со мной, живой, в который раз спасший мою пропащую шкуру, не принимающий благодарность и искренне негодующий оттого, что я не хочу жаловаться. Не хочу говорить о том, как мне его не хватало. О том, что происходило в моей душе всё это время. Я боялся сам себя, потому что за семнадцать лет жизни никогда не сталкивался с подобным. Нет, дело не в Волдеморте и не в Пророчестве. Не в том, что во мне живёт часть его души. Всё гораздо прозаичнее. В один миг всё это стало не так важно и страшно как то, что я едва не потерял его. Он сам, не спрашивая у меня, взвалил на себя непосильную ношу в лице неуравновешенного и окончательно растерявшегося после смерти родителей юнца, который с каждым днём обрастает всё большим и большим количеством проблем. Мало того, что я быстро привык к роли «якоря», так ещё и злоупотребил поистине неисчерпаемым благородством и самоотдачей человека. Совы и то более независимые создания, хоть без людей и не могут. Мне осталось только ноги свесить и ждать, когда снизу начнут блинчики подавать.

– В последнее время часто, но думаю, теперь эта проблема решена.

Встречаясь с проницательным взглядом тёмных глаз, я тихо удивляюсь сам себе. Наконец-то настал тот момент, когда я могу усилием воли разложить всё по полочкам и прийти к верному решению. Да, не описать словами, как мне было тяжело без него. Да, всего полминуты назад я очень многое хотел сказать. И да, мне по-прежнему хочется повиснуть на его шее и поцеловать так, чтобы в глазах потемнело, но я уважаю его решение, принятое ещё тогда, у замёрзшего фонтанчика в Хогсмиде. Пускай я совершенно не понимаю, какая связь может быть между смертью моей мамы и тем, что происходит между мной и Снейпом, но это - его решение. Моё согласие - самое малое, чем я могу расплатиться в знак благодарности за всё, что профессор делает для меня.