Завещание предков

Я понял, что он за дом имел ввиду. И как рассказывать мне про то, что потом, после их попадания сюда, в стране случится, даже не знаю.

Подъехал Демьян. Весь сияет, что мои гривны. В руках держит лук. Дед Матвей нахмурился.

– Где ты взял такой лук, отрок?

Тон Кубина не предвещал ничего хорошего. У Демьяна улыбку сдуло с лица, лук он спрятал за спину, а сам понурился.

– Это лук боярина Володимира Ивановича, что с поганого вместе с бронью взято. Я тул на своего коня вязал. Не куда было сунуть. А у боярина всё равно кольца нет, как бы он его натянул?

Дед Матвей, подъехав, отвесил подзатыльник, прямо по шлему. Да так, что он съехал на глаза, и личина бармицы отлетела.

– Спрашивать надо бестолочь. Сними шишак то, руку отбил.
– Дед Матвей затряс отбитой рукой.
– И много поганых ты настрелял?

Демьян скинул шлем, глянул из-под лобья.

– Каждый вторый мой.
– И вздрогнул от хохота Кубина. Я тоже усмехнулся:

– Ну-ну, Робин Гуд. Три десятка ратников, по двум дюжинам поганых стреляло, и каждый второй твой?

А дед Матвей отсмеявшись, сказал.

– Насмешил, отрок, насмешил. Только не блядуй боле. И не хвастай. Не дело это.

Демьян вскинулся.

– Я правду говорю. Доказать могу. Поедем бояре.

И поскакал к телам степняков. Мы с Кубиным, не спеша, направились за ним. Я наклонился к деду Матею.

– Матвей Власович, что вы имели ввиду, сказав - не блядуй?

Кубин удивился.

– Не обманывай, а что?

– Да нет, ничего. Просто выражение интересное.
– Хмыкнул я.

Он прищурился.

– Нет, Владимир Иванович. Не темни. Оно знакомо тебе. Что оно означает у вас?

Я, почему-то обернулся, и сказал ему, что оно означает у нас. Он недоверчиво глянул. Я кивнул, улыбнувшись.

– Я не блядую.

Кубин хмыкнул.

– А ты юморист.

Демьян уже стоял у убитого степняка и размахивал стрелами.

– Вот, бояре, моё доказательство.

– Ну, стрелы, и что?

Парень, не смутившись, показал на пятки стрел.

– Посмотрите, бояре. Мои стрелы трёхпёрые, а у остальных два пера. Мои стрелы убили поганого.

Я показал на утыканное стрелами тело.

– А эти стрелы его что, пощекотали?

– Я их выдернул из головы, посмотрите.

Мы слезли с коней и посмотрели на голову степняка. Обе глазницы были пробиты. Демьян сказал гордо:

– И так у дюжины.

Мы в молчании обошли все трупы. Что говорить? У двенадцати глаз не было. В них торчали трёхперые стрелы.

– Ну, ты даёшь! Прям, Вильгельм Телль какой-то.

Кубин покачал головой.

– Нет слов.

Демьян задрал нос:

– Я ж говорил. А кто такие Робидуд и Вилетел?

– И зачем ты две стрелы тратил на каждый глаз?

– А оно так верней будет.

Я посмотрел на тело степняка. В нём, так, стрел с тридцать торчит, а дед Матвей озвучил мой вопрос:

– Остальные бояре, значит, их не убили бы тремя дюжинами стрел в каждого. И скажи мне, зачем тратить вторую стрелу, если первой попал куда целил? Ведь в два раза больше настрелял бы поганых. Токмо время терял. Чему я тебя учил?

Демьян понурился.

– Как лучше хотел.

– Как лучше он хотел. Бронь нацепил, а ума не прибавилось.

К нам подъехали Горин и Велесов.

– Что тут у вас, бояре?

Кубин показал на Демьяна.

– Посмотри сотник, зело вострый лучник у нас появился. Половине поганых, в каждый глаз по стреле вогнал.

Горин нахмурился.

– А где сей отрок добрый лук взял?

Я выручил Демьяна.

– Дал свой, на время. Надо же ратнику боевые трофеи иметь.

И хлопнул Демьяна по плечу.

– Ну, коли так, то будет ему добрый лук.

Горин посмотрел на трупы степняков. Хмыкнул. Глянул на деда Матвея, и сказал:

– В каждое око говорите? А ну отрок, видишь, берёза на отшибе стоит? Положишь три стрелы в трех вершках от каждой, то дам самый добрый лук из добычи.

Я оглянулся. В метрах двухстах стояла берёза. С лука не знаю, но с арбалета я попал бы. Демьян, тем временем, глядя на берёзу, наложил стрелу, и резко оттянув тетиву, выстрелил. На стволе, одна за одной выросли три стрелы. Горин вскочил на коня.

– Поедем, бояре, глянем на стрелы. Коли Демьян в урок уложился, самый добрый лук ему дадим.

Подъехав, к дереву Горин всмотрелся.

– Две стрелы аккурат по вершку, третья дальше. Что скажешь Демьян?

Я ответил за Демьяна:

– Я поручусь за отрока, Илья Демьянович. Он метко стреляет. А то, что стрелы не разумно тратит, так это на месть спишем, за мать и отца.

Горин кивнул.

– Добре. А теперь победу и отпраздновать не грех. С обеду отъехать пришлось. Пойдёмте бояре.

И показал на расстеленные ковры, где холопы споро расставляли снедь.

7.

О Граде том свежо преданье,

Но многим верится с трудом

В славянский эпос и сказанье,

Как Он исчез перед врагом.

Дружина Князя отступала

Под свод Монастырей,

И на защиту призывала

Достойных ,праведных людей.

Туда,где аура впитала