Застывший Бог

Если конечно, я до него доберусь.

Я таки добрался. Все-таки я знал этот город, каждый его проулок, и каждую крысиную нору. Добрался, круговым окольным маршрутом, с промежуточной остановкой на окраине, в заброшенном жилом здании, уже недалеко от моей цели. Мне повезло, что я не встретил там ни бомжей, ни одичалых ночных. Город был велик, рулетка не выбросила мне ненужной встречи. Одежда обсохла прямо на мне. Закаленный организм не подвел, и не наградил насморком. Там, в здании с выбитыми дверьми и стеклами я даже нашел старый матрас, на котором перекемарил пару часов. Мне нужно было дождаться утра, – времени открытия магазинов.

К нужной мне двери я подходил с опаской. Это был мой личный контакт из детства, и о нем по идее не должен был знать никто. Но мало ли что... Там, за дверью меня уже могла ждать засада. И даже если нет, – как встретят? Как встретят... Стоять на улице было опасно, размышлять некогда, – я решительно толкнул дверь и вошел внутрь.

Открытая дверь задела закреплённую связку цилиндров-колокольчиков, и они запели чистым приятным звуком, извещая хозяев о посетителях. Звук из моего детства... Я вошел, и он тут же возник передо мной, выскочив из-за прилавка как по волшебству, – маленький, живой, ушастый.

– Здравствуйте! – Старательно затараторил мальчишка смело глядя на меня, – Добро пожаловать в магазин “Ловец”! Только у нас выбор лучших товаров для рыболовов, охотников, и военных профессионалов. Лучшее тактическое снаряжение самых известных мировых фирм обеспечит вам...

– ...Тактическое преимущество, – прервал я парнишку. Если бы не мое бедственное положение, я бы сейчас вытер слезы умиления; было ощущение, что я смотрю на самого себя в детстве, через какое-то волшебное зеркало. – Спокойно малец, не надо так разоряться. Скажи-ка лучше, – дядька Горазд здесь?

– Здесь, – шмыгнул носом мальчишка. – А где ж ему быть.

– Ты позови его.

– Ну, позови. А мне нельзя оставлять зал.

– А ты его кнопкой вызови. Которая там, внизу за прилавком, слева рядом с сигнализацией.

– А... А откуда вы знаете? – Отвесил рот мальчишка.

– Ты его вызови, и дай мне пожалуйста какое-нибудь тактическое полотенце, чтобы я тактически физиономию протер. А то у меня уже рукава такие мокрые, что я только влагу размазываю. – Я осмотрелся и повернувшись к застекленному стеллажу присвистнул; – Отец небесный! Этот нож за все годы так никто и не купил...

Он был все так же пузат, может даже и прибавил. А рыжие косы усов совсем уж густо побило сединой, – окрас старого лиса. Вязь татуировки на бритой голове выцвела, и морщины, конечно морщины... Мы не виделись... да, чуть больше года, но у него уже был такой возраст, когда каждый год идет за три, а то и за пять. Старость, – это поезд который везет всех нас к финалу с ускорением.

– Здравствуй, дядько.

Горазд нахмурился.

– Мишук...

Я посмотрел на мальчишку у прилавка.

– Надо поговорить,

– Ну проходи, – мотнул головой на дверь Горазд, и обернувшись к мальцу сказал, – Меня ни для кого нет. Понял, Вячко?

– Уразумел, – важно кивнул головой малец.

Я спустился за ковыляющим Гораздом по лестнице, в знакомый подсобный этаж: заставленный стеллажами с товарами зал, да еще пара комнатушек. Одна из них служила дядьке кабинетом, – стол, сейф, шкаф, пара стульев, кушетка. Дядька указал мне на стул, а сам уселся передо на стол, нависая как учитель над нашкодившим учеником. За дядькой на столе, на аккуратно разложенной тряпице стоял пулемет с разобранной ствольной коробкой...

– Знаешь, что ищут меня, дядько? – Спросил я под выжидательным, испытующим взглядом Горазда.

– Я что, слепоглухонемой? Конечно знаю! А вот за что, – не знаю.

– И я не знаю дядка. Отец небесный свидетель, не знаю. Веришь мне? Или прямо сейчас уйти?

– Ты расскажи, что к чему. А я уж решу, верить иль нет. Поверю, – не уйдешь. И не поверю – не уйдешь.

– Добро.

– Погоди-ка... Он слез со стола, открыл шкаф, достал оттуда клетчатое покрывало искусственной шерсти, и бросил мне. – Сыми рубаху, обернись. – Повернулся к тумбочке и щелкнул пальцем по рычажку старого обшарпанного электро-чайника, и уселся за стол сцепив свои медвежьи лапы, поросшие рыжьем. – Ну, рассказывай.

И я рассказал, завернувшись в плед, прихлебывая из большой кружки чай, рассказал кратко, сжато, как отчет о операции. Это не заняло много времени, потому что знал я немного.

– Мда, непонятно... – Пробормотал Горазд задумчиво оглаживая ус. – Намутил наш Глеб, пусть ему будет радостна Сварга. Намутил, и пропал. Непонятно...

– Я еще знаешь чего не понимаю, дядька? – Поставил я чашку на стол. – Распространение информации. Панпрод, Хатту, Варяги, – объявляют меня в розыск почти одновременно. А ищут – каждый сам для себя. Значит не договор, не сделка, нет. Значит и информацией они друг с другом не делились. Но импульс-то на поиск меня у всех трех, и практически одновременно. Отложим пока в сторону – почему ищут. Но как распространилась та информация, – после которой я стал им всем нужен? Всем разом? У кого-то из них течет? Кто-то ими манипулирует? Я себе уже голову сломал...

– Непонятно... – Повторил дядька. – Знаешь что я скажу, вся эта история уже тогда дурно запахла. Я имею в виду после того, как провалилась ваша попытка найти усыпальницу Отца.

– Ты о чем?

Он уселся поудобнее.

– Знаешь, после того как шрапнель подкорнала мне ногу, я конечно отошел от дел, но знакомые-то остались. Были шепотки. Наше братство меняется. Раньше, когда мы были тайным союзом, отбор братьев был жестче, и жестче соблюдались наши старые законы. Наш совет был системой сдержек и противовесов. Казначей, Писец, Опекун, Воевода, Волхв, и Глава. Глава не имел безусловной власти. Ему нужно было сперва убедить совет, а уж потом он мог действовать. Но тогда, как раз после вашей экспедиции что-то произошло... В совете был раскол. Они постарались не выносить сор из избы. Только слухи. На чем-то они там крепко не сошлись. И после этого, медленно но верно, совет начал меняться. Я сказал медленно?.. Не прошло и трех лет, а Казначей, Писец, Опекун, Волхв, – сменились. На своем месте остался только Глава Держислав, и его цепной пес-воевода, – Прастен-чичига. Он выдавил остальных. И сейчас совет у него в кулаке. По сути не более чем совещательный орган. А те, прошлые, в отставке, – они ведь все мертвы, Мишук.

– Ты же не думаешь?..

– Я такого не сказал. – Отмахнул ладонью дядька – Они же не сразу после отставки приказали долго жить. Не все во всяком случае... С тех пор сколько лет прошло. Глава Держислав выдавил их, фактически на пенсион. А деятельные люди, в возрасте, когда лишаются любимого дела, часто быстро гаснут.

– Ты сказал, не все. А кто-то умер вскоре после отставки?

– Главный Волхв, Добромир. Насколько я помню, умер от сердечного приступа. И Главный Писец, Бестуж.

– Я его помню. Он был другом деда. Приезжал к нам.

– Да... Разбился на вертолете. Как бы то ни было. Формально структура у нас все та же. А реально, все стало более куда централизованно.

– Айн Фольк. Айн Райх. Айн Фюрер... – Вспомнил я фразу, которую иногда говаривал с издевкой дед.

– Может так и надо. Что хорошо небольшого для тайного общества, мало подходит для гонки на выживание корпорации... Теперь у нас и братья не все, много наемных работников. Мы просто не успеваем качественно расти вслед за увеличением собственной структуры. Но вот что случилось в совете, тогда, десять лет назад? Может быть в этом ключ?