Застенец

Потому и ругался извозчик вполголоса, как обычно костерят власть на кухне. Вроде в своем доме можно, но лучше не кричать. А то накличешь беду.

– Вот, – только и сказал Илларион. – Стоит.

– Ты как пожилой мужчина, который хвастается перед девушкой, – задумчиво пробормотал я. Значит, сработало лекарское заклинание? Ну надо же. – Ну, а в чем проблема?

– Так он не слушает никого, господин. Жандармы приезжали, забрать его, так ни в какую. Двух покусал. От нашей двери не отходит. Господин, мне и самому боязно сходить еды купить. Это же чистый диавол.

– Ну а от меня ты чего хочешь?

– Прикажите ему уйти.

– Илларион, ты если не заметил, я не конюший. Или как там называется тот, кто кьярдами управляет?

– Да в другом дело, господин. Их Высокопревосходительство сказал, что этот диавол теперь ваш. Даже бумаги прислал. Мол, делайте с ним, что хотите.

– В смысле мой? Прям совсем?

Вместо ответа, кьярд медленно подошел и лизнул меня раздвоенным языком.

Глава 22

Как отказаться от подарка, который никто не вручал? Вот и я не знал. Если честно, лучше бы перед дверью с неба свалился слон. Его хотя бы в цирк сдать можно. А с этим что делать?

Мне даже пришла шальная мысль. А вдруг Максутов пошутил? Кто знает, вдруг у него такое странное чувство юмора? Но вот наличие мифического животного, да и документы на него, свидетельствовали об обратном.

И как такое может быть? Разве кьярды способны так быстро менять хозяев? Остатки тела (если там вообще что-то осталось) прошлого еще не остыли, а этот черный красавец решил сделать ход конем. Как бы забавно это не звучало.

Был бы здесь интернет, с этим вопросом я бы вышел туда. За неимением лучшего пришлось возвращаться в дом и отлавливать Пал Палыча. Потом вбивать в его поисковую систему нужный запрос, после чего добавлять голосовую команду.

– Ну, так что скажешь?

– Все довольно легко объясняется, – приосанился Пал Палыч, как оратор перед признательной публикой. – Вы правы, кьярды существа невероятно благодарные и верные. Но вместе с тем требовательные и гордые. Как к себе, так и своему хозяину. А, как я понял, владелец повел себя не самым подобающим образом.

– И после его смерти кьярд подумал, что свободен от служения ему, – догадался я.

– Именно, – согласился Пал Палыч. – А тут еще вы залечили его раны. По сути, спасли ему жизнь. Ну, вот кьярд и решил, что именно вы теперь достойны быть его хозяином.

– Спасибо ему за это большое, конечно. Постараюсь не растрогаться от такой щедрости, – растерянно пробормотал я. – И что же теперь делать?

– Перво-наперво, определить его на постой, – пожал плечами Пал Палыч, словно я задал глупый вопрос. – Не будет же он постоянно на улице стоять. Проблема в том, что в конюшню Третьего Отделения вас не пустят по одной простой причине, вы не жандарм. Надобно искать что-то на стороне.

Я посмотрел в окно, встретившись со змеиным взглядом волшебного коня. Тот будто бы говорил: «Хозяин, мне без разницы, если хочешь, я и тут постою». Вот только мне самому было не по себе от такого соседства. Да и Илларион ходил сам не свой. Если еще промедлить пару дней, то я стану самым ненавистным человеком в округе.

– Илларион, ты знаешь, где ближайшие конюшни?

– Конечно, господин.

– Со мной пойдешь. Надо определить на постой этого диавола, как ты его называешь. Не в гостинной же его держать.

– Может вы сами, господин? Я пока хозяйством займусь. Дел накопилось прорва.

– Вот уж хрен. Да не бойся ты, я сам на панике.

Кьярд встретил нас, как сторожевой пес долго отсутствующего хозяина. Бил по бокам своим вытянутым хвостом, переступал с ноги на ногу и вытягивал морду с торчащими острыми зубами. Я передал бумаги на коня Иллариону, а сам приблизился к дружелюбному (надеюсь) созданию Разлома. И не без дрожи мягко погладил кьярда по шее, а тот положил свою голову мне на плечо. Уже неплохо, видимо, будем дружить.

– Не такой ты и страшный, да?

Конь в ответ лишь фыркнул, как прогоревшая печка, обдав меня дымом. Тебе бы, дружок, надо поменьше кушать острой пищи.

– Я экипаж поймаю, а ты Илларион верхом поедешь.

– Господин, не губите, – упал на колени побелевший слуга. Мне даже не по себе стало. – Я же не старый еще. Мне жить и жить.

Против был и кьярд. Он злобно посмотрел на моего слугу. Видимо, Илларион не проходил его фейс-контроль.

Я обернулся к стоявшим в отдалении жандармам. Кстати, новеньким. Знакомого штабс-ротмистра заменил цельный ротмистр, который мне кивнул, да и его помощники выглядели внушительнее предыдущих, более рослые, крепкие. Но и эти бравые полицейские не горели желанием помочь мне с кьярдом. Видимо, знали не понаслышке о нраве этих беспокойных животных.

– И че тогда делать?

– Так давайте наоборот, я за пролеткой, а вы верхом, – предложил Илларион, даже не думая подниматься с колен.

– Ага, все бы круто, если бы я умел на лошадях ездить, – хмуро отозвался я.

– Так этому сызмальства учат, – усмехнулся слуга.

– Видимо, я в этот день болел. Ты не забывай, откуда я. У нас лошади либо в глухих деревнях, либо на ярмарках казахских продуктов. А кьярдов как-то вообще не завозят. Ни в каком виде. Даже казахи.

Я помолчал, глядя на ластившееся магическое существо. Ладно, что тут поделаешь, теперь будем дружить. Я взял кьярда за поводья и потянул. Тот послушно пошел следом.

– Вставай, давай, а то все колени протрешь. А в нашему бюджете новые штаны тебе не предусмотрены, – сказал я Иллариону. – И путь указывай.

Как выяснилось, путешествие пешком по Петербургу, когда каждый встречный шарахался от тебя – еще полбеды. Три раза нас остановил патруль (и это несмотря на сопровождающих в отдалении жандармов) – пришлось показывать документы. Вообще, полицейских на улицах стало намного больше. Появилась и гвардейские кавалерийские части, вооруженные шашками и винтовками. Видимо, это последствия Разлома.

Не прошло и часа (хотя по ощущениям прошло), как мы добрались до первой конюшни. Я даже приободрился, почувствовав запах навоза и соломы. Сейчас мы сдадим нашего красавца и уже потом будем решать, что с ним делать.

– Вы что, Ваше Благородие? – то ли возмутился моим предложением, то ли испугался владелец, толстый конопатый мужичок. – Я кьярда не возьму. Они же буйные. К нему без хозяина и не подойдешь.

– На пару дней всего.

– Не губите, – на глазах мужичка выступили слезы. Он смотрел то на меня, то на жандармов. – Вы человек известный, но не могу. Видит Бог, не могу.