Заставь меня жить

Если перечислить моменты, когда он снисходил до проявления каких-либо чувств, все они делятся на две категории: либо когда мои жизнь и здоровье находятся в потенциальной опасности, либо когда ему становится жаль меня.

Ведь так оно и есть! Вчера я в очередной раз опустил руки в борьбе с его невозмутимостью - как следствие, он сам остановил меня и обнял. Когда я вытолкнул его из-под рушащейся крыши, он поцеловал меня, потому что нашим жизням угрожала опасность. Ни разу он не сделал ничего подобного, полагаясь только на собственные желания! Если раньше это не слишком сильно волновало меня, то теперь всё изменилось. Я едва не потерял его и не хочу, чтобы он просто жалел меня. Не знаю, какого отношения с его стороны заслуживаю, но это явно не жалость, потому что она хуже презрения.

Тем временем, Снейпа весьма удивляет моя настойчивость, потому что в данной ситуации это происходит впервые. Раньше я вешал голову и уходил, а Снейп решал, молча отпустить меня или смилостивиться, может, даже погладить по плечу и поцеловать в макушку.

С плечом и макушкой я, конечно, утрирую.

Он многозначительно хмыкает и прислоняется к стеллажу, тем самым загораживая путь к двери, как будто я могу сбежать.

– Откуда такое умозаключение?
– тембр его голоса опускается до вкрадчивого, в нём есть такие волнующие нотки, что я едва удерживаю себя от того, чтобы не передёрнуть плечами от чувства, близкого к эстетическому удовольствию.

Делаю микроскопический шаг назад и прислоняюсь лопатками к ребру полки. Спрятав ладони за спиной, я вожу пальцами по корешкам книг, надеясь, что это сможет хоть немного отвлечь от незнакомого мне блеска в глазах напротив.

– Нетрудно собрать в общую картину несколько эпизодов, - применяю метод профессора не говорить то, что думаю, открытым текстом, и попадаю в точку.

Он ведёт подбородком, мол, «даже так?», и смотрит на ровный ряд книг чуть выше моей макушки, хоть и без малейшей заинтересованности. Ладони становятся влажными, когда он глубоко вдыхает и медленно произносит:

– Не всё есть правда, что мы видим.

– И как мне это расценивать?
– с вызовом задираю голову и замираю в ожидании чуда.

Оно действительно происходит, потому что на лестнице раздаётся топот нескольких пар ног и голоса друзей, отчаянно зовущих меня по имени. Хочется громко выругаться, потому что ребята даже не догадываются о том, что только что разрушили один из самых важных моментов в моей жизни.

– Тебя ищут, - подмечает Снейп, кивая в сторону двери, а я понимаю, что на этом наш разговор окончен.

Да, нам помешали, но это вовсе не означает, что я отступлюсь.

Быстро сбегаю по лестнице и наблюдаю такую картину: близнецы во главе с отважным Роном пытаются попасть на собрание Ордена, а Молли старается им помешать.

– Но мам, ты не имеешь права не пускать нас на собрание!

Едва удерживаю себя от того, чтобы удивлённо присвистнуть: просторная кухня едва вмещает всех членов Ордена. Я вижу много незнакомых лиц, но меня моментально узнают. Смутившись от обилия внимания, приближаюсь к возмущённым друзьям.

– Что происходит?

Лицо Рона озаряет надежда. Вцепившись в мой рукав, он возбуждённо трясёт им и вновь обращается к непреклонной матери:

– Вспомни, мы были рядом с Гарри на том собрании в августе на площади Гриммо. Что изменилось?

Молли терпеливо сцепляет пальцы в замок и произносит намеренно мягким тоном:

– Пойми, Рональд, сейчас всё иначе…

Видимо, Рон соображает не так быстро, как его братья, потому что те вытягивают шеи и выдают хором:

– А вот и неправда!

Миссис Уизли упирает кулаки в бока, на её щеках выступает недовольный румянец. Решив, что добром это не кончится, захожу наперёд друзьям, символически отгораживая их от Молли, и, выставив ладони в примирительном жесте, аккуратно произношу:

– Миссис Уизли, послушайте, ребята правы. Они имеют такое же право присутствовать здесь, как любой из вас… - бросив короткий взгляд на членов Ордена, я как можно более натурально вздыхаю и добавляю.
– Тем более, в их компании мне будет намного комфортнее.

Повесив голову, выглядываю исподлобья, абсолютно уверенный в жалостливости собственного взгляда, и с тихой радостью обнаруживаю, что мои действия увенчались успехом.

Смягчившись, Молли разводит руками и, со словами: «Раз тебе так будет лучше», пропускает нас к столу.

Почти сразу после этого появляется Снейп, в дом входят Дамблдор с Люпином, Молли отправляет на стол большой чайник с ароматным чаем. Директор занимает место во главе стола и, поприветствовав всех присутствующих, начинает собрание Ордена Феникса.

* * *

– Столько информации за раз, с ума можно сойти, - вздыхает Рон, растирая подушечками пальцев ноющие виски.

Друзья согласно кивают, я сдуваю горку снега с ограждения веранды и смотрю вглубь двора.

Два часа проходят быстро, голова набита новыми фактами до отказа. Все немного устали, поэтому Артур предлагает прерваться на обед, чтобы после него продолжить с новыми силами.

Лёгкая боль в затылочной части возвращается ко мне уже на первом часу собрания, отчего сознание начинает плыть. К счастью, в голове потихоньку разъяснивается благодаря свежему воздуху, жемчужно-серые облака скрывают небо и солнце, что только играет на руку: при ясной погоде снег ослепляет.

В общем и целом ситуация такова: по словам директора, «один из наших людей смог проникнуть в Отдел Тайн и раздобыть книгу, содержащую в себе информацию о магических корнях крупных городов мира», среди которых есть и Турин, но эта тема будет поднята во второй части собрания. В первой же всё внимание вертелось преимущественно вокруг моей персоны, что совсем не радовало. По просьбе Дамблдора я рассказал о таинственном письме, а Кингсли смог найти ответ на интересующий всех вопрос: как посланию удалось обойти все защитные чары и оказаться в моей комнате. Оказывается, очень давно волшебники английской разведки разработали заклинание, позволяющее сообщать секретную информацию посредством вот таких писем. Даже самая сильная защита им не преграда, но ещё интереснее то, что текст письма может прочесть лишь тот, кому адресовано послание. Посторонний человек увидит чистый лист. После прочтения письмо самоуничтожается, чтобы не оставить никаких следов. Загадка состоит в том, что наш информатор должен быть вхож в Министерство, потому что информация о подобных чарах находится в строжайшем секрете. Однако здесь Орден сталкивается с серьёзной проблемой: насколько известно, Пожиратели в последние месяцы надёжно оккупировали Министерство, они ведут очень тонкую и хитроумную игру, проникая только в те отделы, которые наиболее интересны Реддлу. Если вначале он взял под свой контроль Визенгамот, тем самым освободив подавляющую часть опасных преступников, то сейчас его интерес плавно переключился как раз на Отдел тайн. Именно там есть книги о магии древних городов и именно там хранится запись о пророчестве, с которого всё началось.

Реддл узнал о нём гораздо раньше моей семьи, но даже это знание не помогло ему правильно истолковать его. В силу своих амбиций он не смог отметить меня «как равного себе», не готов был поверить в то, что я «достаточно могущественен, чтобы победить Тёмного Лорда». Он услышал лишь то, что «ни один из них не может жить спокойно, пока жив другой». Да, его жизнь действительно лишилась покоя, он стал убивать каждого, кто подходил под описание, но не уделил должного внимания словам: «Не будет знать всей его силы». Да что там, я сам до сих пор мало верю в собственное могущество, но факт остаётся фактом: пророчество сбывается. Том выбрал меня, волшебника-полукровку, чудом обойдя чистокровного Невилла, но не смог убить с первого раза. Родители пали жертвами первого нападения, а я оказался вне досягаемости. Это только разозлило его - моя семья пришлась ему не по зубам. Одержимый, он проник в Министерство, в Отдел магического транспорта, чтобы контролировать Сеть летучего пороха, порталы и трансгрессионный центр, расставил сигнальные чары там, где я мог бы появиться.