Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна

Трифон нахмурил брови:

– То есть ты не отдавал приказ?

– Если бы я мог, то передал бы другое, про врата, а не про то, что нужно убить Рифуса.

– Проклятье! – тихо выругался Трифон. – Значит, про город никто не предупрежден. Я уж думал, что заодно ты и своих предупредил.

– Зачем мне убивать Рифуса? Он был на нашей стороне, он союзник моего отца. Графству не хватало еще войны с Астанией, – граф покачал головой. – Рифус мертв. Думаю, это ход Фавластаса. Он убил короля, а меня обвинил в том, чего я физически сделать не мог.

– Так, – задумчиво протянул Трифон. – Где Карнелий?

– Вне города.

– Вот! – громко выразил свои чувства мглистый маг.

Фредрик поспешно закрыл ему рот рукой.

– Спокойней. Тише, – потребовал он шепотом.

– Она уже ушла. – Трифон высвободился. – Карнелий и мог передать приказ.

– Он бы даже не успел добраться до Астании. – Фредрик качнул головой и указал рукой в темноту. – Она не безумна, она марионетка Фавластаса. Он ее обманывает, она верит. Он может многих подчинить, и что же, всех убивать без разбора? Он может подчинить и тебя. И что тогда?

– Значит, ты будешь и дальше пытаться ей помочь?

– Я с ней поговорю, но не здесь.

Фавластас был прав. Лундес действительно ничего не знала о его империи и впервые ощутила свою непросвещенность, лишь вернувшись глубокой ночью в особняк наместника, как раз после изучения руин. Долгое время она бродила по темным коридорам, не желая никого видеть. Тогда она и забрела в третий гостиный зал, совершенно случайно выбрав его из десятков комнат. Она думала, что там ей удастся побыть одной. Ведь надо же, что в пустом городе ей не никак не удавалось уединиться. Вложив ладони в уже привычные углубления, она раздвинула деревянные створки. Изнутри повеяло прохладным воздухом. В глаза ударил сероватый свет. Лундес прищурилась и переступила через порог. Ее взгляд сразу же упал на странный предмет мебели прямо посреди зала. Небольшое серое облачко плавно всплыло вверх от этого предмета и развеялось. Эльфийка осмелилась подойти ближе.

Странный предмет напоминал ей поверхность для настольных игр. Это и был почти что стол, круглый, так как у Фавластаса или у его народа была странная любовь к кругам. Склонившись, Лундес стала всматриваться в детали. Итак, каменное колесо лежало на крепком столе, в центре было углубление, расчерченное разнообразными линиями, как у игрового поля. Первая попытка раскрутить каменное колесо не увенчалась успехом, но Лундес была в гневе и восприняла неудачу как некий вызов, так что она попыталась вновь, приложив больше усилий.

– Императрица?

Она резко оглянулась. Кто это сказал?

– Кто здесь?

Незнакомец стоял у окна. Приглядевшись, она разобрала его силуэт. В темноте он был чем-то похож на Фавластаса. Он был высоким, спину держал прямо, а руки по швам. Такой же высокий головной убор, длинная темно-серая мантия до пола, борода конусом, как и у Фавластаса, только черная.

– Вы кто? – напряженно протянула она.

– Минуту, императрица, и всё узнаете, – Он прошел к стене, длинными пальцами нащупал подвесную лампу и зажег ее. Магией. Той самой магией, клубы которой вились в воздухе, скатываясь в небольшое облако.

Зал озарился мгновенно.

– Вы… из его людей? – осторожно спросила Лундес. Она подумала, что некто, обладающей той же силой, что и император, имеет право знать ее имя. – Я Лундес Эверли. И все же, кто вы? Вы друг императора?

Он странно ухмыльнулся, прежде чем ответить:

– Это мой город. Я наместник этого города, императрица. Император, увы, слишком занят, у него есть срочные дела. Он отлучился и перед этим обмолвился о новой императрице.

Возможно, ей следовало быть приветливей в знак вежливости, но она по-прежнему была мрачна:

– Он не говорил мне о вас. Я думала, он единственный, кто остался. Я не понимаю. Хотя он упоминал о помощнике…

– Не понимаете?

– Нет. Фавластас говорил о вратах, о том, что все жители за ними. Он что же, их уже… открыл? – Ее пробрал холод. Да что же за безумие творилось вокруг? И почему никто не мог дать разумный ответ?

– Я не был за вратами. Я пребывал в другом состоянии. Позволите мне выпить?

Лундес опустила взгляд.

– Будто я могу запретить вам, – мрачно сказала она. – Пожалуйста. В конце концов, город-то ваш. Вы так сказали.

Он вышел в центр зала, вскинул обе руки и отправил два белых шара в высокий темный потолок. Лундес успела поднять глаза, когда наверху вспыхнула множеством магических огоньков гигантская люстра.

– Вот теперь более живо, не находите? – поинтересовался он.

Лундес проследила за тем, как наместник приблизился к деревянной стойке, затем нагнулся и, кажется, исчез за ней. Там был люк, а под ним лестница. Лундес набралась терпения. Впрочем, наместник вернулся быстрее, чем она ожидала. В одной его руке была бутылка с вином, в другой – две медные чаши. Он поставил их на стойку и принялся разливать напиток.

– Нужно выпить. Тысяча лет все-таки, – сказал он, а затем прильнул губами к своей чаше, вторую протянув ей.

– Благодарю. – Лундес сжала чашу в руках. – Вы, между прочим, не представились. Я свое имя назвала.

Он жадно пил вино, затем поставил бокал. Поглядел на нее и все же представился:

– Мое имя Ирвинг Альфостер. Уверяю вас, императрица, раньше этикет для меня был превыше всего. Но мне сложно поверить, что это произошло.

– Это?

Он огляделся по сторонам, а после принялся расхаживать по помещению, словно это он был в том зале впервые, а не она. Лундес пила вино и наблюдала за ним.

– Он ведь даже почти не изменился, верно? Вы чувствуете запах плесени? – Наместник принюхался. – Нет. Вроде даже неплохо получилось. Не шутки аданея. И правда! Получилось неплохо.

– Да о чем вы? – Лундес поставила бокал.

Он замер.

– Фавластас успел кратко рассказать, откуда и кто вы, – сказал он. – Принцесса Астании – это я знаю. Он все объяснил, все, что касается вашей роли. Но мне интересно, что ВЫ знаете на данный момент об этом месте?

– Я знаю, что если не подпитывать город магией, он пропадет, знаю про врата, стражей, а еще мой брат погиб.

– Да, мне сообщили, – сказал он, а она попыталась разглядеть на его лице хоть какие-то эмоции, понять его отношение к происходящему. Но ничего особенного в лице Ирвинга она не заметила. Его не беспокоила смерть ее брата, у него были иные заботы.

Тогда Лундес отвернулась и, поставив бокал на стойку, вернулась к странному столу.

– Знаете, что это? – полюбопытствовал Ирвинг, имея в виду каменное колесо.

– Нет, – она покачала головой. – Но будьте любезны, расскажите.

– Это тема для долгих бесед темными пустыми вечерами.