Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна

– Нет. Я должна разобраться с Фредриком, в этом ты совершенно прав.

– Вернусь за тобой чуть позже. А ты пока обдумай свои дальнейшие действия, – с этими словами он переместился.

Оставшись в одиночестве, Лундес мрачно глядела на закрытые двери, не осознавая, что только что натворила.

Глубокой ночью, после того, как Нарий скончался, Фладен покинул свой дом, захватив с собой все необходимое для долгой дороги. Он двигался бесшумно и очень осторожно. И вскоре исчез среди густой листвы тропического леса.

Фладен успел познакомиться с Фредриком, пока граф был в Астании вместе с принцессой и Трифоном. Наследник помнил, насколько Рифус был предан союзу с графством. Впрочем, как и графство было предано Астании. Потеряв отца, эльф понял кое-что важное: если Лундес вернулась из пустыни без спутников, значит, Фавластас погубил не только Нария, но и юного графа, главу магических стражей. А следовательно, если эльфы уничтожат графство, врата будут обнажены. Фладен всегда прислушивался к своим ощущениям. Ему не нужна была корона Астании, его пугали видящиеся ему мрачные перспективы.

Он поставил перед собой задачу добраться до графства и предупредить Валарда Гауса и стражей о том, что они потеряли Фредрика, а также о том, что вот-вот начнется война. Он намеревался сделать это раньше посла.

Глава 10

Враги

Астания напоминала Карнелию один огромный военный лагерь. Находиться там стало опасно. К своему счастью, барон успел понять ситуацию еще до того, как явился в Зеленый дворец и попытался рассказать об Утреннем Лике Рифусу. Появись он там, его бы схватили и казнили, ведь он был из графства, следовательно – врагом.

В королевстве почти не было городов, а вот небольшие деревеньки довольно часто встречались на пути Карнелия. Всюду сновали вооруженные эльфы короля. Астанцев призывали на войну. У них не было выбора, у большинства, как и у Лундес, помутился рассудок.

В темноте передвигаться было опасно. Под ногами стелились широкие листья растения равэ. Внутри них накапливалось много влаги, отчего они тяжелели и клонились к самой земле. Если наступить на такой лист, кожица прорвется, и жидкость может попасть на кожу. Сок равэ ядовит, особенно для человека.

Барон ступал осторожно, а вскоре и вовсе остановился, услышав поблизости шаги. Пришлось покинуть тропу и дальше следовать на свой страх и риск, пробираясь через кустарники и огибая лианы и деревья. Вскоре среди темных очертаний он разобрал тусклые огни. Впереди, укрытое зеленью и тьмой, затаилось очередное поселение. Осторожно положив исцарапанную ладонь на кору ближайшего дерева, Карнелий пригнулся.

– Не нервничайте, – услышал он голос, – и не двигайтесь, сейчас я сам подойду к вам. Атаковать не собираюсь.

Барон ничуть не напрягся, продолжая вглядываться в огни. Он ничего не сказал, решил, что слишком опасно лишний раз издавать какие-либо звуки. Слева от него к дереву прислонился Фладен. Он протянул руку барону.

– Узнаете меня, барон? – шепнул он. – Мы встречались во время вашего короткого визита в Зеленый дворец. Я – Фладен, сын советника Нария. Вас было трое. Вы, граф и мглистый. Признаюсь, думал, вы все погибли. И хорошо, что я ошибся.

Карнелий напрягал зрение, пытаясь разобрать в темноте лицо собеседника.

– Не волнуйтесь, – продолжил тот. – Я в своем уме. Меня не подчинили.

– Сегодня днем, – тихо сказал барон, – на моих глазах троим эльфам, отказавшимся участвовать в войне, вспороли брюхо кинжалом с символом их же королевства.

– Вероятно, они, так же, как и я, не были подчинены, – мрачно предположил Фладен. – Не на всех распространилось влияние. Убегая из замка, я надеялся, что подчинены лишь те, кто был в тронном зале. Для меня загадка, почему влияние распространилось почти на всех. Вероятно, только в самых отдаленных деревнях и городах, на других концах королевства, еще не знают, ЧТО происходит.

– Как те трое, – кивнул Карнелий, – они были удивлены, что им надо воевать с союзниками.

Фладен показал в сторону деревни:

– Патрули добрались и сюда. Видите…

– Видел уже, как это происходило в трех деревнях, – шепнул барон.

– Вам повезло, что вас не поймали. Я же всегда могу притвориться, что делаю с ними общее дело, но вас же сразу убьют.

Карнелий отвернулся от юного наследника и, откинувшись на ствол дерева, запрокинул голову назад.

– Вы по-прежнему не верите мне, – отметил Фладен.

– Вы сказали, что думали, будто подчинились лишь те, кто был в тронном зале. Почему именно там?

– Потому что я был там, барон. Во дворец заявилась сестра короля и посмела объявить себя королевой. Поначалу мы не восприняли ее слова всерьез, лишь затем мой отец огласил ей завещание ее брата. В нем Рифус Эверли назвал меня своим наследником. Видели бы вы лицо Лундес.

– Лицо сумасшедшей? – предположил Карнелий.

– Почти. Если бы не смерть отца… если бы не то, что случилось дальше, я бы с наслаждением вспоминал произошедшее. Знаете, барон, Рифус посчитал, что она изменилась. Верно. Изменилась, конечно. Я понимаю, что мозги ей промыли так же, как и многим другим, но не так уж сильно она изменилась. На самом деле она лишь показала свое истинное лицо. Я знал ее ближе, чем ее брат мог предположить. Когда-то она мне очень нравилась, но она всегда была эгоисткой. – Фладен осторожно выглянул из-за дерева, проверяя ситуацию: – Колдун… она называла его Фавластасом. Так вот он делает так, что другие верят ему и почитают его, а его слова воспринимают как единственную истину. Но я думаю, что есть черты, на которые подчинение не влияет. Магия снимает комплексы. Мысли подчиненных выходят наружу, тайные помыслы в том числе. Лундес всегда была такой. Рифус думал, она власти не хотела? Хотела, и всегда, только раньше не видела путь к трону, понимала, насколько нереально было говорить о своих правах. Фавластас понял это, дал ей шанс. Поверьте, барон, этой женщине нельзя давать власть, нельзя ее подпускать к короне. Я сразу все понял в тронном зале. Приложил ко рту платок, как только демон стал колдовать. На платке было защитное заклинание. Даю слово, я не подчинен.

– Я удивлен, что вы с такими заклинаниями вообще знакомы, – признался Карнелий.

– Я знаю, барон, что вы считаете, будто в Астании давно не осталось настоящих магов. Это верно. Сильные маги никогда законов Астании не принимали. Еще бы, у нас множество запретов на использование нашей силы. Маги ушли в ваши края много сотен лет назад. Многие из них и стали стражами. Но в Астании все же остались, пусть слабые, но маги. Главное, знания остались. К сожалению, мой отец слишком верил в Лундес и был довольно слабым колдуном, чтобы знать, как действовать в подобной ситуации.

– Мне жаль вашего отца.

– Барон, нам будет очень сложно выбраться отсюда в графство.

– Я понимаю, – Карнелий кивнул, – но сделать это необходимо. Выбора у меня нет. Вы же все понимаете, если уж рассудка не лишились.

– Разумеется, понимаю. Лучше скажите, это важно. Жив ли Фредрик Гаус? Не позвольте, боги, чтобы он погиб! Это все безумно усложнит.

– Граф – мой близкий друг, – напомнил барон. – И я бы сделал все, чтобы ему помочь, даже в том случае, если бы его гибель ничего не усложнила. Когда я видел его в последний раз, он был жив. Надеюсь, и сейчас. К сожалению, Утренний Лик не был фантазией Лундес. Фредрик заперт в нем. И долго он там не протянет. Ему оттуда было не выбраться, поэтому он помог освободиться мне. Я должен привести помощь, но теперь я не знаю, что делать. Стражей нельзя отрывать от врат. Они не смогут защитить ни графство, ни Фредрика. Даже если мы доберемся до Анатары, я лишь убью старого графа сразу двумя вестями – войной и ситуацией с его сыном.