Застенец

– Какого черта?! Почему все заклинания надо отрабатывать на мне и моих вещах? – возмутился Протопопов. – Мне опять конспект переписывать. Елизавета Пална, ты же знаешь, как я писать не люблю.

– Как и читать, работать и вообще чем-нибудь заниматься. У тебя только кушать хорошо получается.

– Дементьева, Протопопов, встаньте, пожалуйста – громко произнес Степан Борисович.

Вообще, Изюмов, именно такая фамилия была у преподавателя, представлялся мне не таким уж и плохим учителем. Не старый, но и не молодой (хотя черт знает, сколько ему на самом деле лет) худой, немного сутулый, чуть занудный, ну, и разве что не сильно преуспевший в магическом деле.

Поговаривали, что он дальше шестого ранга не шагнул. Как было на самом деле, нам, конечно, никто не говорил, но большинство уроков, связанных именно с магией вел он. Как представил его сам Зейфарт на первом уроке, один из лучших преподавателей. Меня удивляло хотя бы то, что он находился в чине титулярного советника. Если говорить по-русски, то Изюмов был равен главному жандарму-ротмистру, который меня теперь охранял.

– О чем таком интересном вы там разговариваете? Может, и с нами поделитесь?

Я закатил глаза. Миры разные, а учителя одни и те же. Надеюсь, про голову, которую Протопопов дома забыл разговоров не будет.

– Мы с Елизаветой Павловной как раз обсуждали магические формы и эти… всякие заклинания, – не очень умело соврал Макар.

– Замечательно, тогда расскажите, пожалуйста, каким образом можно нарушить сотворение заклинания неприятеля?

– Э… – обвел взглядом класс Протопопов в качестве подсказки.

– Вы, Дементьева, думаю, тоже нам вряд ли что-то про это расскажите? – посмотрел он на Лизу.

Девушка покраснела, и опустила голову.

– Садитесь, и слушайте, пожалуйста, внимательно. Может быть когда-нибудь это спасет вам жизнь. Нарушить сотворение заклинания можно, если вложить в чужую форму достаточно своей силы. Однако способны на этой лишь опытные маги. Да и действовать придется очень быстро.

Я поднял руку.

– Да, Ирмер-Куликов.

– Скажите, Степан Борисович, какой в этом смысл, если большинство из сидящих здесь никогда магами не станет?

– Кроме вас, конечно, – усмехнулся Изюмов. – Вы ведь уже стали героем всех светских хроник.

– И все-таки, ответьте, Ваше Благородие.

– Проявление дара процесс сакральный, который нельзя пытаться контролировать, – ответил Изюмов. – Вы бы знали об этом, если бы являлись членом нашего славного общества с рождения. Дар должен проявить себя сам.

– И что же будет, если мага подтолкнуть к проявлению? Разве дар станет слабее?

– Я слышал эти слова уже однажды. Поверьте, ничем хорошим для мага они не закончились. Его дар истончился, а ученики…

Он хотел договорить еще что-то, но тут в дверь постучали и в класс заглянул наш любимый фельдфебель.

– Добрый день, Ваше Благородие, – кивнул он Изюмову. – Его Высокопревосходительство к себе Ирмера-Куликова требует.

– Хорошо, Николай, идите, – сказал мне Степан Борисович. – А на досуге почитайте о Тульском эксперименте. И все поймете сами.

Его Высокопревосходительство в нашем лицее был только один, по фамилии Зейфарт. И я даже примерно понимал, о чем директор хочет поговорить.

– Николай, – встретил меня Зейфарт с улыбкой, как старого доброго приятеля. – Проходите, присаживайтесь. Наслышен о ваших подвигах.

– Добрый день, Ваше Высокопревосходительство, надеюсь, не из газет?

– Нет, у меня есть свои источники информации, – улыбнулся директор. – Более надежные. Значит, обзавелись кьярдом?

– На свою беду, – признался я.

– Но меня интересует другой момент. Тот самый, где вы успешно применили Оглушение и Кистень. Весьма неплохо для лицеиста подготовительной группы. Значит, дар проявил себя?

Я понял, что вопрос риторический, поэтому отвечать на него не стал. Потому Зейфарту не оставалось ничего кроме как продолжить.

– Я подготовил приказ о вашем повышении до портупей-юнкера, – достал директор из ящика стола новенькие погоны, – также вы амнистированы по всем статьям.

Я встал, вытянувшись по струнке, вот только забыл, что именно надо говорить в таких случаях.

– Служу Царю и Отечеству, – негромко, будто разговаривая сам с собой, подсказал Зейфарт.

– Служу Царю и Отечеству! – гаркнул я так, что стекла зазвенели.

– Офицерскую портупею и темляк на кортик вам выдаст фельдфебель Казаков. Он, впрочем, был не в восторге от освобождения вас от административных работ.

Я едва заметно ухмыльнулся. Вот в этом вообще не приходилось сомневаться. Мне даже казалось, что это незначительное повышения вскоре выйдет боком на занятиях фельдфебеля. Ну, теперь уж ничего не поделаешь.

– Это еще не все. Я тут подумал, что негоже такому выдающемуся студенту пребывать среди нулевок. В моих силах перевести вас в группу учащихся седьмого ранга. Конечно, это небольшое отступление от правил, но мне кажется, возражать никто не будет. Нужна лишь сущая мелочь. Ваше согласие.

Я задумался, но только с той целью, чтобы не обидеть Федора Григорьевича сразу своим отказом. Признаться, мне среди нулевок было вполне себе комфортно.

– Не могу ответить согласием, Ваше Высокопревосходительство. Правила есть правила, если каждый начнет нарушать их в угоду себе, то никакого порядка не будет. К тому же, мне надо удостовериться, что проявление дара не было случайным. Думаю, времени до зимних экзаменов будет вполне достаточно.

К тому же меня тешила надежда, что все мои товарище по учебе смогут проявить дар и сдать как минимум на седьмой ранг. Лиза уже сделала большой шаг в этом направлении. С Протопоповым, думаю, тоже дело не за горами. Самым проблемным в этой компании оставался Горчаков. Но у меня настрой по этому поводу был боевой.

– Ваш отказ делает вам честь, – ответил Зейфарт. – Хоть он несколько и разочаровал меня. Хорошо, Николай, не смею вас больше отвлекать от занятий. Всего доброго.

Появлением меня на уроке с новыми погонами в руке мои товарищи встретили по-разному. Лиза расцвела в улыбке, Горчаков почему-то прикрыл рот рукой, то ли от восторга, то ли от страха, а Протопопов с завистью закусил губу.

– Макар, работай над своим даром, – негромко произнес я. – И скоро у тебя такие же будут.

– Я же не из дворян, – с грустью ответил Протопопов. – Мне надо из кожи вон лезть, чтобы выслужиться.