Затерянные в Полынье

В поселке наша группа как-то сама собой разделилась пополам. И только Комочков держался сам по себе. Я предложил всем пойти к водонапорной башне, обещая показать невиданные красоты, но Милена заупрямилась. Она сейчас походила на норовистую лошадку, бьющую копытом.

– Что ты нас, экскурсовод несчастный, таскаешь за собой, как баранов? Ну и что мы увидим с твоей Пизанской башни? Как свежо и прекрасно болото вокруг нас? Глаза бы мои его не видели… бы. И тебя, кстати, тоже. Я купаться хочу. Давайте наймем лодку и покатаемся по озеру!

К ней тотчас же присоединились Марков и Ксения. А Комочков решил вообще уединиться, посидеть где-нибудь в теньке и начать писать статью. Он даже и название ей уже придумал: «Затерянные в Полынье, или Следствие по делу дедушки».

– Как, звучит? – спросил он меня.

– Там будет обо всех нас?

– Там будет обо всем, – хитро сощурился он.

Так началось наше разобщение в Полынье. Одни двинулись к озеру, другие – к башне. Около нее уже поджидал Мишка-Стрелец, лежа на травке и листая какую-то затрепанную книжку.

– Дай закурить, а то не жить! – обратился он ко мне. – Ну, значится, так: с каждого по три доллара минус налог за бездетность плюс полтора бакса за бинокль и еще один евро со всей группы. Кредитные карточки не принимаем.

– Мишенька, ты не перегрелся? – спросил я. – В прошлый раз ты брал гораздо меньше.

– Изменились обстоятельства, – деловито отозвался он. – Наш поселок превратился в закрытую промзону, а значит, и попасть на башню стало труднее.

Какая-то логика в его словах была.

– Ладно, – согласился я. – Полезли.

Вскоре мы все четверо оказались на небольшой площадке с перильцами. Первой стала осматривать окрестности в бинокль Маша.

– Мадам, посмотрите налево, где плещется водная лазурь, а одинокая чайка напоминает печальную наложницу из сераля султана, – пыжился Мишка-Стрелец. – Прямо перед вами расстилается вытканный мхом болотный ковер, по которому скачут изумрудные жабы…

Потом бинокль взял Сеня, но, в отличие от жены, ему мало что понравилось.

– Глупо все это… – хмуро сказал он. – Чайки, ягодки, ковры, мхи, султаны… А вот это уже интересно.

– Что именно? – полюбопытствовал я.

– Наш Комочек, вместо того чтобы писать статью, крутит амуры с какой-то рыжей ведьмочкой.

– Это, наверное, Жанна, медсестра доктора Мендлева, – догадался я, а Маша отобрала у мужа бинокль и направила его в ту сторону, куда показывал Сеня. При этом ее миловидное и нежное лицо приобрело странно-озлобленное выражение, словно начиная каменеть.

Я заметил, что и Сеня смотрит на нее ледяным взглядом. Может быть, он догадывается о ее связи с Комочковым? Такие адюльтеры никому не удается скрывать слишком долго: это все равно, что воровать у спящего льва куски мяса – когда-нибудь да попадешься.

Получив бинокль, я стал изучать озеро. Где-то на середине его качалась лодка, а возле нее плавали Марков, Ксения и Милена. Судя по всему, им было очень весело втроем. Ладно, купайтесь. Потом я посмотрел на болото, подкрутив оптику. И здесь меня тоже ждало нечто любопытное. «Надо почаще лазить на эту башню, – подумал я. – Чего только не увидишь».

Там, на болоте, какой-то человек прыгал по кочкам с ловкостью шимпанзе, хотя сам был довольно пузат. Достигнув отдаленного островка, он нагнулся, подобрал что-то с земли и положил в рюкзак. Затем повернулся в мою сторону, и я узнал в нем пекаря Раструбова. Его характерные тараканьи усы топорщились, как стрелки.

– Ну, хватит, – в сердцах сказал Барсуков. – Пошли вниз.

В это время Мишка-Стрелец потянул меня за рукав и громким шепотом спросил:

– Ты… эта… ничего лишнего не сболтнул Петьке?

– Какому Петьке?

– Ну, Громыхайлову! Насчет того, что я видел его ночью? Когда они мешок тащили к озеру.

– Нет, – сказал я. И потом добавил, краснея: – Но у нас был с ним разговор. И, по-моему, он догадался насчет тебя. Ты извини, Миша. Как-то все так само собой получилось…

– Получилось, получилось! – разозлился он. – То-то я гляжу, он на меня зуб заимел… Сволочь ты, Вадим, порядочная. Вот взять бы тебя за это да сбросить с башенки…

Барсуковы прислушивались к нашему разговору, стоя чуть поодаль. А я ощущал свою вину перед Мишкой и не знал, что ему ответить. Он между тем продолжал:

– Ведь они меня за это убьют, точно тебе говорю! Эх-ма… Лютой смертью погубят. Кишки вырежут вместе с сердцем. Такие люди… Что же теперь делать? И бежать некуда – заперты мы здесь. Ладно! Была не была, лучше уж самому, разом… Чтоб не мучиться!

И прежде чем я успел понять, что же он хочет сделать, Мишка-Стрелец перекинулся спиной через перила и полетел вниз. Рядом вскрикнула Маша, и я, обернувшись, еле успел подхватить ее, падающую в обморок, прежде чем она невольно повторила бы смертельный полет смотрителя башни.

Глава 19. Оно надвигается

Мишка-Стрелец висел внизу, не доставая метров двух до земли, раскачивался на упругой резиновой ленте, которая была привязана к его ноге, и дико хохотал… Потом до нас стали доноситься его веселые крики:

– Ну как, хорош трюк?.. Сам придумал! Мне бы в цирке выступать, в кино сниматься!.. Я же обещал вам зрелища? Получите!.. Может, и деньги заплатите? А?.. Не слышу!..

Барсуков стоял красный, словно вареный рак, потрясал перед моим лицом кулаками и орал:

– Идиот! Все вы тут психи! Все до одного! И мы с Машкой скоро станем такими же!

Его супруга уже пришла в себя и сидела на площадке. Глаза ее странно блуждали, будто она никак не могла сосредоточиться. Наконец, с трудом поднялась и произнесла:

– Пошли вниз.

Мы спустились с этой проклятой башни, я спрыгнул на землю последним. Мишка продолжал раскачиваться, как обезьяна. Выражение его лица показывало высшую степень удовлетворения.

– Пойдем искупаемся? – предложил я. – Охолодимся.