Завещание Холкрофта

– Кто же мог воспротивиться?

– Кто угодно. Да еще всадить Иоганну пулю в затылок.

– Боже праведный, да это безумие! – Но это не было безумием, и Холкрофт теперь это понимал. Он уже выступал в роли мишени: выстрелы еще звенели в его ушах.

– Для некоторых немцев подобный брак мог бы стать смертельным оскорблением, – сказал Карарра. – Есть среди них еще такие, кто уверяет, будто фон Тибольты предали Германию. Эти люди и теперь, тридцать лет спустя, продолжают воевать. Семейству фон Тибольтов причинили большие неприятности здесь, в Бразилии. Они заслуживают лучшего обхождения. Их жизнь и так уже превратилась в сплошную пытку по причинам, которые давным-давно уже должны быть забыты.

– И вы решили, что я смогу им чем-то помочь? Что же заставило вас сделать такой вывод?

– Потому что могущественные люди попытались преградить вам дорогу. Немцы здесь пользуются огромным влиянием. Тем самым и вы становитесь могущественным и влиятельным, и оттого Графф хочет, чтобы вы держались от фон Тибольтов подальше. Для нас же это означает, что вы не представляете опасности для наших друзей, а раз так, значит, ваши намерения чисты. Вы могущественный американец, который может им помочь.

– Вы сказали: Графф. Это Морис Графф, не так ли? Кто он?

– Отъявленный нацист. Его должны были бы повесить в Нюрнберге.

– Вы знакомы с Граффом? – спросила девушка, не спуская с Холкрофта глаз.

– Я ездил сегодня к нему – знакомиться. Я сослался на одного своего клиента в Нью-Йорке, который попросил меня осмотреть дом Граффа. Я архитектор. Во время нашего разговора я упомянул имя фон Тибольтов, и Графф рассвирепел. Он начал орать и приказал вышвырнуть меня вон. Когда я уезжал из его имения, на меня спустили свору собак, потом меня стал преследовать охранник Граффа. Он пытался убить меня. Потом, когда я уже был недалеко от города, попытка покушения повторилась. В меня стрелял какой-то человек из окна автомобиля.

– Матерь божья! – воскликнул Карарра в ужасе.

– Нам не надо было встречаться с ним, – сказала девушка, хватая брата за руку. Но она тут же пристально посмотрела на Холкрофта. – Если, конечно, он не лжет.

Холкрофт понял, что она имеет в виду. Если он намеревается что-то выяснить у брата и сестры, то ему надо убедить их, что он тот человек, за кого себя выдает.

– Я говорю правду. То же самое я только что рассказал атташе посольства Соединенных Штатов. Они должны прислать своего сотрудника, чтобы он взял мою машину в качестве вещественного доказательства.

Карарры посмотрели друг за друга, потом оба перевели взгляд на Холкрофта. Они расценили его слова как доказательство правоты. И уже не сомневались. Это он прочел у них в глазах.

– Мы верим вам, – сказал Карарра. – Но нам надо спешить.

– Фот Тибольты живы?

– Да, – ответил брат. – Нацисты считают, что они скрываются на юге в горах, в колонии Санта Катарина. Это старое германское поселение. Там фон Тибольты могли бы, сменив имя, легко скрыться.

– Но они не там…

– Нет… – Карарра явно колебался, все еще не решаясь сказать.

– Скажите мне, где они, – настойчиво попросил Ноэль.

– Вы принесли им добрые вести? – спросила девушка с тревогой в голосе.

– Гораздо лучше, чем вы себе даже можете представить, – ответил Холкрофт. – Скажите!

И снова брат с сестрой переглянулись. Решено! Карарра четко произнес:

– Они в Англии. Как вы знаете, их мать умерла…

– Я ничего не знаю, – поспешно возразил Ноэль.

– Сейчас они носят фамилию Теннисон. Иоганн известен как Джон Теннисон. Он журналист, работает в газете «Гардиан», говорит на многих языках и является европейским корреспондентом газеты. Гретхен, старшая сестра, замужем за английским военным моряком. Мы не знаем, где она живет, но фамилия ее мужа – Бомонт. Он капитан одного из кораблей королевского военно-морского флота. Что касается Хелден, младшей дочери, то нам о ней ничего не известно. Она всегда держалась особняком и, знаете ли, всегда была немного своевольная.

– Хелден? Странное имя.

– Оно ей подходит, – мягко сказала сестра Карарра.

– Говорят, ее свидетельство о рождении выписывал врач, не говоривший по-немецки, и он не понял, что сказала ему ее мать. Как рассказывала сеньора фон Тибольт, она назвала дочку Хельгой, но бумаги составлялись в спешке, и ее записали как Хелден. А в те дни оспаривать то, что написано в документе, было бесполезно. Так это имя и осталось за ней.

– Теннисон, Бомонт… – Холкрофт повторил фамилии. – В Англии? Но как же им удалось покинуть Бразилию и переселиться в Англию? Так, чтобы Граффу ничего об этом не было известно? Вы говорите, немцы тут влиятельные люди. Им же нужны были паспорта, надо было покупать билеты. Как же они умудрились?

– Иоганн… Джон… Он удивительный, умнейший человек.

– A homen talantoso, – добавила сестра, и ее напряженный взгляд потеплел. – Я его так люблю. Прошло уже пять лет, а мы все еще продолжаем любить друг друга.

– То есть он вам пишет? Они вам пишут?

– Мы поддерживаем связь, – сказал Карарра. – Когда кто-то приезжает из Англии, он всегда передает нам весточку, но мы не переписываемся.

Ноэль воззрился на Карарру, и в нем вновь вспыхнул страх.

– Да в каком мире вы живете? – воскликнул он недоверчиво.

– Это мир, где вас могут в любой момент лишить жизни, – ответил Карарра.

«И ведь верно», – подумал Ноэль и почувствовал, как внутри все сжалось от боли. Война, проигранная тридцать лет назад, все еще продолжалась теми, кто ее проиграл. Эту войну надо прекратить.

– Мистер Холкрофт? – произнес кто-то неуверенно: возле их столика стоял незнакомец, явно не зная, к тому ли человеку он обратился.

– Да, я Холкрофт, – сказал Ноэль, насторожившись.

– Андерсон. Из американского посольства, сэр. Позвольте мне с вами поговорить?

Брат и сестра Карарра как по команде встали и вышли из кабинки. Сотрудник посольства отступил на шаг, пропуская обоих.

– Adeus, senhor, – шепнул Карарра Холкрофту.

– Adeus, – сказала девушка и слегка коснулась руки Ноэля.

Не глядя на сотрудника посольства, брат и сестра торопливо поспешили прочь.

* * *

Холкрофт сидел рядом с Андерсоном на переднем сиденье посольской машины. У них оставалось меньше часа, чтобы успеть доехать до аэропорта. Если они не задержатся в пути, то Холкрофт еще успеет на рейс «Авианки» до Лиссабона, где он сможет пересесть на рейс «Бритиш эйруэйз» до Лондона.

Андерсон неохотно, с ворчанием, согласился подвезти его до аэропорта.

– Вот остановит меня дорожная полиция, – рокотал Андерсон, – я буду не я, если мне не придется платить штраф за превышение скорости из собственного кармана. Вот вы у меня где сидите!

Ноэль скорчил некое подобие улыбки.

– Вы, значит, ни единому моему слову не поверили?

– Черт побери, Холкрофт, мне что, опять вам все повторить? Никакой машины возле отеля нет. Никакие стекла не выбиты. В агентстве даже не зарегистрировано, что вы у них брали машину.